Бывшие. Мне не больно

Я совсем забыла включить звук. Пропущенных звонков так много, что сразу понятно: случилась беда.

Открываю квартиру Славы своими ключами. Руки нервно трясутся, поэтому я не сразу попадаю в скважину. Захожу в коридор и ставлю пакет с продуктами на пол. Прохожу в гостиную.

Сердце делает последний сильный удар о ребра и пускается галопом.

Тут бедлам. В квартире работает плазма, по ней идут мультики. Фиксики что-то то ли чинят, то ли ломают. На диване сидит Злата — племянница Славы — и о чем-то эмоционально рассказывает ему.

Слава ходит по комнате и качает на руках ребенка. Очевидно, это ребенок Влада и Ани, Артем. Мальчик кричит, фиксики начинают петь песенку, а Злата без устали болтает.

Все звуки взрываются разом, голова начинает идти кругом. Хорошо, что мой приход остался никем не замеченным.

— Тики-тики, так-так-так.

— Слава, я же тебе говорила, надо было мамочке сразу звонить, — уверенно произносит Злата.

— Тики-тики, так-так-так. Часики идут.

— Злата, я же не могу каждую минут звонить твоим родителям! — Слава на пределе. Венка на его шее пульсирует, на лбу испарина.

— У-а-а-у! — кричит малыш.

— Тики так. Тики так. Нам без часиков никак.

— Мне кажется, Артем нездоров, — умничает девочка и показательно щурится.

— У-а-а-у!

— Тики-тики, так-так-так. Часики последнего не ждут.

— Злата, твои родители не просто так оставили вас со мной, — Слава переходит на рык. — У них ЧП. Аврал. Форс-мажор. Понимаешь?

Волков бледен, в глазах паника. Мне кажется, он вот-вот грохнется без сознания, но продолжает упорно укачивать Артема, если это можно так назвать, потому что он трясет бедного ребенка нещадно.

— У-а-а-у!

— Понимаю, — абсолютно спокойно произносит Злата. — Нас оставили с тобой, потому что больше не с кем. Афродита Станиславовна болеет, а деда и баба уехали.

— Тики-так. Тики-так. Нам без часиков никак.

— У-а-а-у!

— Вот именно! Злата, но я, ей-богу, не знаю, что делать с Артемом!

Слава поднимает ребенка вертикально и прижимает к себе.

— У-а-а-у! — Артему явно все по барабану.

— Мама и папа обычно кормят его и моют попу, — философски замечает девочка. — Ты его кормил?!

— Тики-тики, так-так-так. Часики и там. Часики и тут.

Тру виски. Боже, какой дурдом. Мне плохо. К горлу подкатывает тошнота, будто я эпилептик, которому включили стробоскоп.

— Тики-тики, так-так-так. Часики идут, идут, идут, идут, идут, идут.

— Кормил! Тема отказался есть смесь.

— Может, у него подгузник грязный? — допытывается девочка.

— Чистый!

— У-а-а-у!

— Часики идут, идут, идут.

Прислоняюсь к дверному косяку, потому что чувствую: грохнусь в обморок прямо тут.

— Таня! — вскрикивает Слава, и я открываю глаза.

Волков не двигается с места. Просто смотрит на меня. Преданно, с огромным багажом боли, вины во взгляде. Но кроме этого есть там и что-то другое. Мольба — нет, даже настоящий крик о помощи.

— Я звонил тебе, хотел предупредить, — произносит сдавленно.

Даже в такой стрессовой ситуации, мужчина, который мало что понимает в крохотных детях, подумал обо мне. Все, на что меня хватает, это кивнуть.

Ведем со Славой немой диалог, после которого я начинаю медленно, спиной вперед, отступать к выходу.

— Таня, не уходи, — просит. — Помоги мне. Пожалуйста.

Нет. Нет-нет. Ты не имеешь права меня просить об этом. По щекам текут слезы, я глотаю мерзкий ком, с трудом проталкивая его в глотке, и продолжаю пятиться.

— Ты нужна мне, — молит меня.

Качаю головой и шепчу едва слышное:

— Прости.

Позорно дезертирую. Наваливаюсь на дверь квартиры, чтобы закрыть ее. Хочется сбежать, но ноги не несут, будто налились свинцом. Тело вступило в немую схватку с мозгом.

Оседаю на пол прямо тут, у двери.

Обессиленно реву, всхлипываю, не стесняясь. Мне так жаль себя за собственную беспомощность, мне так жаль, что со мной случилось все это, мне так жаль… Если уйду, брошу его прямо тут — кто я после этого? У меня есть страх, да. Но там, прямо сейчас, за этой дверью, — мужчина, которому нужна помощь.

Вытираю слезы кулаком, размазывая тушь, не без труда поднимаюсь на ноги, с силой зажмуриваюсь и берусь за ручку.

Я должна с этим справиться. Я должна помочь дорогому для меня человеку.

Опускаю ручку и толкаю дверь.

Глава 36. Ты же моя девочка

Слава

— Почему она ушла? — спрашивает Злата и быстро-быстро моргает.

— Потому что боится, — оправдываю Таню.

Мысленно ищу отмазку для рыжей. И даже нахожу ее. Становится мне от этого легче? Определенно нет.

Она боится детей. Это ее триггер, а кто я такой, чтобы заставлять ее переступать через свой страх и ломать себя. Или чинить? Неважно.

Укачиваю на руках орущего Артема и обессиленно смотрю в потолок. Я умею ладить с детьми, но не с такими крохами, как мой племянник. Пару часов назад Влад огорошил меня: им с Аней нужно срочно улететь в другой город. Помочь с детьми было реально некому. Я согласился, полагая, что смогу договориться с парнем, которому от роду четыре месяца.

Я ошибся.

Поначалу все было неплохо, а потом Тему будто бы переключили. Врубили тумблер «Ор», и пошло-поехало.

Прижимаю к себе малыша и качаю. Я даже не знаю, правильно ли делаю.

— Она боится того, как кричит Тема? — Злата понимающе кивает.

— Нет, — качаю головой.

Не хватало еще, чтобы Злата думала о брате плохо.

— Она вернется, — говорю уверенно.

Таня не сможет просто бросить меня тут. Наверняка она успела оценить ситуацию и поняла, что у меня беда.

— Она вернется, — повторяю больше для себя.

— Откуда ты знаешь? — удивляется Злата.

— Просто знаю, — я действительно надеюсь, что знаю.

Иначе я даже не представляю, что делать, честно.