Ц - 9

— Тащи тогда Тузика, у меня всё готово.

В принципе, я «кошатник», но местная Мурка совсем еще котенок, и Пика своими мохнатыми телесами превзошла не слишком. А вот породистая дворняга, прибившаяся к эксплуатационникам, для опытов годилась вполне — технари до того ее раскормили, что псина едва влезала в клетку.

Да и традиция у нас, еще с собачек Павлова повелась. И в космос первой Лайка слетала…

— Ну, и кабан! — пропыхтел Киврин в дверях, затаскивая самодельную переноску. Тузик жизнерадостно гавкнул.

— Тележку надо было взять, — улыбнулся я, тестируя подачу энергии.

— Заносить? — с натугой спросил Володька, перехватываясь.

— Заносить…

Мне пришло в голову, что наш дружный коллективчик, похоже, не заметил потери бойца в новогоднюю ночь. Не довелось мне орать здравицы и водить хоровод вокруг елки, а бутылку коньяка, подаренную Дедом Морозом, распили аналитики, как невостребованную…

Похоже, о нашем разладе с Леной коллеги тоже не в курсе.

— Ф-фу-у… — выдохнул Киврин, покидая техотсек. — Я поприсутствую?

— Поприсутствуй…

Огоньки индикаторов замигали разноцветными трассерами, вспыхивая поодиночке и очередями. Басистый гул, валясь с инжекционного комплекса, опадал в хронокамеру — Тузик боязливо прижал уши.

— Дистанция заброса — четыре минуты… — сообщил я по привычке, забывая, что Лены рядом нет.

Не мигая, мои глаза следили за подопытным псом, моргнув, когда тот исчез, унесенный тахионным ветром.

— Здорово… — шумно выдохнул Корнеев. — Даже гавкнуть не успел! — он оглянулся. — А Ленка где?

— Не знаю, — я рассеянно пожал плечами. — Бегает где-то.

Володька яростно почесал нос, забавно морщась.

— Миш…

— М-м?

— А что дальше?

— Дальше? — механически повторил я, и усмехнулся. — А вот, отгадай! Даю подсказку. Если бы мы даже могли впрямую наблюдать за тахионами, то не сумели бы определить, откуда и куда они движутся — в будущее или из будущего.

— Ты хочешь сказать… — пробормотал Володя, тужась сообразить. — Ты что… Хочешь Тузика в прошлое забросить?!

— Нет, ну почему сразу Тузика, — скупо усмехнулся я. — Сначала обычные образцы сбагрим: бронзу, алюминий, деревяшки… Потом нашего первопроходца Пика отправим…

— Ничего себе… А парадоксы?

— Ну, куда ж без них? Будут тебе парадоксы, не волнуйся. И нарушения причинности будут, и двойники… Всё, как полагается.

— Двойники?! — вытаращил глаза Корнеев.

— Ага… — хладнокровно вытолкнул я, откидываясь на спинку и потягиваясь. — Только надо тогда всех предупредить, чтобы нервы себе не портили. Так, мол, и так, ровно в полдень перемещаем псину в прошлое на пять минут. Просьба не удивляться, когда клетка с Тузиком Вторым — тыдыщ! — появится без пяти двенадцать…

— Кошмар, — Володя покачал головой. — Ну, да… Мы-то собакена еще... как бы не совали в хронокамеру… Слу-ушай… А если и не станем совать?! Что тогда?

— Тогда по главному корпусу будут бегать два Тузика, — меланхолично ответил я. — Но вдобавок произойдет бифуркация, и наш базовый временной поток… или мировая линия, как угодно, разветвится. В одном потоке… или линии псина переместится, а в другом — нет. Или ничего такого не произойдет, а изменения реальности помаленьку затухнут. Но, знаешь, я бы не стал зря шалить со временем. Уж больно серьезная это штука…

За стеклом радостно залаял пес.

— Забирай подопытного, — улыбнулся я, — пересчитай блох, все ли перенесли заброс… Но, вроде, хвостом молотит штатно. Значит, основные рефлексы в норме, жрать хочет, как всегда…

Корнеев поступил мудро — выпустил Тузика, и тот поскакал своим ходом, радостно взвизгивая и цокая когтями по пандусу.

— Гулять, гулять! — повысил голос Володя, и собака перескочила комингс. В свежем-то снегу поваляться — милое дело, а там, глядишь, и поесть дадут…

Я хлопнул по красному «грибку», глубокомысленно взирая на камеру. Пролетая по ускорителю, тахионы теряют энергию с массой, пусть даже мнимой — и разгоняются. Весь их заряд утекает с черенковским излучением.

Слабая улыбка тронула мои губы. Правильно тогда Ленка сказала — не ускоритель у нас, а замедлитель. Электрическое поле заряжает тахионы, подпитывает их энергией — и сверхсветовые частицы тормозят свой бег.

Вот только перемудрил я с ускорительной секцией… К чему такие нескладные габариты? Вполне уложился бы и в метр высотой… А инжекционный комплекс вообще лишний, только место зря занимает… Хм… Можно, вообще, из трех эмиттеров оставить один, и не в форме цилиндра, а что-то вроде толстого диска, да присобачить микрокамеру. Тогда вся установка поместится в лаборатории, хоть стоймя, хоть лежмя. Ну, это задание на лето, как классная говорила, а пока…

А пока думай о контрамоции, о псевдовремени, об ассиметричной теории относительности и прочих мудреных вещах.

Я посмотрел на часы, и хмыкнул. Нет уж. Обедать пора!

Тот же день, позже

Московская область, Нижние Дубки

Чак-Ашир, Мануэль-Ион и Франсуа-Тынис едва доехали до Нижних Дубков — снегу навалило изрядно. Незаменимые тракторы «Беларусь», всегдашней синей масти, не справлялись с сугробами. Пришлось вызывать мощные грейдеры, а за ними очередь.

Спасибо местным заводчанам — выслали свой погрузчик. Желтый «поляк», газуя, разгреб проезд, и ворчащий «ЛАЗ» добрался-таки до автостанции.

— Приехали! — выдохнул Фуэнтес. — Надо же…

Хрупая по мягкой пороше, «суперагенты» зашагали по улице Ленина, прямой и широкой, обсаженной березами. Каждый из троицы нагрузился рюкзаком и большой сумкой.

Сумки ЦРУ перебросило в Москву дипломатическим багажом, а затем посольский "кадиллак" доставил их получателям — прибавил скорости, отрываясь от «дублерки» в условленном месте, и морпех с заднего сиденья живенько выбросил «посылки».

«Суперагенты» едва успели подобрать ручную кладь, падая в снег за кустами, как дрифтующая «Волга» промчалась мимо.

Риск попасться и угодить в цепкие лапы КГБ был, но оправданный — Чак встряхнул сумкой. Там, в самом низу — оружие, спецсредства, вроде прибора ночного видения, рация, деньги, а сверху — пухлый термокостюм. Цэрэушники клянутся, будто в нем можно спать на снегу — ветер не продует, мороз не возьмет.

— Сюда, вроде, — неуверенно обронил Мануэль, сворачивая в узкий проулок. Узкая натоптанная тропка вывела троицу на улицу Колхозную. — А вон, вроде, наше логово!