Бывшая любовница

– Значит, ты веришь, что ребенок твой?

Он закрыл глаза, потом кивнул:

– Да, cucciola mia. Я верю, что ребенок мой. Прости меня. Не верить людям… это настолько въелось в меня, что, когда ты сказала мне, что беременна, я первым делом этому не поверил. Наверное, у меня слегка поехала крыша.

– Слегка? Не верится, что слегка. – Она сказала это с улыбкой, осветившей ее лицо.

Настроение у него поднялось. Вот уж что он знает точно, так это то, что его рыжеволосой любовнице неизвестно такое чувство, как эгоизм. Он не заставит ее платить за грехи Луизы – ему совесть не позволит. И ребенка своего он не заставит платить за это.

Его ребенок…

Он действительно станет отцом.

Грудь распирало от радости. Его ребенок. Их ребенок.

– Думаю, что нам надо попробовать… побыть вместе минимум две недели, чтобы избавиться от… этого наваждения.

– И я больше не буду пленницей?

– Ты можешь уходить и приходить по своему усмотрению. Я даже дам тебе ключи. Видишь, я стараюсь. – Настроение у него поднялось еще на несколько градусов. Все задуманное может сработать. – Если ты дашь мне реквизиты своего банка, я положу на твой счет сумму, которая в какой-то мере возместит тебе потерю зарплаты в аукционном доме.

– Так ты веришь, что я не охочусь за твоими деньгами? – с волнением спросила она. – Все, чего я хочу, – это обеспечить нашего ребенка.

– И обеспечишь, – пообещал он. Сейчас, когда он открыто признал свое отцовство, у него словно с плеч упал огромный груз.

Глубоко в душе он всегда знал правду. Кара была слишком… прямым человеком, чтобы сказать даже самую безобидную ложь.

Волна чего-то подозрительно похожего на чувство вины прокатилась у него внутри.

Пепе знал, что ему предстоит долгий путь, чтобы уладить все дела с Карой.

И он знал, с чего начать.

Пепе взял ее за бедра, притянул к себе и усадил на себя верхом.

– Что ты делаешь?

– Отмечаю наше соглашение. – Он наклонил голову и поцеловал ее.

– Таким образом? – Она перевела дух, когда он оторвался от ее рта.

Пепе терся лицом о ее шею, наслаждаясь нежной, атласной кожей и пьянящим запахом.

– Можешь придумать способ получше?

Кара откинула голову, чтобы ему было удобнее.

– Нет. Ничего лучше не придумать. Это восхитительно.

Заканчивались две недели, а Каре и в голову не приходило уехать.

Она не была больше пленницей, могла приходить и уходить, когда ей того хотелось. Она часами бродила по парижским музеям и галереям, включая трехдневную экскурсию по Лувру. Много приятных минут она провела в парижских кафе за чашечкой шоколада.

Ее личные вещи, а также книги по истории искусств, наконец прибыли из Дублина, и она с удовольствием их разбирала. Большая часть осталась в коробках, поскольку, как напоминала себе Кара, она здесь временно.

Но… жизнь с Пепе оказалась приятной. Более чем приятной. Теперь, когда они пришли к взаимопониманию, антагонизм исчез. Она поняла: что бы ни произошло между ними, их ребенок не пострадает.

Пепе относился к ней… как к принцессе. Они вместе были на УЗИ в двадцать недель, и она видела восторг на лице Пепе. Он положил на ее счет такую сумму, что будь она персонажем из мультфильма, то у нее глаза вылезли бы из орбит. Она потратила деньги в то же утро на детскую мебель и другие детские вещи. И еще осталось более чем достаточно. Все купленное было отправлено в гараж, где стояли спортивные автомобили Пепе.

А прямо сейчас они с Пепе в шикарном подземном бассейне. Она наблюдает, сидя в шезлонге, за тем, как Пепе уверенно разрезает воду подобно дельфину. Было что-то завораживающее в его быстрых движениях.

Он раз пятьдесят пересек бассейн, пока наконец не подошел к ней, чтобы поцеловать.

– Не хочешь поплавать, лентяйка.

– Я восхищаюсь тем, как это делаешь ты.

Он улыбнулся во весь рот и нагнулся к ней, чтобы поцеловать.

Кара жадно поцеловала в ответ. Плавки натянулись у него на животе, и он потерся выпирающим членом о ее бедро, а носом уткнулся ей в шею.

– Я вот что подумала, – сказала Кара, – мне следует получить водительские права, когда родится малыш.

– Я куплю тебе машину и найду водителя.

– Не сомневаюсь. Но было бы приятнее ездить самой.

Она должна быть практичной. Просто обязана. Должна детально обдумать свое будущее и будущее их ребенка. А посему надо контролировать свои глупые чувства. И даже когда у нее сжимается сердце при мысли о будущем без Пепе, она подавляла волнение.

А пока что все у них великолепно, хотя она не разрешает себе думать о том, что это продлится вечно.

– Ты решила, где хочешь жить с ребенком? – спросил Пепе, словно читая ее мысли.

– Может, здесь, в Париже? – За тот месяц, что они были вместе, она ездила с ним в его дома в Португалии и Испании, но Париж нравился ей больше всего со своей суетой, модно одетыми женщинами, архитектурой, художественными музеями и выставками. Бродить по парижским улицам… Это чувство удовлетворения могли превзойти только ночные удовольствия, когда она погружалась в сон в объятиях Пепе.

– Да? Прекрасная мысль. – У Пепе сжалось сердце, когда он подумал о том, что Кара и их ребенок будут жить не с ним.

– Это разумно, поскольку парижский дом – твой основной. Ведь ребенку лучше жить в том же городе, что его мама и папа.

Слова, которые Кара сейчас произнесла, могли бы стать бальзамом для его души. Она не проявляла к нему никаких чувств, за исключением секса. И ничем не намекала – даже завуалированно – на то, что их отношения могут стать постоянными. Все протекало так, как они договорились. Он был настроен на то, что вскоре его страсть к ней пойдет на убыль. Этот день очень скоро настанет.

Но тогда почему при мысли, что она будет жить не под одной с ним крышей, у него сжималась грудь? Почему, думая о жизни без нее, ему становилось тяжело дышать?

Кара провела долгий уик-энд на Сицилии с семьей Пепе, много общалась с Грейс и развеяла все беспокойства подруги по поводу их с Пепе отношений. Пепе улетел на неделю в Чили один – они с Карой согласились, что при сроке ее беременности ей не стоит его сопровождать.

Оставшись одна в доме, Кара много раз прокручивала в уме разговор, который состоялся у нее с Грейс, – подруга осторожно высказала свои сомнения.