Бывшие

Я хочу уйти к Саше и точно знаю, что он меня ждет. И я люблю его до сих пор, может, даже сильнее, чем любила раньше. Сейчас, когда я поняла на контрасте каково это — быть по-настоящему счастливой, все остальное помимо чувств перестало иметь какое-либо значение.

Мысленно я уже там, с ним, в его «холостяцкой берлоге», о которой пока только слышала, но не видела. Уверена, мы будем там счастливы!

Я представляю, как мы станем семьей, как будем вместе решать какие-то бытовые проблемы, засыпать и просыпаться в одной постели, как у нас появится ребенок…

Как я вообще жила без любви все эти годы?

Как жила без него?!

Осмотревшись по сторонам и убедившись, что на горизонте чисто, берусь за ручку двери и…

— …да, я уверен, что она мне изменяет и мне нужны фотографии того, с кем она это делает. Само собой те, где они вместе, — Тигран замолкает, вероятно, слушая собеседника, а я, оцепенев от шока, замираю. — А вот на это мне уже наплевать. Какая разница, как ты его уберешь — неисправный тормоз, утечка газа, несчастный случай на работе. Не мне тебя учить, в конце концов.

Я четко различаю каждое слово, но шокированный мозг отказывается верить в услышанное, ведь смысл сказанного за дверью этого кабинета настолько ужасен, что этого просто не может происходить в действительности.

Он все знает. Знает, что я ему изменяю. И только что он приказал кому-то из своих шестерок вычислить моего любовника, а потом его убрать…

Вот так просто распорядился убить человека, словно пиццу по телефону заказал — скучающим тоном, без каких-либо эмоций.

Неожиданная догадка сковывает позвоночник тисками липкого ужаса…

Пицца.

Это он подослал лже-курьера в мою съемную квартиру. Дверь открыл Саша…

Ему не нужно вычислять, кто этот мужчина. Он знает о Саше. Знает, что я изменяю ему с ним.

И он его «заказал».

Зубы стучат так громко, что мне кажется, что этот грохот слышно даже на первом этаже. Аккуратно, чтобы не выдать себя, снимаю онемевшую ладонь с дверной ручки и сначала медленно пячусь назад, а потом резко разворачиваюсь и со всех ног бегу в спальню. Спрятавшись внутри, обессиленно сползаю спиной по дверному полотну, потому что ослабевшие ноги просто не держат.

Он знает о Саше. И он хочет его убрать! Убить из-за меня! Потому что я с ним спала!

Закрываю рот ледяной рукой и, зажмурившись, бесшумно рыдаю.

Только сейчас до меня дошло, что именно я натворила. Я подставила Сашу! Поставила себя, свои желания и эгоизм на первое место, совершенно не думая о последствиях. А теперь он пострадает ни за что, из-за меня. Потому что мне захотелось его здесь и сейчас!

Он не знает, что за человек Тигран, но я же знала. И все равно шла на этот риск.

Почему? Почему я была такой дурой?!

Как я вообще могла допустить мысль, что Тигран так просто отпустит меня к другому мужчине? Неужели я действительно думала, что он не станет докапываться и требовать объяснений? Что не станет потом искать меня и выяснять, как и с кем я теперь живу?

Сейчас, когда я внезапно рухнула с розовых облаков на землю, когда услышала эти жуткие слова Дабозова, все стало до боли очевидным: да даже если бы я нашла и сожгла эти несчастные документы, сожгла весь его чертов дом и сбежала, он непременно бы меня нашел и отомстил. Но не за это, а за то, что я ему изменяла. Я настолько заигралась и закопалась с головой в заново вспыхнувшей любви, что совсем перестала мыслить здраво.

Что же я натворила…

И тут меня внезапно озарает другое.

Он знает о моих изменах, допустим. Но если он попросил кого-то предоставить ему доказательства — фотографии, где я со своим любовником, стало быть он не знает, что это именно Саша? Ведь если бы он это знал, зачем ему тогда какие-то несчастные снимки, верно?

Ему нужны эти кадры, потому что он не знает кто это. Стало быть заказал того, кого еще предстоит вычислить!

Выстрелившая мысль кажется настолько очевидной и логичной, что я чувствую сокрушающее облегчение. Ощущаю даже как краска вернулась к обескровленным щекам.

Он не знает, что это Саша! Значит, он пока в безопасности!

Черт с ней, моей жизнью, я отвечу за свои проступки, но я не допущу, чтобы пострадал тот, кого я люблю.

Осознание — откровение, я даже чувствую ложный прилив сил. Вцепилась за эту соломинку обеими руками и не хочу отпускать.

Я могу только предполагать, что Тигран сделает со мной — да и по сути плевать, что. Но он не узнает о Саше, я сделаю для этого все от меня зависящее. Главное, не опоздать… Нельзя медлить! Это тот самый случай, когда какая-то несчастная секунда может стать решающей.

Вскакиваю на ноги и, быстро смахнув слезы, ищу до сих пор трясущимися руками в сумочке телефон. Пальцы не слушаются — я достаю и тут же роняю предметы, наверняка создавая неимоверный грохот.

Мне нужен телефон! Где же он…

Когда наконец нахожу, с третьей попытки ввожу электронный ключ и выбираю в записной книге неподписанный номер.

Номер, на который я звоню в последний раз.

— Вика? Неожиданно. Как ты добралась?

Слушать его голос невыносимо больно. Физически. Но я должна! Нельзя чтобы он догадался, что что-то не так! Все должно выглядеть естественно.

Собрав всю свою волю в кулак, говорю спокойно и ровно:

— Все хорошо.

— Не представляешь, чем я сейчас занимаюсь — выбираю в каталоге новую мебель. И вообще, наверное, пора сделать ремонт. Даже не наверное — точно. Ведь я как въехал в квартиру несколько лет назад, так ничего по сути и не менял. Ты же поможешь мне выбрать обои и прочее на свой вкус? Признаться, я в этом ничерта не разбираюсь.

По щекам льются обжигающие слезы. Вытираю их рукавом, не издавая при этом ни звука.

Нельзя, чтобы он догадался. От этого зависит его жизнь.

— К счастью, я нашел в почтовом ящике каталог строительного магазина. Никогда даже подумать не мог, что эта макулатура, что они пихают туда тоннами, может кому-то на самом деле пригодиться. Чего там только нет! Ты слышала, что есть жидкие обои? С ума сойти — жидкие обои!

— Саш, я не перееду к тебе, — жестко обрываю его радужные планы, ощущая, как перестает стучать мое сердце. Нет, физически оно продолжает качать кровь, но меня как будто бы больше нет.