Бывшие. Я не смог ее забыть

Шумно выдыхаю. На его губах расцветает улыбка…

– Ты так мечтала о сытой жизни, моя сладкая писечка? Помнишь? Хотела дома, машины, брендовые шмотки. Что-то мне подсказывает, что потеря меня - это хуйня, а вот потеря этой самой жизни? Настоящая боль. Ты навсегда останешься ничтожеством. Пустой, дешевой, грязной шлюхой. Кстати, за попытку сделать свою суть профессией, тоже не будет никакого импичмента. Я же не монстр…

Ярость перекрывает кислород. Сама не понимаю, как вскакиваю и лечу в его сторону с кулаками. Эмиль не дает до себя даже дотронуться, перехватывает запястья, а потом толкает так, что я падаю на пол. Мягкий ковер смягчает удар, но я громко кричу.

В комнате снова повисает тишина.

Мне не больно, но ему необязательно это знать…

Поднимаю глаза и шепчу, изображая страх, хотя сама продолжаю гореть от ярости…

– Ты…ты меня толкнул.

Эмиль холодно хмыкает.

– Не устраивай театр одного актера, под тобой ковер. Но! Если еще раз посмеешь до меня дотронуться - я дам тебе пощечину. Предупрежден, значит, вооружен, и дальше решать только тебе, но я не позволю больше и близко к себе подойти. И без того в говне извалялся - достаточно.

Застываю, ведь он не шутит. Грудь часто вздымается, и больше всего на свете мне хочется вцепиться ему в морду ногтями, но я не шевелюсь. Эмиль приседает на корточки и вглядывается мне в глаза, а потом шипит.

– От тебя всего-то требовалось быть верной. Я больше ни о чем не просил, хотя, наверно, сам виноват. Ждать от шлюхи верности - бред. Ничего, буду умнее. Что касается ребенка - спасибо, что жрала таблетки. Видеть в нем твои черты было бы адом, моя милая. А теперь пора заканчивать. У меня все будет охуенно, а тебя ждет увлекательная жизнь продавщицы продуктового, и это честно, как по мне. Все, что ты заберешь из этого брака - пару побрякушек. Кстати, они ненастоящие, если ты еще не поняла. Все, что я когда-то тебе дарил - я забрал и заменил на дерьмо. Какая любовь - такие и украшения. Единственное, что я оставил - это колье. Но дело не в щедрости, малыш. О нет. Я хочу, чтобы ты смотрела на это колье до конца своих гребаных дней и вспоминала, как ты проебалась. А теперь встала и пошла собирать свои шмотки. Или нет. В принципе, выражения твоего лица мне уже достаточно.

Дар речи возвращается. Я чуть прищуриваюсь, а потом шиплю подобно ему.

– Думаешь, я так просто уйду?! По закону…

– Она вспомнила о законе. Ха! Забавно. Ты нихрена не получишь от меня, но можешь попытаться вырвать свой кусок. Давай. Я все имущество продал задним числом и с твоей подписью. Смотреть нужно, что подмахиваешь…

– Я…

– …А весь бизнес переписал на отца. Только от него приехал, привет тебе передавал, кстати. Пламенный.

Пару раз моргаю. Он все спланировал…

– Ты…ублюдок.

– Муж и жена - одна Сатана, так? У меня по закону нихрена нет. Какая жалость.

Эмиль издает смешок и поднимается на ноги, а потом откидывает голову назад с блаженной улыбкой на лице.

– Говорят, месть - губит душу, но они понятия не имеют о той действительности, которая есть на самом деле. Я чувствую себя просто потрясающе…

– Думаешь, у тебя все будет охуенно?
– шиплю, - Черта с два! Ты - монстр! Чудовище! Черствый кусок дерьма! ЭТО ТЫ ВИНОВАТ В ТОМ, ЧТО Я ТЕБЕ ИЗМЕНИЛА, ЯСНО?! С ТОБОЙ ЖЕ НЕВОЗМОЖНО! Даже если ты женишься снова, твоя жена будет тебе изменять! Ты слышишь?! Она будет тебя изменять, потому что с тобой невозможно жить! Все, что тебя волнует, это гребаная работа! И...и...и все!

Эмиль слушает меня спокойно, а я так хочу сделать ему побольнее, что давлю на больнее.

– Ребенок?!
– громко смеюсь, откинув голову назад, - Не будет у тебя ребенка! Ни одна женщина в своем уме не станет от тебя рожать! Ты - ничтожество. ЭТО ТЫ ЗДЕСЬ НИЧТОЖЕСТВО! Которое не может удержать женщину собой, только своими деньгами! У тебя никогда не будет нормальной семьи! Жены! И ребенка не будет! Ничего у тебя не будет! Одни только цифры! Одни только бабки! И всех баб тебе придется покупать!!!

Замолкаю, часто дышу, смотрю на него. Тебе больно?! Больно, я знаю. Я тоже умею бить по больному! Ха!

Эмиль держится хорошо, но я вижу, как стекленеют его глаза, а тело напрягается. Через мгновение он спрашивает как бы безразлично, но голос предает: хрипит.

– Закончила?

– Ты знаешь, что я права...

– Значит, закончила.

Он быстро подходит ко мне, хватает за руку и резко дергает на себя. Я прокатываюсь по полу, не успеваю встать на ноги, а он и не думает давать такой возможности. Волочит меня по полу, как тряпку, через мгновение выносит дверь ногой, а еще через одно я лечу в коридор, как шавка.

Не успеваю вскочить, дверь снова закрывается. Я рыдаю, кидаюсь на нее, стучусь кулаками. Шаги. Ручка снова дергается, я отступаю на шаг. Всхлипываю. Эмиль не смотрит мне в глаза. Выкидывает чемоданы по очереди и снова захлопывает дверь.

Медленно опускаю глаза, ведь до меня так же медленно доходит одно: все происходит на самом деле. Моя жизнь...от нее не осталось ничего. Он действительно все спланировал. А если он все спланировал - у меня нет ни одного шанса…

В лоб будто бы ударяется что-то твердое. Резкая боль, от которой я прикрываю глаза.

Слезы? Сказала я себе. Нервы? Добавила чуть позже. Но внутри я поняла сразу: это был бумеранг, который я запустила в тот момент, когда решила, что соблазнить Рому - это хорошая идея…

«Эпилог»

Кира, спустя три дня

Сегодня утром на мой телефон поступило сообщение, и мне стало все ясно. Оставаться в этой квартире я больше не могу.

Это без вариантов.

На самом деле, все стало ясно еще три дня назад, когда мои рыдания прервались истерикой с той стороны двери. Кристина приходила. Она громко кричала, молотила и обвиняла во всем меня. Называла грязными словами, угрожала, что так просто это не оставит, что я еще пожалею. Конечно, ей было невдомек, что я уже жалею, медленно разрываясь на части, хотя и не думаю, что этого было бы достаточно.

Наверно, она имела такое право.

Конечно, разумом я понимаю, что в ее разладе с Эмилем я играла последнюю роль, так как когда ты идешь трахаться на сторону, простите, тут тебе винить больше некого. Измайлов отказался от сотрудничества с Эмилем, и мы оба знали, почему он это сделал. Рома всегда казался мне человеком честным, поэтому наверно, я бы удивилась, если бы все было иначе. А Эмиль? Не знай он всей правды, стал бы копать. Он такой. И он бы нашел, в чем причина такого скоропалительного отказа, даже если бы я не рассказала. Да и потом…я много думала о том, как все сложилось, и знаете? Что-то мне подсказывает: когда он задал тот роковой вопрос в своем кабинете, ответ у него уже был. Просто глубоко. На подсознании.

Ай, неважно.

Главное то, что мне, конечно, удалось сублимировать свое чувство вины и немного раскидать его последствия, но…все равно не до конца. Наверно, где-то на подсознании я всегда буду согласна с теми эпитетами, которые использовала Кристина.

Ее выгнала моя соседка - тетя Алла. Она живет со своим мужем, им по семьдесят лет, и у нас очень теплые отношения. Я всегда старалась помогать, если им было нужно: сходить за лекарствами или купить что-то в магазине, чтобы они лишний раз туда не тащились. Конечно, разговор идет не про тотальный контроль над их жизнью - это здесь ни к чему. Тетя Алла и Михаил Владиславович не одинокие старики. У них есть трое взрослых детей, которые постоянно приезжают к ним в гости со своими семьями. Это просто…ну, теплые, соседские отношения. Я родом из небольшого города недалеко от Тулы, и там было так принято. Да и сейчас тоже так принято. Знать своих соседей не просто в лицо, а по имени-отчеству. Заходить к ним в гости, чтобы справиться о здоровье. Помогать, даже если это мелочь. К тому же у них есть чудная собачка - маленькая, шоколадная такса, которую зовут Маркиза. Я просто обожаю животных! Своих завести не могла. Сначала Саша был против, потом мне самой жить было негде, а потом времени совсем не осталось. Вот, компенсирую с соседской. Иногда вожу ее гулять, если ее хозяева не могут, а иногда беру ее к себе, если они уезжают к своим детям надолго. Если есть такая необходимость, конечно же. И конечно же, я вожу ее к ветеринару вместе с тетей Аллой на своей машине.