Бывшие

– Дарья!
– восклицает Мария Петровна, бригадирша работников, - ты бывшего Варькиного к хозяйству приспособила?

– А почему нет, в хозяйстве и таракан лошадь, мне же некогда, я вот вам расстегаи пеку, а у меня калитка сломалась. Когда чинить?

– А что кроме как старшего сына кузнеца больше помощников не нашлось?
– Ехидничает бригадирша.

– Так очередь до конца деревни стояла, а этот самым прытким оказался.

Мужики начинают громко ржать, бригадирша кривится, но на этом её вопросы не закончатся.

– А воду зачем в баню, чтобы работник после трудов праведных помылся, и стопочку поди поднесла?

– А почему бы не поднести, мне не жалко, работник хороший, все приделал, я бы и бутылку на стол поставила.

Бригадирша открывает рот для очередной колкости, но тут тракторист-орденоносец Николаич, бьет кулаком по столу:

– Маруся, угомонись, доведешь повариху она тебе ужин пересолит или переперчит, а другого не привезут, будешь давиться и есть.

Мужики, работая ложками, кивали головами, бригадирша поджала губы, вот спасибо трактористу-орденоносцу, угомонил сплетницу. Быстро начинаю раскладывать второе блюдо, потом разолью компот и сама сяду покушать, пока пироги пекла не успела поесть, только чаю попила, чтобы в желудке не сосало.

Час спустя. Дарья.

Машина за кастрюлями и мной уже прибыла, мне осталось только домыть стол и лавки, накрыть их пленкой и ехать в столовую готовить ужин. Работники после обеда отдыхают в тенечке, у них ещё полчаса отдыха, а потом работа до ужина и глубокой ночи, ну и у меня до глубокой ночи, вчера выспалась, сегодня Петрович пусть отдыхает.

– Дарья, - ко мне подходит Николаич и, наклоняясь, тихо говорит, - ты Вадима не отталкивай, он парень хороший, не чета его папаше, хотя сильно поддается его влиянию, если ты сможешь отсечь это пагубное влияние, он станет прекрасным мужем и отцом. Я верю, что ты девушка умная и сможешь так захомутать парня, что он забудет о папаше и будет тебе в рот смотреть.

– Я рада, что вы в меня верите, вот только не пойму зачем мне нужно такое "счастье" или я настолько плоха, что не найду себе парня без проблемного папаши?

– Что ты Дарья, ты завидная невеста, много парней на тебя облизываются, вот Вадим их всех отодвинул ещё тогда, когда с армии пришел, нет он не заявлял на тебя права, не дрался и вообще о тебе не упоминал, но ведь люди-то с глазами и все видят.

– Застолбил меня, значит?

– Можно и так сказать, - улыбается мужчина, - я тебе советов давать не буду, ты девушка разумная, сама решишь, как тебе поступить, я бы помучил парня, чтобы зубы до корней стер и на стены лез, а после этого он будет мягкий как пластилин, и ты слепишь из него идеального мужа.

– Вроде и не хотели давать совет, но не удержались. Спасибо, я подумаю.

– Подумай, а на языкастых баб внимания не обращай, пусть языками чешут, от зависти всё их молодость в прошлом, а у тебя расцвет.

– Хорошо говорить: "не обращай", я ведь живу среди вас.

– И это правильно, значит, как говорят на флоте, нужно маневрировать.

– Кто бы указал правильные направления. Спасибо, пойду я.

– Ужин от расстройства не пересоли, а то мы ноги протянем, - улыбается мужчина.

– Уж постараюсь.

Глава 5

Три недели спустя. Дарья.

Посевная окончена, но работы у нас с Петровичем почему-то не убавляется, одно хорошо: в поля мы сейчас не ездим большое облегчение, но, как и обещал мой коллега Петрович, он привез свежей сельди и сейчас я солю пробную партию. А так как мы делаем для своих людей, то каждую рыбу нужно осмотреть, заглянуть ей в жабры, посмотреть в глазки, чтобы определить свежая она или залежалая и негодная для засолки. Петрович сейчас трудиться в пивном цехе, председатель сдержал обещание и расконсервировал его. Уж не знаю, что за пиво у нас получится, хотя об этом говорить ещё рано, расконсервация дело не одного дня, а вот таранька у меня получилась славная. Мальчишки деревенские уже половину съели, они бы и все умяли, мне не жалко, если бы мужики не вмешались и строго наказали Петровичу, тараньку до первой партии пива сохранить.

– Дарья, хлеба можно купить?
– раздается сзади голос Вадима.

– Можно, только у меня руки рыбой пахнут, сам возьми две буханки и деньги оставь на столе, - отвечаю я, не оборачиваясь.

– А если я три буханки хочу купить?

– Возьми три, я хлеба много напекла дачники уже все закупились, если только кто из деревенских придет.

– А что ты делаешь, если хлеб остается, - голос слышится уже у самого уха, а потом меня обхватывают за предплечья, фиксируя руки и губы прижимаются к шее и мне даже не дернуться, плотно зафиксировали.

– Сухарики соленые делаю из оставшегося хлеба, мужики их с гороховым супом едят с большим удовольствием, - отвечаю я, дергая руками, ну куда там, вцепился как клещ так просто не стряхнешь.

– ОЙ!!!
– Громко кричит Вадим прямо над моим ухом и отпускает руки, я разворачиваюсь и вижу бабу Зину со шваброй в руках.

– Мало я тебя охальника приложила, не видишь, девушка занята работой, а ты тут со своими тисканьями лезешь, - громко говорит она.

– Вы спасли меня, баба Зина.

– От чего спасла-то?
– зло говорит Вадим, - я что, насильник, маньяк, разложил бы тебя прямо на селедке и надругался?

– А кто тебя знает, - отвечает баба Зина, - вы кузнецы мужики мутные, соседям не помогаете, "здрасте" лишний раз не скажете, живете как будто вокруг вас людей нет, может и есть маньяки.

– Еще как назовете, - усмехается Вадим, - уж кем мы только не были, теперь и маньяками стали, все от зависти, так мы деньги не рисуем, мы их зарабатываем, руками своими.

– Может, кто и от зависти вас не любит, - отвечает баба Зина, - вот только богатство ваше невест к тебе ни приманило, а от твоего брата вторая девушка сбежала. Вера молодец, быстро разобралась, что вы за семейка и месяца не прошло, как она дала отворот поворот твоему брату Виктору.

– Не троньте брата, Верка ждать его не захотела, погулять ей хочется, мол, молодая она, а он и передумать может.

– Ну так ты же передумал, - возмущается баба Зина.

– Я думаю, Варвара ничего не потеряла, у неё прекрасный муж, сынок лапочка, - я влезла в разговор, чтобы чуть разрядить обстановку, а то баба Зина женщина прямая и говорит в глаза, не стесняясь.

– И правильно сделала, что послала тебя охальника, - заключила баба Зина и замахнувшись на Вадима шваброй, грозно крикнула, - купил хлеб и беги домой, люди работают ещё!

Вадим гордо развернулся, взял хлеб и направился к выходу, я не стала досматривать его выход и опять приступила к работе.

– Ишь, как напролом попер, а то все издалека наблюдал и вздыхал, видимо приперло ему сильно, не поддавайся, Дарья, - говорит баба Зина.

– Вот почему вся деревня видела это, а я не замечала и, главное, никто ни словом, ни полусловом не обмолвился, как будто вся деревня дала обет молчания.

– Ну сначала никто не понимал, что происходит, потом не верили, что сын кузнеца может вообще влюбиться, говорю же мутные они вся семья такая, а папаша их вообще дурной, так с женой поступить опозорить порядочную женщину на весь белый свет, она даже в больнице от нервного срыва лечилась, до сих пор не отошла от тех событий.