Бывший лучший друг

Что я творю?

— Пашка, привет, — Влад замечает меня и протягивает руку.

Пожимаю, с трудом разлепляю стиснутые зубы, чтобы ответить на его «привет» тем же.

Милла кивает, натянуто улыбается. Всё. Между нами повисла пропасть. Пропасть и Влад. Он даже стоит так, будто оттесняет её от меня. Его рука всё ещё покоится на бедре девушки.

— Как ты? — участливо спрашивает Милка.

— Нормально, — не хочу говорить о себе. — Вы всё-таки приехали? Чего не сообщили?

— Я звонил пару раз, — нехотя отвечает Владик, — но чего-то не дозвонился.

Пи*дит. Не звонил. Хотел застать меня врасплох. Хотел вот именно такой ситуации, какая произошла возле бара. Если бы я знал об их приезде, предусмотрел бы появление Лики. Чёрт, если бы…

По моему лицу проносится буря. Контролирую. Не здесь и не сейчас. Выплескивать негатив буду позже.

Боковым зрением замечаю приближение Лики. Её только не хватало.

— Ко-тя, — протягивает сладким голосом. Не смотрит на Миллу и Влада, будто не помешала только что. — Я тебя везде ищу, — накручивает белый локон на палец. Месяц назад её волосы были до плеч, а теперь достигают поясницы. То есть эта дура ещё и чужие волосы себе приклеила. Мерзость.

— Иди, я найду тебя, — дарю ей тяжёлый взгляд, вкладываю в него многозначность и посыл: "Отвали".

Но куда уж там ей понять.

— Иди, Паш, тебя девушка ждёт, — сарказм в голосе Миллы обескураживает.

Лика наконец замечает этих двоих, внимательно смотрит на Миллу, в глазах мелькает узнавание.

— Да, иди, нам тоже уже пора, — Влад снова протягивает мне руку, — рады были повидаться. И наши поздравления.

Наши.

Не сдвигаюсь с места. Не могу. Смотрю только на Миллу, а она смотрит прямо мне в глаза. Что в этом взгляде? Влад тянет девушку за руку, хочет увести её. О, как же мне хочется сломать эту руку этому горе-другу.

— Пока, Паш, — прежде чем уйти, говорит моя мечта, — береги себя.

Чёрт, опять это прощание. А я, бл*дь, попрощался больше года назад.

— Котя, — не выдерживает Лика, — пойдём. Они ушли.

Это правда. Они ушли.

Они.

Самоконтроль, который создавал на протяжении последних месяцев, начинает рассыпаться на куски. Не отдавая себе отчёта, бегу к выходу, плечами расталкивая каждого, кто случайно возникает на моём пути к мечте. Большие двери, всего в метре от меня, распахнуты. На улице вижу, как моя Милк-Милк держится за руку Влада, он ведёт её к машине. Она оборачивается. Видит меня. А я хочу кинуться за ней, остановить, поговорить, всё что угодно, лишь бы ещё немного погреться в лучах её общества.

— Пашка, — меня грубо хватают за руку. Останавливают. — Пошли, найдем Степанова, надо кое-что обсудить.

Это один из спонсоров. Самый приставучий. Вырываю руку.

— Позже, — цежу сквозь зубы. Мои глаза снова находят глаза Миллы. Она собирается сесть в машину Влада.

— Что значит позже? Пошли, говорю, — грубо хватает меня за плечо.

Скидываю руку, он снова хватает.

Бл*дь. Мне пи*дец.

Кулак врезается в его лицо, прежде чем я это осознаю. Кровь фонтаном бьёт из его носа, заливая ворот рубашки.

Милла всё видит. Чтобы это осознать мне понадобилось слишком долго времени.

Она очень далеко, наверное, в тысяче шагов от меня, но я знаю, она разочарована.

Теперь я точно потерял свою мечту. Визг колёс, машина срывается с места. И вот… её уже нет.

Глава 26. Сын

Наши дни

Паша

— Залезай, Павлик, на ринг. Буду тебя выматывать, — Джаннини демонстративно хрустит пальцами, прежде чем надеть «лапы».

— Что ж, давай, — хмыкаю, запрыгиваю на ринг.

Но тренировка как-то сразу не клеится. Я слишком подавлен, а Люциано слишком взволнован.

— Сколько она уже в коме? — не выдерживает напряжения тренер.

— Ты знаешь? Откуда?

— Влад, — коротко объясняет.

Понятно. Наш пострел везде поспел. Я не хотел говорить Джаннини. Для него Милла близкий человек, а он не так молод. Я боялся, что он плохо перенесет это известие. По той же причине я не говорю своим родителям. Ни к чему им эти волнения. Милла проснется и…

Она проснётся.

— Сколько, Паш? Влад не сказал, когда это случилось.

— Они попали в аварию сразу после той вечеринки. Титул чемпиона области, помнишь? Прошло четыре дня.

— Она проснётся, — Джаннини говорит так, будто по-другому и быть не может, и я благодарен.

— Спасибо, — скидываю перчатки, покидаю ринг, — ты не против, если мы отложим нашу тренировку? — спрашиваю с кривой ухмылкой. — Мне нужно в больницу.

— Поезжай, Пашка. Вся твоя жизнь — бой. Возьми тайм-аут, побудь лучше с Миллой, а ринг… он никуда не денется.

— Спасибо, тренер.

— Я больше не твой тренер, — горько усмехается.

У двери оборачиваюсь.

— Ты всегда будешь моим тренером. И неважно, хочешь ты этого или нет.

Ухожу, но слышу его тихий ответ:

— Я всегда хотел им быть…

Но Джаннини больше не тренирует чемпионов, а я больше не занимаюсь боксом. Мы больше никогда не будем работать плечом к плечу. И от этого горько.

Еду в больницу. Сейчас, воссоздав всю картину по кусочкам, могу с уверенностью сказать, что не отдам Миллу Владу. Только если она сама захочет с ним быть. А если так, то я… смирюсь. Отпущу её.

Больничные стены, как и всегда, внушают уныние. Длинный коридор к палате Милки кажется бесконечным, но сегодня — оживлённым. В отдаленье, возле нужной двери, замечаю несколько человек. По мере приближения узнаю каждого из них.

Глаза вылезают из орбит от такой встречи.

— Мама, папа. Что вы здесь делаете?

Мама порывисто меня обнимает.

— Паш, прости нас, но мы не могли по-другому.

— Что, ты о чём? — в недоумении отстраняюсь. Строго смотрю на родителей.

— Паш, обещай, что будешь вести себя адекватно? — это Влад. Он подпирает спиной дверь палаты, и его действие я расцениваю как преграду. Он не хочет меня впускать?

— Что с Миллой? — широкий шаг, и я уже возле Влада и двери. — Дай мне зайти, — мой поддельно спокойный тон выдаёт бурю внутри.

— Сын, — отец укладывает руку на моё плечо, — выдохни. С Миллой всё нормально, — морщится от собственных слов, — то есть все так же, как было.

— А что тогда? — срываюсь на крик. — Впусти, — шиплю на Влада.

— Павлик, — мама хватает меня за руку, — конечно, Владик тебя впустит, просто успокойся. Дай я тебе всё объясню, — в голосе матери паника, и это пугает.