C-dur

– Привет! – поздоровалась Лена. – Вика моет голову.

Она отошла вглубь коридора, а он вошел и прикрыл за собой дверь.

– Может, сразу за пивом? – спросил он. – Есть банки?

– Сколько?

– Думаю, двух хватит.

– Не лопнешь?

– Можно трехлитровую банку и пластиковую бутылку.

Лена ушла на кухню и через минуту вернулась с черным полиэтиленовым пакетом, в котором угадывалась тара.

– Выдержит?

– Я бутылку так донесу, без пакета.

– Деньги есть?

– Хватит.

– Потом скинемся.

– С женщин я беру только натурой.

– Как интересно! Я скажу Вике. Она будет рада.

Это был обмен эроколкостями – ни к чему не обязывающий и возбуждающий.

Еще раз окинув Вику взглядом и запечатлев ее в полный рост: мягкие тапочки, бедра, улыбка, – он вышел.

Когда он вернулся, его встретила Вика. Ее влажные темные волосы пахли цветами. На ней не было ни грамма косметики. Нижнего белья на ней тоже не было – он знал это. Под майкой и шортами – тело, ждущее ласки.

– Привет!

– Привет! – он чмокнул ее в губы.

– Есть страшная новость.

– Я весь в нетерпении.

– У Леночки новый хахаль.

– Сто двадцать пятый?

Прячась за едким сарказмом, Саша чувствовал ревность.

– Это не просто хахаль. Случай тяжелый. Да, Лен?

– Что говоришь? – крикнула Лена из кухни.

– Хахаль, говорю, у тебя новый!

Лена вышла к ним.

– Не хахаль, а друг.

– Будь аккуратней, не втюривайся в него. По-моему, он не тот, в кого стоит влюбляться.

Лена не стала спорить. Судя по всему, у нее тоже были сомнения.

– Я его знаю? – спросил Саша с деланным равнодушием.

– Витька Моисеев. Странный он малость. Но парень выгодный, будет богатым.

– Может, закроем тему? – сморщилась Лена.

– Не хочешь слушать дружеские советы – делай как знаешь. Только не плачь потом, когда он тебя бросит. На нем клеймо негде ставить. Что к нему липнут, а?

Саша чувствовал ревность. Почему Моисеев? Что в нем такого? Он рыжий, наглый, самовлюбленный. Такое мнение сложилось у Саши, который за эти три года и словом с ним не обмолвился.

– Может, по пиву? – сказал он, чтобы отвлечься и разрядить обстановку.

Он был единодушно поддержан. Из ветхого кухонного шкафа достали три граненых стакана, разлили две трети из полутора литровой пластиковой бутылки и сели за маленький бабушкин стол.

– За нас! – Саша сказал тост.

Выпили.

Класс! Пиво свежее, вкусное и холодное.

В дверь позвонили.

– Мы никого не ждем. – удивилась Лена.

– Моисеев, – пошутил Саша.

Лена прошла в коридор, а Саша пошел за ней следом – как был, со стаканом.

Лена посмотрела в глазок.

– Кто там?

– Вася, – послышался из-за двери голос. – Я это… долг вам принес.

– А!

Лена открыла дверь.

Саша увидел небритое лицо с фингалом под правым глазом. Мужчина был одет в китайский спортивный костюм третьей свежести и шлепанцы на босу ногу. На вид ему было лет сорок.

– Спасибо. – Он протянул Лене деньги. – Это… Если моя придет, ей не давайте. Она не отдаст, баба без совести. Еще раз спасибо. Выручили.

– Не за что.

– До свидания.

– Счастливо.

Лена закрыла дверь.

– Бедные студентки одалживают деньги местным антабусам?

– Он всегда отдает. И картошку бесплатно приносит. Я сказала ему: продал бы на рынке. Знаешь, что он ответил? Все равно я деньги пропью, а вам будет польза.

Они вернулись на кухню.

– Как там Вася? – спросила Вика.

– С подбитым глазом.

– Это ему Галька врезала – как пить дать. Зверь-баба. Знаешь, Саша, как эта дура орет? Вот глотка! Всякую шушеру к себе водит и трахается с ними за водку. Даже здесь слышно. А Васька терпит. Терпит, а потом схватит нож и перережет ей горло. Будет прав.

– Весело тут у вас, – заметил Саша.

– Не скучно. Кто хочет кушать? – спросила Вика.

– Я! – Саша поднял руку.

Он разливал по стаканам пенящееся светлое пиво.

– Не мешает ли сытость творчеству? – поддела его Вика.

– Это заезженный штамп, я в корне с ним не согласен, – сказал он. – Возьмите, к примеру, Толстого. Был он голодным? Нет. Он был графом. – Саша сделал глоток пива. – Гра-фом. Есть материальная сущность и духовная. Одно другому не мешает. Главное – не нарушить баланс.

Он покачал ладонями – словно чашами воображаемых весов.

– Самое классное – это когда зарабатываешь на жизнь творчеством, – продолжил он. – Причем много.

– Встретимся лет через десять и посмотрим, who is who, – сказала Лена. – Кто зарабатывает, кто творчеством занимается, а кто спился.

Она подошла к плите. Чиркнув спичкой, она повернула ручку и поднесла спичку к невидимым струям газа. Вспыхнули синие языки пламени.

Воспользовавшись паузой, Саша и Вика уединились. Они имели на это право. У них не было секса долгих три дня. Вика сделала знак Лене, и Лена все поняла. Пожалуй, она позволила себе лишь маленькую дружескую усмешку: что, ребятки, приперло? знаю, знаю, это естественно, делайте дело хоть раком, хоть бутербродом – мне все равно; я буду на кухне.

Когда Саша входил в комнату следом за Викой, он оставил дверь приоткрытой.

Вика ничего не заметила. Она легла на диван, и после короткой прелюдии он стал любить ее быстро, резко и нежно. Она не сдерживалась и стонала, а Лена слышала все и возбуждалась – по крайней мере, в воображении Саши. Не подглядывает ли она в щелку? Эти двое так заняты, что ничего не заметят.

Когда Вика забилась в судорогах оргазма и пришла его очередь, он посмотрел на дверь.

Лены там не было.

Глава 9

Света ждала Сашу, поглядывая на часы.

Двадцать минут восьмого.

Он обещал быть к семи.

Он не звонил ей, и она ему – тоже. Мало ли что. Он человек занятой, генеральный директор. Она могла бы ревновать его круглыми сутками – к работе, к женщинам, даже к жене, это приятно, но в этом нет смысла. Как только чувствовала первые всполохи пламени, жгущего грудь – останавливалась. Получалось не всегда и не сразу, но до пожара дело не доводила. Она знала женщин, выгоревших изнутри и озлобившихся, и не хотела быть как они. Задерживается – значит, занят. Не разводится – значит, еще не время, не спрашивай ежедневно, с видом обиженной и оскорбленной. В конце концов, в этом есть плюсы. Помнишь, как ты была замужем? Помнишь, как вы любили друг друга вначале и чем все закончилось? Так хочется, чтобы он был рядом всегда, но скажи – разве тебе не страшно? Спроси у себя с доброй усмешкой: «Мало было, птичка? Снова хочется в клетку? Вечной любви нет, разве что в сказках. Не все так плохо. У тебя есть любимый мужчина. У вас романтические отношения, с конфетами и букетами и остро-сладкими чувствами. У вас свидания, а не скучные ужины. У вас страсть, а не вымученный секс по программе. Живи как живется. Радуйся тому, что есть, чувствуй себя свободной и для собственной пользы не думай слишком много о будущем. Все хорошо. Намного лучше, чем было».