Быть собой
Шрифт:
— Отличная новость, — слабо улыбнулся Трегоран, и принялся рассказывать о том, что с ними приключилось.
Как ни странно, его повесть ни капли не испортила настроение вечно веселому атериадцу.
— Конечно, а чего ты ожидал? — пожал он плечами. — Совершенно нормально.
— Нормально? Подсылать убийц — это нормально?
— Ты сгущаешь краски. Эти двое не должны были тебя убивать.
— А для чего же они завалились в постоялый двор?
— Они же сказали, — вздохнул Димарох, а на лице его отразилось грусть от того, что кто-то может не понимать столь простые и очевидные истины.
— Поясни, пожалуйста.
Актер поднялся,
— Давайте-ка выйдем на свежий воздух, предложил он.
Трегоран с Итриадой непонимающе переглянулись, но спорить не решили, и двинулись вслед за актером. Тот вышел на просторную площадку, с которой открывался превосходный вид на кварталы, выстроенные ниже — у подножия городских холмов.
— Что ты тут видишь, мой друг? — спросил о Трегорана.
— Великую Батерию, — с усмешкой отозвался тот.
— Правильно, — похвалил его собеседник, пригубив немного вина. — Великую Батерию. Богатую, славную, полную удобства и наслаждений. А теперь скажи, кому лучше всего живется в великой Батерии? Знаешь?
Юноша отрицательно покачал головой.
— Тем, у кого есть деньги и власть, — Димарох обернулся, и указал вверх, туда, где размещались жилища самых богатых и влиятельных горожан. — Да, деньги с властью позволяют решить сотни самых разнообразных проблем и открывают просто сказочные возможности. И каждый из сих мужей достойных, облаченных в злато и каменья самоцветные, чьи поля обильны, а сундуки полны, — продекламировал он, — не желает делиться своим достоянием.
Он вновь обернулся лицом к спуску, смотря вниз, на плещущееся море.
— Еще не понял?
Трегоран повторил свой недавний жест головой.
— О Серапис! Как же я с тобой намучаюсь, мой наивный друг. Все просто: кто-то владеет имениями за городом, кто-то — кораблями, кто-то управляет солдатами, ну а кто-то может призывать себе на помощь стихии. Всех их объединяет одно, они не любят новичков. Особенно новичков, публично их унизивших.
Молодой чародей открыл рот, затем закрыл. Снова открыл.
— Ты хочешь сказать…
— Конечно же! — воскликнул атериадец. — Достопочтенный Лиддерах — тот самый чародей, которого ты победил перед глазами совета и архонта. Нашим славным городом правят маги и ни один из них не хочет оказаться в роли посмешища или слабака. Достопочтенный Лиддерах не собирался тебя отправлять тебя к переправе через реку мертвых, я почти уверен в этом. Он хотел лишь нагнать страху и показать, кто главный.
— С первой задачей он справился превосходно.
— Боишься? И напрасно. Ты сильнее, как повелитель стихий, а его мордовороты и в подметки не годятся твоей телохранительнице.
Трегоран махнул рукой.
— И все же, все же. Значит, он затаил на меня злобу из-за экзамена?
— Безусловно, но это не так и страшно. Не думаю, что он осмелится предпринять что-нибудь еще против столь опасного юного дарования.
— Опасного? — переспросил Трегоран, тупо уставившись на актера. — Но я ничем не могу ему угрожать!
— А вот это и неверно, мой юный друг, — Димарох снова обвел взглядом порт внизу. — Хочешь того или нет, но ты уже стал частью великой Батерии, а значит, станешь жить по ее правилам. Даже если ты милосерден, точно великий Сигриат, если ничего не хочешь и ни на что не претендуешь сегодня, никто не даст гарантии, что завтра не изменишь своего решения и не присоединишься
к одной из групп.— Групп? Ты о чем?
Димарох застонал, вылил в рот остатки вина, и повернулся.
— Та-ак, пойдем-ка домой и накроем на стол. Разговор предстоит долгий.
Он не ошибся. Когда троица вышла закончила, стояла глубокая ночь, но Трегоран узнал столько нового, что голова трещала. Хотя, возможно, виной тому было выпитое вино. Так или иначе, но сведений, предоставленных Димарохом, хватило для того, чтобы задуматься не просто серьезно, а очень серьезно. Со слов актера выходило, что в городе существует сильно больше одного взгляда на то, куда следует двигаться дальше. Люди со схожими мыслями объединены в группы, каждая из которых стремится усилиться, ослабив одновременно соперников. При этом каждый из них не забывает заботиться о своем кармане и стремится не только занять лучшую позицию в городской иерархии, но и насолить недругам, работающим в той же области, что и он. Самое смешное заключалось в том, что соперники в делах могли принадлежать к одной политической фракции и, ненавидя друг друга, принимать одинаковые решения, а политические противники — являться лучшими друзьями, связанными общим делом или семейными узами.
Все это было странно и непонятно, но одно юноша уяснил однозначно: чтобы жить в Батерии, придется интриговать.
— Умело брошенный слух, нанятые в нужный момент люди, подсмотренные непотребства, в дело идет все, — говорил Димарох. — Замечу, что это касается не только сильных мира сего, но даже и моих собратьев по ремеслу. Актеры непрерывно пытаются избавиться от более талантливых конкурентов, чтобы самим занять их место, лгут, клевещут, дают взятки.
— Но я не хочу заниматься ничем таким.
— Придется. Теперь ты обладаешь властью. Пока что она небольшая, но ты, друг мой, талантливый молодой человек, это сразу видно. А значит, власть твоя начнет расти, точно ствол оливы, поддерживаемый заботливыми рукам садовода, и с ее ростом увеличится число людей, которым ты понадобишься. Некоторые из них захотят переманить тебя на свою сторону. Другие — опорочить и изгнать из города. Возможно даже, отыщется парочка таких, которые пожелают вычеркнуть тебя из списков живых. И чтобы добиться чего-либо, тебе придется бороться с ними всеми.
— Но я ничего такого не умею! — взмолился юноша.
— Ничего, я тебя научу.
— Но зачем?
— В благородство ты не веришь, — улыбнулся атериадец. — Уже хорошо, значит, первый шаг сделан. Ладно, скажу прямо, не кривя душой. Я — не наша прямодушная воительница, решившая вернуть долг крови. Я просто-напросто мечтаю использовать тебя, друг мой. Сильный чародей в товарищах делает жизнь гораздо спокойней и самим своим существованием дает ответы на просто поразительное количество вопросов. Некоторым людям достаточно просто намекнуть, что чародей может остаться недоволен их действиями…
— И они сразу же предложат роль? — улыбнулся Трегоран, начавший понимать, к чему клонит его товарищ.
— Именно, — искренне рассмеялся тот. — Вот видишь, как все просто.
Неожиданно Итриада, слушавшая их в гробовом молчании, проговорила:
— Ты учишь его низким вещам, атериадец.
— Да, — кивнул Димарох. — Но такова наша жизнь, моя юная подруга. В ней есть место не только подвигу.
— Но он потеряет честь.
— Дочь Рыси, — неожиданно резко проговорил Димарох на ирризийском. — Твои слова пусты и глупы. Твой отец оглох бы, услышав их.