Бывший. Игра на поражение

– Потому что Артемий, как вы говорите, обходит эти острые углы мастерски. Лизоблюдство там в крови, а я этого не приемлю.

Батюшка хохочет в трубку.

– Ну-ну. Так уж и лизоблюдство, – вздыхает по-отечески. – Дело у меня к тебе есть, Стоянова. Зайди ко мне на неделе.

– После вашего последнего задания, я уже переживаю.

– Ты про грека своего? – усмехается генеральный. – Как он, кстати? Ещё не уехал на Родину к пирамидам?

– Пирамиды в Египте, Анатолий Аркадьич.

Хоть бы не позорился.

– Ах… да-да, точно. Но я не об этом. Не уехал твой благоверный?

– Нет.

– Ясно-ясно. Ладно, Веруня. Жду тебя у себя.

– Постараюсь, – вздыхаю трудно и прощаюсь.

Придется отпрашиваться у Адриана, а с его маниакальной мнительностью, что за мной охотятся люди Прохорова, это будет сделать довольно сложно.

Вечером ужинаю в одиночестве и несколько раз набираю его номер. Абонент в сети не зарегистрирован. Телефона Георгия у меня нет, да и уместным это не считаю.

А ещё каждый раз предъявляя права на грека, боюсь, что услышу в ответ то же самое, что сказала Фиала – нет у меня на него прав. Я сама от них отказалась.

А сейчас? Получается, жалею?..

Около полуночи входная дверь стучит, и я внутренне замираю.

Каждый звук отзывается ударом в сердце. Вот Адриан кинул ключи на комод, расстегнул куртку, убрал её на вешалку. Далее слушаю, как захлопывается дверь в ванную комнату.

Звук льющейся из душа воды…

Вскакиваю с кровати и нервно озираюсь.

Я не знаю, где он был. Не знаю, кого встречал с утра Георгий и кто разгромил вазу в нашем с Адрианом временном пристанище.

У меня есть только его «всё в норме» и «верь мне, Вера».

Не слишком большая повязка для моей ревности, но пока я справляюсь. Может быть, я тысячу раз об этом пожалею, но мне впервые в жизни не хочется искать правду. Может, обойти «острые углы», как выражается Анатолий Аркадьевич? Хотя бы попробовать…

Кивнув самой себе, вылетаю из комнаты и на носочках бегу на первый этаж.

В ванной душно. Моргаю от яркого света и разглядываю крепкие мужские ягодицы. Стягиваю ночную рубашку через голову, скидываю бельё и прохожу в душевую кабину. Обхватив мощный торс, припадаю лбом к влажной спине, которая, кажется, от моего прикосновения разом напрягается.

– Как ты тут, девочка? – хрипит Адриан, разворачиваясь.

– Всё хорошо, – доверчиво жмусь теперь к его груди.

– Скучала?

– Очень.

Он тяжело вздыхает и подхватывает меня под ягодицы, заставляя ногами обнять его бедра, и упирает в прохладный кафель. В кожу на спине будто иголки вонзаются.

– Холодно, Андрей, – взвизгиваю, пытаясь прильнуть к нему посильнее.

Волосы быстро намокают, и я наверняка похожа на мокрую курицу, но он смотрит так, что обо всем забываю.

«Всё в норме».

– Чем занималась весь день? – спрашивает, коротко целуя в шею и опуская взгляд на зажатую между нами грудь.

– Варила борщ и убиралась.

– Это что параллельный мир? – усмехается он, ворча. – Вера Стоянова весь день варила борщ и убиралась…

Твердый член упирается в промежность и хочется, чтобы он поскорее оказался внутри. Когда мы занимаемся сексом – Адриан безоговорочно мой и ничей больше.

Возможно, именно поэтому мне все время хочется заниматься с ним любовью.

Губы Адриана оказываются в предельной близости от моего рта. Кусаю их, проталкивая внутрь язык. Ласкаем друг друга под потоком воды, нежимся и распаляемся. Мир сужается до одной душевой кабины.

Целуемся жадно, будто и правда соскучились. А потом Макрис наконец-то совершает точное движение и входит в меня. Вжимает в стену, которая вдруг становится горячей. Зажмуриваюсь и тяжело дышу, пока он работает бедрами всё быстрее, трахает, словно тоже хочет стать одним целым.

Кончая, выкрикиваю его имя, стону и сжимаю пальцами широкие плечи. Растворяюсь в нем и обнимаю, осознавая, что пропала. Пропала ещё давно, а поняла только сейчас…

На душе вдруг становится тяжело несмотря на ошеломительный оргазм.

Адриан тоже чувствует это, молча сгружает моё тело на пол и включает воду посильнее. Отворачивается и хрипло произносит:

– Тебе надо съехать из этого дома, Вера. Здесь небезопасно. Я нашел новый и нанял тебе охранника.

Сглатываю образовавшийся ком в горле. Как же так?..

– А ты?

– А я пока останусь здесь… Так надо.

Глава 24. Вера.

– Пришла? – спрашивает Анатолий Аркадьич и кивает на стул. – Садись, Стоянова.

– У меня не так много времени, – подойдя к окну, проверяю, как там Стёпа.

Охранник, прикрывая двумя ладонями, своё главное достоинство стоит возле машины. Ну ни дать ни взять, я ни Вера Стоянова, а Карди Би.

Макрис обеспечил меня всем, как и обещал.

Безопасность, комфорт и… полный игнор с его стороны. За три дня ни одного звонка.

– Задание к тебе Стоянова, как к лучшей из лучших.

Ого! Если Батюшка начал льстить, значит, дело действительно серьёзное.

– У греческой диаспоры праздник. Приём на пятьсот человек в загородном отеле. Ну, ты, наверное, и так знаешь. Чай вы с греком не чужие люди.

Пропускаю мимо ушей колкость и стискиваю телефон.

Мы… хмм… наверное, чужие…

– Ну так вот, отвлечешься немного от своего благоверного и сделаете с Шуриком репортаж, так сказать, во всех красках.

– Хорошо, – произношу сдавленно. – А пригласительные?..

– Прямо перед тобой. В конверте.

– Хорошо.

Убрав пригласительные в сумочку, озираюсь по сторонам.

Пожалуй, меня и правда очень изменил Адриан за этот почти месяц. Мои отстегнутые «яйца», как он любит говорить, остались там, в нашем доме, поэтому мне довольно сложно жить одной. Есть ощущение того, что ускользает что-то важное… То, что не так просто будет восстановить.

– О, Вер, привет, – озадаченно здоровается со мной Шурик. – А ты как здесь?

– Мимо проходила, – целую своего оператора в щеку. – В выходные собирайся. Будем снимать.