Бытовик

Видимо, что поезда в Покровск, на суд, у местного «гаишника» в ближайшие планы не входило. У полицейского хватило выдержки пробормотать «Прощения просим, ошибочка вышла, должны понять, служба», после чего сделав два шага назад, служивый, как иллюзионист, растворился за небольшим кустиком, посчитав, что лучше поискать более сговорчивого нарушителя, ну а я скомандовал арестантам «Шагом марш» и люди в сером двинулись вперед. До ворот воинской погрузочной площадки оставалось шагов сто.

Глава 18

Глава восемнадцатая.

В последний момент я вспомнил о казенном имуществе, сданном в багажную экспедицию и, не доходя до воинской погрузочной площадки буквально десяти шагов, с трудом остановил колонну серых доходяг и погнал их в обратную сторону, за грузом из министерства финансов, который мне выдали без всяких проволочек. Примерно через сорок минут к воротам погрузочной площадки подошла колонна, нагруженных тюками кандальников, за которой ехал мой старый тарантас, что скрипел под тяжестью груза, что казалось, что сломатся оси.

Увидев мою банду, приближающуюся к воротам, часовой сунул в зубы свисток, и принялся свистеть, смешно надувая щеки.

Из дверей караулки выглянул сонный офицер с фарфоровой кофейной чашкой и блюдцем в руках.

— Это что за чучела? — офицер глотнул из чашки, поставил ее на блюдце, что держал в другой руке и смело ринулся наперерез колонне арестантов: — А ну-ка стой, болваны, стой, кому сказал!

— Вы зачем кричите, господин поручик? — Зорька обогнула колонну замерших арестантов и заплясала перед местным начальником, чуть не выбив блюдце из рук любителя кофе концом оглобли.

— Ты кто такой? — офицер даже побелел от злости.

— Позвольте отрекомендоваться — князь Булатов Олег Александрович…

— А! — обрадованно заорал поручик: — Я то вас и поджидаю! Вы опоздали с прибытием на службу почти на час, чем нарушили условия контракта. Сдайте оружие и ждите, скоро прибудет конвой из военного суда, и вас, голубчик, уже завтра отправят в штурмовой батальон!

— Ошибаетесь, голубчик…- передразнил я офицера и раскрыл папку с самыми важными документами: — Я, в отличие от вас, занимаюсь службой не считаясь с личным временем, и поэтому приступил к выполнению своих обязанностей по службе государству еще вчера. Извольте видеть — тут и справочка официальная, из министерства финансов прилагается.

Эту справочку, как еще пару подобных, тиснули мне вчера двое чиновников таможенного департамента, которые уже не знали, как от меня избавиться, а я попросил ее составить на всякий случай, чтобы срок моей подневольной службы начал течь, как можно, быстрее.

— Это что за филькина грамота? — офицер потянулся за справкой, но, пока он соображал, какой рукой лучше удерживать блюдце с чашкой, я захлопнул папку с бумагами перед его носом.

— Можете считать это филькиной грамотой, но если попытаетесь меня арестовать или, что вы там бормотали, ответите за срыв переброски в Покровск имущества таможенного департамента, побег этапа каторжников, ну и еще, по мелочи. А я, господин, пока еще поручик, приложу все ресурсы княжества, чтобы вы свой срок отбывали штурмовом батальоне на территории именно моего княжества, и я постараюсь, чтобы вы, за свою короткую, но богатую событиями жизнь, каждый день вспоминали вот этот разговор. Ну а теперь решайте, как вы поступите — как самоубийца или разумный человек? И, если вы человек разумный, то прошу предоставить мне теплушку и тюремный вагон, из расчета — девять человек этапируемых, одна лошадь, тарантас, имущество таможенного департамента и отдельное купе для меня, в мягком вагоне, в соответствии с моим статусом.

Офицер слушал меня молча, но лицо его багровело, а кисти рук, с силой, сжимали блюдце и тонкостенную фарфоровую чашечку, что казалось, еще секунда и дорогая кофейная пара разлетится на осколки. Но, военный совладал с собой, молча развернулся и бросился в дежурку, очевидно, вести переговоры с кем-то, кто настаивал на моем аресте за, якобы имевшее место опоздание в явке на службу. Дверь за собой местный начальник закрыл неплотно и до меня доносились отдельные фразы:

— Да…Справку предъявил… С печатью. Никак нет! А арестантов куда? Девять душ, все как положено, в кандалах… Никак нет. Ваше превосходительство, никак не могу. Не слышу вас, связь плохая.

Из помещения дежурки вышел совсем другой человек — бледный, но злой и собранный.

— Ваше….

— Просто Олег Александрович, господин поручик.

— Олег Александрович, приношу вам свои извинения за произошедшие недоразумение, меня ввели в заблуждение, сообщили, что должен прибыть мошенник, представляющийся аристократом. Но я бы хотел с вами поговорить вот о чем… — офицер взял меня под локоть и увлек в сторону: — Хоть расстреляйте меня, но тюремного вагона в ближайшие десять дней я вам предоставить не могу…

— И что же делать? — я недоуменно захлопал глазами: — Десять дней — это очень много. Давайте тогда осмотрим помещения, где вы, все это время, будете все это время содержать этап, ну и кормить их откуда будете по установленным нормам…

— Я? — поразился офицер: — Кормить и содержать?

— Ну, а кто? — я пожал плечами: — Был бы это коммерческий груз, то, безусловно, мне бы пришлось раскошеливаться, но груз то казенный, и люди следуют в суд, в соответствии с интересами государственного управления.

— Ваша светлость, я намекаю, что вам лучше своих разбойников своим ходом, как положено, в пешем порядке, отправить, куда вам там надо! — взвыл офицер, выведенный из себя моей непонятливостью.

— Нет, дорогой друг, это никак невозможно. До Покровска тысяча двести верст, а суд назначен через восемь дней. За восемь дней этапу никак до Покровска не добраться. И представьте, какой скандал разразится, если выясниться, что судебный процесс сорван, потому, что комендант столичной погрузочной площадки не представил вовремя один жалкий тюремный вагон? А наш верховный судья — очень мстительный человек. Он обязательно донесет о сложившейся ситуации до Генерального имперского прокурора и министра юстиции…

— Да я все понял, ваша светлость…- досадливо отмахнулся поручик: — Но нет у меня арестантских вагонов, и не ожидается. Товарных, хоть десять, могу предоставить, а вот с тюремными — никак.

— Вот нравитесь вы мне, господин поручик. — я ободряюще похлопал офицера по плечу: — И ничего не могу с этим поделать. И поэтому, я готов пойти на нарушение, лишь бы вам помочь. У вас же здесь еще и вербовочный пункт должен быть?

— Ну да. — кисло согласился местный начальник: — Имею честь исполнять обязанности и начальника вербовочного пункта по станции…

— Ну вот и выход из вашей ситуации. С вас два товарных вагона и одна тысяча восемьсот рублей серебром.

— Ка-ка-ких восемьсот рублей? — выдавил из себя, еще более обескураженный офицер.

— Не восемьсот, а одна тысяча восемьсот рублей серебром. Ну как же? Сами посчитайте. Чтобы вас не неволить относительно арестантского вагона, я сейчас своих арестантов переведу в добровольцы на службе империи, от их имени заключу пятилетние контракты, вы им, согласно уложению, обязаны выдать подъемные, по сто рублей, а мне, за каждого привлеченного к службе, еще по сто рублей. Ведь вы же не будете спорить, что этих людей я привел?