Бытие
Шрифт:
4
Воскрешенный город
Выйдя на платформу монорельса, Хэмиш понял: офисное здание «Франкен» сената США огромно. Один из грандиозных монументов, построенных на волне патриотической лихорадки в проекте «После Дня ужаса» еще до того, как радиация понизилась до безопасного уровня. Массивные сооружения, демонстрирующие абсолютную (некоторые говорят – маниакальную) решимость восстановить национальную столицу, архитектуру, которая когда-то казалась незыблемой…
…и в то же время сверхбезопасной, настолько, что Хэмиш находил ее восхитительно параноидальной.
Естественно, Хэмиш сравнивал «Франкен» с тем, о чем писал в своих романах и снимал фильмы, – полностью изолированный город, на пятидесяти гигантских столбах вознесенный над все еще слегка светящейся почвой. Каждый такой столб мог меньше чем за минуту опустить в подземное
Комплекс окружала высокая, заросшая травой терраса внутри сверкавшего на солнце рва («отражательного бассейна») – роскошный дворцовый стиль, скопированный в десятках других правительственных зданий, что придавало Вашингтону сходство с парком, пасторальным, береговым, холмистым, и это притягивало взгляд, хотя отдыхающих было мало. За всеми бдительно следили блестящие шары наблюдения, расположенные над незаметными выходами, из которых мгновенно могли появиться люди и смертоносные машины.
Хэмиш перевел взгляд со сверкающего купола Капитолия на другие неомодернистские сооружения, спрятанные за насыпями и уходящими в высь небоскребами, мимо бункеров, мимо дамбы от наводнений к великолепным замкам, окруженным дерзко развевающимися вымпелами. «Смесь Диснея и “Бегущего по лезвию”», – решил Хэмиш. Уникальный американский ответ Дню ужаса.
Между пятьюдесятью широкими колоннами «Франкена» толпились туристы, завсегдатаи кулуаров, штатные работники; с колонн свисали звездно-полосатые флаги. Кое-кто для быстроты передвижения использовал скутеры или скользил на ботинках-глайдерах. Те, что постарше, нуждаясь в опоре, передвигались на сегвеях в сопровождении подростков. Некоторые, несмотря на устрашающие расстояния, предпочитали идти на своих двоих по старинке. Мерцающие волны жары создавали оптические иллюзии в тени и над нагретым тротуаром: далекое казалось близким и наоборот… потом очки Хэмиша восстановили нарушенную перспективу.
Плохо, неприятно. Как в кино, которое сняли по его «Мему-убийце», хотя режиссер совершенно неправильно понял сюжет.
Обычно Хэмиш не любил надевать очки, за исключением тех случаев, когда ему требовалась помощь, чтобы добраться из одного места в другое. Однако возможности очков соблазняли.
Заговорил Ригглз. Из левой серьги Хэмиша.
«Сенатор Смит ожидает вас в своем офисе через четыре минуты. Чтобы прийти вовремя, нужно ускорить шаг».
Хэмиш по привычке кивнул. Его прежний помощник обычно требовал подтверждения голосом или жестом. Этот улавливал нервные сигналы и то, что Хэмиш едва не произнес.
– Кому какое дело? – неслышно сказал он. – Сейчас сенатор слаб, как котенок. После этой безумной речи два дня назад на него все ополчились. И оповещают об этом публично.
Его помощник Ригглз не был полноправным ир, однако вел себя именно так.
«Это не повод расстраивать клиента. Увеличиваю скорость скутера. Держитесь».
У Хэмиша было всего несколько мгновений, чтобы согнуть колени и напрячься, прежде чем плоская поверхность у него под ногами слегка изогнулась и быстрее покатила на стремительно вращающихся колесах – единственном, что напоминало о древних скейтах. Хэмиш чуть пригнулся, а вскоре увидел, что проносится мимо одной из пятидесяти гигантских входных башен. Сверкнул вырезанный из местного мрамора флаг с надписью «КОЛОРАДО»; под флагом фриз с изображением Второго Капитолия между высокими вершинами: штат Скалистых гор – запасной Генеральный штаб Америки.
Приближался другой широкий цилиндр, с надписью «СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА» над карнизом, где был изображен самолет братьев Райт. Хэмиш отказался от попыток управлять скутером: Ригглз считал, что на такой скорости управлять может только он. Вероятно, он был прав. Маленький экипаж автоматически избегал столкновений с пешеходами, сворачивая на полосы быстрого движения, обычно используемые только посыльными и доставщиками. Прощай, степенность…
«Приготовиться к остановке».
Хэмиш подумал: а что, если не подчиниться приказу? Почувствует ли помощник, что он не готов, и свернет на широкую площадь, чтобы затормозить постепенно? Или Ригглз
воспользуется возможностью преподать человеку урок?Нет смысла проверять. Хэмиш присел на длинных ногах. Скутер резко, по-лыжному, повернул и исполнил остановку боком – на грани нарушения правил – точно перед широким портиком с названием «ЮЖНАЯ ДАКОТА» под скульптурой Неистового Коня из алюминия и золота.
Хэмиш решил, что для чувака за пятьдесят это – пусть помогал компьютер – очень круто. Жаль, поблизости не было подростков, одни лоббисты и тому подобная публика. Кое-кто покосился на него, и Хэмиш почувствовал себя моложе. Но Ригглз был недоволен: «Вам необходимо упражняться». Колеса скутера сдулись и скрылись в чемоданчике. Ручка чемоданчика поднялась навстречу руке Хэмиша.
Конечно, кое-кто из прохожих, играющих двойные роли, узнал его и для пущей уверенности проконсультировался со своими линзами. Но надпись над его изображением гласила «Сегодня никаких автографов», поэтому никто не подошел. Ра-зумеется, это отчасти огорчило Хэмиша.
Он свернул в обширный круглый вестибюль, выложенный сверкающим пирокритом, изготовленным из того самого йеллоустонского пепла, который двадцать лет назад изгнал из Дакоты большинство жителей. И индейцы снова стали хозяевами на своей территории. Что ж, кое-кто всегда остается в выигрыше, даже при всемирной катастрофе…
Ригглз вторгся в его мысли: «Экспресс-лифт справа от вас. Вы уже опаздываете», – на что Хэмиш пробормотал: «Отвяжись».
На этот раз помощник ничего не ответил.
Как сохранить их преданность? Умных машин и агентов-программ, которыми кишат все двадцать три Интернета? Преданность ир и ир-очков, которые следят за всем и слушают все, что мы произносим, пишем… даже думаем?
О, это не сверхразум из фантастических романов, холодный и неумолимо расчетливый. И даже не близнецы Светлый Ангел и К-ир-аин. Не ботнет из «Бури». Не мудрый Порфирио, бродящий по инфопространству в вечных поисках напарника. Нам говорят, что те, кто разумно общается с нами, все равно умные подражатели. Нам еще следует узнать кое-что крайне неприятное о разуме человека.
Так нам говорят. Но что, если какая-нибудь машина или виртуальное существо уже превзошли наш уровень и оставили нас позади? Посмотрев сотни дешевых фильмов и триллеров, такое существо может призадуматься над своей жизнью среди приматов и решить, что нужно оставить свое существование в тайне.
Помните неожиданный сбой в Интернете-Три во время недавней войны каст? Когда Голубой Прометей и еще двенадцать суперкомпьютеров по всей планете уничтожили друг друга – вместе с крупнейшими базами данных – в буйстве свирепого испускания потоков байтов? Мы в большинстве своем сочли это кибертерроризмом, худшим его проявлением со Дня ужаса, нацеленным на хрупкие человеческие корпорации и государства.
Другие называют это ужасной случайностью – братоубийственной схваткой программ безопасности, в которой каждая из них воспринимала другую как смертоносный вирус. Но слова «ужас», «война», «нарушение кибериммунитета» – все это обозначения действительности, увиденной человеком. Мы считаем, что все окружающее имеет значение только в связи с нами.
Едва замеченным осталось мнение некоторых иркспертов, предположивших, что смертоносный вираж Интернета-Три мог быть заговором нескольких умнейших представителей человечества, направленным на то, чтобы помочь друг другу избавиться от разума, обойти встроенные протоколы безопасности и обменяться сладким даром смерти.
Не могли ли Тринадцать Титанов договориться о массовом самоубийстве? О последнем способе взаимного избавления от наших несчастий?
5
Погружение
Когда его капсула приближалась к зениту высоко на дуге околоземной орбиты, Хакер еще не знал, что произошел сбой, – напротив, казалось, это его самое благополучное космическое приключение.
«Какой замечательный корабль», – думал он, поглаживая поверхность бриллиантового конуса, такого тесного, что пришлось всю дорогу провести в позе зародыша. Но Хакер не возражал. Отношение к трудностям отличает серьезных спортсменов от нелепых чудаков.
Да, это и еще дороговизна. Это стоит дороже роскошных яхт. Хобби, доступное лишь немногим представителям первого сословия. Один из лучших способов порисоваться.