Цаца заморская (сборник)

– Не хочу врача, – заявляет Марка, – катитесь все отсюда.

– Значит, здорова, – заключает хозяин. – До свадьбы заживет.

Тетушка склонилась над Маркой и в растерянности водит ладонями по своей зелено-коричневой переливающейся юбке. Материал был куплен в уцененном магазине. Маркина куртка и брюки тоже оттуда. По словам тетушки, в этом специализированном магазине можно одеться с головы до ног. Ткань, предназначавшаяся на подкладку, шуршит при каждом движении, подает Марке сигнал: тетушка поблизости.

– Не скреби, – велит Марка, и тетушка покорно опускает руки по швам.

– Надо ей воды дать, – спохватывается бабушка и семенит на кухню.

Я – за ней, чтобы взять у нее стакан и поднести Марке. Пусть знает, что я ее настоящий друг на всю жизнь.

– Как это произошло? – строго спрашивает бабушка.

– Очень просто. Марка взобралась на дерево, хотела поймать стрекозу, но промахнулась и упала.

– Но почему же она вся мокрая?

– Потому что дерево было в речке.

– Ты ходишь на речку?! Ты купаешься?! – Стоит бабушке повысить на меня голос – жаба тут как тут, она надавливает ей на горло, и бабушка начинает сипеть. – Ты заболеешь! Если уже не заболела. Поди сюда! – Она прикасается губами к моему лбу. – В постель, безо всяких разговоров!

– Но я же не падала с дерева в реку!

– Ничего не знаю. Вылежишь три дня, пока не нормализируется температура.

Бабушка временами становится невыносимой. Стукнет ей в голову, что я больна, – и все тут. А не ляжешь – нажалуется. Нажалуется – мама с папой не разрешат ходить с Маркой в лес. Все упирается в разлуку с Маркой.

Лежу я, кружку к стене приставила и прижалась ухом к ее дну. Это слуховой аппарат. Мне его порекомендовала Марка. Хотя и без кружки через фанерную перегородку все хорошо слышно. Если проделать в фанере дырку, можно записками перебрасываться. Но Марка не хочет. Я и без того ей в печенках сижу, она прямо не знает, как от меня отделаться. Я убрала кружку, приложила ухо к фанере. Нет, вроде с кружкой слышно лучше.

– Как тебя угораздило? – раздается голос хозяина.

– С дерева упала, – хныкает Марка.

– Я вот так же в твоем возрасте! Нет, постой, лет на пять постарше… С парашютом прыгал, а он возьми да и не раскройся. Результат перед вами.

«Это он про ногу», – догадываюсь.

– В войну? – спрашивает Толик.

– В нее, родимую, – отвечает хозяин.

– Бедный мой Петенька, любимый сыночек! – причитает бабушка. – Лучше б у него была деревянная нога и он остался жив.

Бабушка как только узнала, что ее старший погиб, так сразу и заболела грудной жабой. Бедная, и я еще ее не слушаюсь.

Бабушку жалко. Скоро она кончит жить, не увидев ни одного города, кроме Баку, и не прочитав ни одной книжки. Телевизор она смотрела один раз в жизни, у соседей, когда показывали папу. Ради этого она попрала свой главный принцип: «Пусть они к тебе ходят, а не ты к ним». Папа рассказывал на весь Азербайджан про работу прессов, и бабушка плакала от счастья. У неграмотной матери вырос сын-изобретатель!

Бабушка и мной гордится. Когда к ней приходят старушки-подруги, она выкладывает на стол четыре тома истории СССР с картинками и велит мне читать подписи. Картинки подписаны крупными буквами. Такой шрифт я читаю свободно, а мелкий – по слогам.

– Читай! – велит мне бабушка. – А вы проверяйте, – велит она подругам, – проверяйте, проверяйте!

Картинки такие страшные, что я стараюсь поскорее прочесть подписи и перевернуть страницу.

Старушки мной восхищаются, но бабушке все мало:

– Теперь второй том.

Я раскрываю его наугад и снова читаю подписи под страшными картинками.

– Видите, – говорит бабушка, – она может прочесть любой том!

Зря мои родители ругают ее за то, что она всем подряд демонстрирует мои способности. Во-первых, не всем подряд, а во-вторых, чем ей еще гордиться?

Иногда на меня такая жалость нападет! Всех жалко: упавший недозрелый орех – за то, что свалился до срока; хозяина – что живет один и к тому же без ноги; тетушку – за то, что Марка ее совсем не любит; да и саму Марку. Хотя ее вроде бы и жалеть не за что. И дом жалко – разрушится, и листья жалко – опадут. А больше всего себя жалко. Что я за всех переживаю и все терплю.

Лежу больная. Для бабушки больная, а для себя – здоровая. Укрылась одеялом, чтобы бабушку не расстраивать, хотя жарища жуткая.

Сейчас, думаю, самое удобное время бабушку слушаться. Марка лежит, а значит, никуда от меня не денется. Можно считать, что мы на одной кровати, а между нами фанерная перегородка. «Мар, давай поговорим», – прошу я ее, но она не откликается. Тогда я скребу ногтями по фанере. «А ну-ка прекрати там, а то получишь у меня!» Я тут же прекращаю. Главное, удостовериться, что она на месте.

Наверное, она уснула, и все ушли, чтобы ей не мешать. И зря. Марку так просто не разбудишь. На нее и будильник не действует, и тетушке иногда приходится прибегать к крайним мерам. Это что-то вроде пытки: тетушка смачивает тряпку в умывальнике и кладет ее Марке на лоб. Та вскакивает и кричит. Иногда я от ее крика просыпаюсь. Ведь в Баку мы тоже живем через стенку.

– Приходите еще, – раздается шепот, – я могу показать вам уникальную коллекцию паукообразных и кое-что из отряда клопов и равнокрылых.

– Спасибо, – благодарит тетушку хозяин, – только я вашим предметом не интересуюсь.

– А зачем это вы клопов собираете? – спрашивает Толик.

– Видите ли… – продолжает шептать тетушка. Наверное, она все еще не может оправиться от шока, иначе говорила бы в полный голос – она-то знает, что Марку так просто не разбудишь. – Я занимаюсь не постельными клопами, а клопами лесными и солдатиками. Ну и конечно, тлей. Все перечисленные насекомые – вредители леса и урожая. В мою задачу входит выявление разновидностей и методов борьбы с вредными насекомыми на всем земном шаре.

– И в Антарктике? – интересуется Толик.

Последовало молчание. Толик поставил тетушку в тупик.

– В Антарктике насекомые не водятся, – отвечает за нее хозяин. – Блохи бывают. И все.

– Чтобы дать компетентный ответ, мне нужно посмотреть литературу, – говорит тетушка. Видно, она обрадовалась, что Толик заинтересовался ее клопами. – Но и у меня к вам будет просьба: не могли бы вы выбрать день и поехать со мной в город за велосипедом?

– Билет купите? – по-деловому спрашивает Толик.

– Безусловно, и если вам еще что-то понадобится в городе, то…

– Насос, – перебивает он тетушку.

– С удовольствием. Петр Гаврилович, – обращается она к хозяину, – если вам по какой-то причине неинтересно говорить про равнокрылых, мы найдем другую тему, например про… про… про загрязнение внешней среды… – Тетушка без темы не может. – Проблема стоит остро…

Раздается стук – это хозяин костылями стучит. Видно, надоела ему тетушка, и он пошел к себе домой.

– Вы ободрались? – снова раздается тетушкин голос. – Вот я вижу дырку.