Ц 7
Шрифт:
— Спасибо, — вежливо поблагодарил я — и остановил сердце ламы. Тибетец сильно вздрогнул, сникая. Сдулся будто, выпуская воздух из легких.
— Дай-ка, — потянулся я за пистолетом. — Нужно сделать контрольный выстрел — в голову. Иначе Тсеван предупредит подельников — мозг переживет хозяина на верных полчаса.
— Не переживет, — отвел мою руку Зенков.
«Стечкин» рявкнул оглушительно и звонко. Пуля вошла в лоб цвета седельной кожи, и взболтала высокоорганизованный мозг.
Тот же день, чуть раньше
ФРГ,
Рита не могла усидеть на месте. Она обошла всю комнату в цоколе, основательно забитую разным хламом, но, увы, выход находился там же, где и вход.
К ощущению нависшей угрозы примешивалась тревога за Мишу. Ведь вчера он так и не вышел на «мыслесвязь», не пожелал ей интимного «Споки ноки!» А если с ним что-то случилось? А вдруг его…
Не думать, не думать!
Лязг засова ударил по нервам. Девушка резко обернулась, наблюдая, как по добротным каменным ступеням спускается Иржи, переодевшийся в спортивку «Адидас». В одной руке чех держал пистолет, в другой — картонную коробку.
— Бутерброды, — буркнул он, швыряя упаковку.
Настя поймала ее, а Корда, криво усмехнувшись, шагнул к лестнице.
Внезапно Петр Семенович махом вскочил, толкая чеха в прыжке. Иржи глухо охнул, вскидывая руки и валясь на пол. Мишин папа проворно ухватился за пистолет, выкручивая его из пальцев предателя.
— Больно! — взвизгнул Корда, поджимая ноги.
— Потерпишь… — пропыхтел пан директор, тыча стволом в шею чеху. — Зачем мы здесь? Чего для?
— Не знаю… — заскулил Иржи.
Дуло вдавилось сильнее.
— Ну?!
— Тот индус… — прохрипел Корда, облизывая губы и часто всхлипывая. — Он… Когда заметил, что я колеблюсь, то сказал… Сказал, что вы все — семья Михи, опасного психотеррориста и убийцы…
— Миши?! — охнула Лидия Васильевна, закрывая рот ладонью.
— Миши… Михи… Сказал… Без семьи Миха станет покладистей и… — чех с силой рванулся, скидывая Петра Семеновича.
Шарахнулся к лестнице. Поскользнулся, и упал, с размаху треснувшись головой об угол ступеньки. Мертвое тело скатилось на пол, а вытаращенный «рыбий» глаз Иржи уставился на подтекающую кровь, словно ужасаясь.
Настя побледнела впросинь, зажимая рот ладонью, Рита с Лидией Васильевной остолбенели, а Мишин папа вскочил, хватая оброненный «Вальтер».
— Держи! — передав оружие Рите, он небрежно перевернул труп, и быстро обыскал его. — Наши паспорта! Ага…
Выцепив из куртки Иржи приличную сумму в марках, Петр Семенович сунул деньги себе в карман, и вернул пистолет.
— Уходим! Настя, держи бутерброды!
— Д-держу…
Коридор был пуст и тих, лишь где-то за дверью раскатывался богатырский храп. Гарин-старший, держа «Вальтер» в опущенной руке, обернулся к Рите.
— Водить можешь?
— Да! — выдохнула девушка. — Лучше взять «Вольво».
— Соображаешь!
— Прикройте…
Рита вышла на террасу и спустилась во двор. Хотелось пригнуться — и бегом, но нельзя. Вздрагивая от напряжения, она обогнула микроавтобус,
и села в легковушку. Ключ торчал в замке зажигания, как в боевике с непременным хэппи-эндом.«А иначе нечестно!»
Мотор завелся с пол-оборота, но прогревать механизм девушка не стала. О людях надо думать, а не о машине.
Недовольно ворча, «Волво» объехал «Мерседес» — и Рита едва не просигналила, созывая Гариных. Те подбежали гуськом, и нырнули в салон.
— Трогай!
Петр Семенович, держа пистолет на коленях, напруживал плечи, но никто из «охотников» даже в окошко не выглянул. Машина неторопливо выехала за распахнутые ворота, и покатила по улице.
— В горы? — пискнула Настя, тиская коробку с бутербродами.
— Нет, — тряхнула головой водительница, крепко сжимая баранку, — границу нам не перейти.
— Корда, надо полагать… воспользовался «окном» контрабандистов… — со свекра спадал напряг, и говорил он отрывисто, — подмазал погранцов…
— Отъедем подальше! — громко, чтобы скрыть дрожь в голосе, сказала Лидия Васильевна.
— И позвоним в посольство, — заключила Рита, плавно выжимая педаль.
Глава 18
Глава 18.
Суббота, 28 января. Вечер
ФРГ, Деггендорф
Германия тоже не сочеталась с понятием простора, хоть и раскинулась куда шире чехословацких земель. Несколько часов пути — и Дунай рядом.
Гарины следовали первейшему завету нелегалов — быть как все, не выделяться! А коли так, то изволь соблюсти здешние правила. Например, чтобы стрелка спидометра дрожала у отметки «100». На автобане и вовсе выдерживай сто тридцать кэмэ в час! Тут так: стал на шоссе? Гони! И Рита гнала, упиваясь скоростью. Машина отбирала всё ее внимание без остатка, освобождая голову от страхов и тревог. Разве не благо?
В пределы вечернего Деггендорфа «Волво» закатилась при свете фар и фонарей. Городишко не поражал — райцентр по советским меркам, но ухоженный.
Внимательно приглядываясь к дорожным знакам — не нарушить бы чего! — Рита затормозила на обочине, где уже почивал маленький «жук» да старенький пикап с трейлером-автодомом.
— Петр Семенович, — серьезно заговорила девушка, — нам надо где-то остановиться. Купить, чего одеть. Поесть по-человечески. Ночевать в машине — не вариант. Здесь так не принято. Первый же полицейский сильно удивится семейке лыжников!
— Да думал я уже об этом, — закряхтел Мишин папа. — Денег-то нам хватит, а вот бумаг… Не предъявлять же наши «серпасто-молоткастые»!
— Это да… — Рита пошарила в бардачке. — Где-то я тут видела… А, вот, — она вытащила потрепанный блокнот и новенькую ручку «БИК». — Сейчас…
Быстро накарябав: «1 доллар», девушка вырвала листок, и протянула Лидии Васильевне.
— Смотрите, у меня доллар есть!
Ритино сердце колотилось и замирало, но Мишина мама с любопытством рассматривала «купюру».