Бывшие

На парковке сада сразу же вылетаю из машины и бегу в сторону здания. Директриса встречает меня практически у порога. Что-то говорит, оправдывается. Не слушаю, иду вперед, на задний двор, где днем гуляют с малышней.

Щеки горят. Голова вот-вот лопнет от мыслей и боли. Меня трясет. Оглядываюсь, Яси нигде нет. Я ее зову, но в ответ тишина.

– Анастасия Станиславовна, может, вам воды? Успокоительное? Все будет хорошо. Она не могла далеко уйти. Скорее всего, вообще не могла выйти за территорию. Везде заборы. Мы камеры проверили, она не выходила. Слышите? Все будет хорошо.

– Хорошо? Вы моего ребенка потеряли, вы…

Обессиленно взмахиваю руками и замолкаю. Чувствую, как по щекам катятся слезы. Я не знаю, что делать. Где ее искать?

– Нужно вызвать полицию.

– Анастасия Станиславовна, давайте сначала своими силами. Не нужно поднимать волну раньше времени, вы же понимаете…

– Я не понимаю! Я ни черта не понимаю! – кричу, захлебываясь слезами. – Яся! Ярослава! Доченька!

– Анастасия…

– Закройте свой рот, – обращаюсь к директрисе. – Это вы виноваты. Вы!

Дохожу до точки, в которой самым оптимальным вариантом оказывается найти крайнего. Снять с себя ответственность, чтобы меня к чертям не раздавило плитой той вины, которую я чувствую. В которой захлебываюсь и тону.

Запускаю пальцы в волосы, смотрю немигающим взглядом на детские качели, горки, песочницу. На улице середина апреля. Снег уже сошел. Воздух прогрелся, а дожди все равно идут не переставая. Изо дня в день. Чувствую холодные капли и накручиваю себя еще сильнее, потому что моя девочка сейчас где-то одна. Мокрая, холодная. Ей страшно.

Всхлипываю и замечаю боковым зрением Градова. Ну ему-то что здесь нужно?! Зачем он вообще вышел из машины? Как давно он тут? Что слышал?

Руслан проходит мимо нас. Судя по всему, направляется к деревянному детскому домику с окошком почти у самого забора. Обходит его по кругу, а потом заглядывает внутрь. Засовывает туда руку, а когда вынимает, я вижу в ней Яськину розовую беретку.

Сердце замирает в этот момент.

– Сюда иди, – Градов обращается ко мне.

Шмыгаю носом и почти бегом подхожу к Руслану. Вытираю слезы неуклюжими движениями и останавливаюсь рядом. Смотрю на него сверху вниз, потому что он сидит на корточках.

– Внутрь залезь. Поместишься, – бегло меня оглядывает. – Доску видишь на стене?

Киваю.

– В сторону ее отодвинь.

– Ты думаешь…

Ахаю и заползаю внутрь этого чертового дома. Отодвигаю досочку, заглядываю в щель и вижу забившуюся в уголок Ясю. Как она вообще туда поместилась? Зачем?

– Ты застряла? – спрашиваю, протягивая ей руку. – Нужно было покричать.

Слышу, как Руслан за спиной хмыкает, и крепко зажмуриваюсь. Я и без него прекрасно понимаю, что она туда намеренно заползла, но начинать разговор с ребенком с обвинений в такой ситуации не самая лучшая идея.

– Ясь…

Ярослава трет глаза и ревет. Громко. Взахлеб.

– Ну все-все. Не плачь. Все хорошо. Иди ко мне.

Яся плачет, но уже ползет ко мне.

– Что случилось? Зачем ты туда залезла? Напугала меня.

– Ты сказала, что заберешь меня пораньше, и не приехала, – трет глаза.

– Не плачь.

– Ты не скажешь бабушке? Не скажешь?

– Не скажу. Иди сюда.

Яся выползает мне навстречу, и я крепко ее обнимаю. Надышаться ей не могу. Моя девочка. Моя глупышка.

– Я чуть с ума не сошла. Не делай так больше, – смотрю ей в глаза. – Так нельзя. Я переживала.

– Прости. Не плачь, мамочка.

Снова прижимаю Яську к себе и только спустя несколько минут вылезаю вместе с ней на улицу. Выпрямляюсь и извиняюсь перед директором сада.

– Я просто перенервничала, – оправдываюсь, придерживая Ясю за капюшон, словно она может от меня сбежать.

– Все нормально, – женщина кивает, а потом переводит заинтересованный взгляд на Руслана. Он стоит напротив нас в распахнутой кожаной куртке. Руки в карманах джинсов. Лицо вообще никаких эмоций не выражает.

Опускаю голову, чтобы видеть Ясю, и понимаю, что она смотрит на Руса во все глаза.

Градов ей едва заметно улыбается, и дочка тут же отворачивается. Тычется носом мне в бедро.

Уже за пределами территории детского сада, перед тем как сесть в машину, Градов протягивает Яське ее беретку, которую держит в руке, но на это действие она только крепче в меня вцепляется, а потом произносит:

– Я тебя больше не люблю, уходи!

11

Руслан

– Я тебя больше не люблю, уходи!

Сжимаю розовую шапочку в руке, которая подвисла в воздухе. Не ожидал, что слова пятилетки к чертям выбьют весь воздух из легких.

Отвожу взгляд от насупившейся и жмущейся к матери Ярославы. Первые секунды смотрю в никуда. Пытаюсь сбросить оцепенение, которого я лет сто уже не ловил.

Я, в принципе, с детьми не очень лажу. Да и восторга от них у меня никогда не было. Но там чужие, а здесь… своя.

То, что она своя, до сих пор в голове не укладывается. Хотя это нормально, наверное, живу я с этой информацией не больше восьми часов. Результаты теста скинули на почту сегодня утром. Пришлось напрячь некоторых знакомых. Для начала, чтобы отыскать ту самую няньку с парковки. Лиза оказалась сговорчивой и за нескромную плату принесла Яськин биоматериал. Возможно, мне на руку сыграло то, что ее к тому моменту уже уволила Настина мать, и Лиза была не против насолить этой старой выдре.

Что я чувствовал, когда прочел заключение?

Замер. Долго пялился в экран смартфона. Не верил. Казалось, что это шутка какая-то. Потом почему-то вспомнились слова Яськи на парковке. Слова о том, что у нас глаза одинаковые. На этом фоне даже подошел к зеркалу. Посмотрел на свое отражение. В глаза себе заглянул.

Потом, уже минут сорок спустя, в машине, накрыл страх того, что я не смогу быть нормальным отцом. Мой таким не был. Страх того, что не справлюсь.

Еще позже догнало сожаление. Сожаление о том, что не узнал раньше и потерял тем самым кучу времени. Вроде как пропустил кучу важных моментов в жизни дочери. Первые шаги там, слова…