Цаца заморская (сборник)

– Так и было, – отвечает Толик.

– Я с удовольствием поставлю вам заплату.

– Не-е, я в трусах не останусь. Так когда мне зайти насчет велосипеда, вы говорили, что покупать.

– Следите за порядком слов в предложении, – строго говорит тетушка. Видно, пришла в себя. – Речь у вас нечленораздельная, предложения рваные. Разве так должен изъясняться ученик седьмого класса, если я не ошибаюсь?

– Пятого, – поправляет ее Толик, – я два года в четвертом классе оставался.

– Если я не ошибаюсь, это вы поете: «Эй, мамбо, с нею ходят на свиданье и танцуют на гулянье»? В этом предложении отсутствует подлежащее. Кто и с кем ходит на свидание? Непонятно.

– Ну и что?! – отвечает Толик. У него получается не «ну», а «ны».

– Какое убожество мысли! – говорит тетушка, делая упор на «убожество». У нее получается «уббожество».

Послышались шаги Толика. И Маркин зловещий шепот в стенку:

– Ну ты, сикильдявка, я тебе шею сверну.

Оказывается, Марка не спала – она притворялась, выжидала, пока все уйдут.

– Вы мне надоели, все, все, все! Лучше б не забирали меня из детдома! Зачем вы меня забрали? Жила бы я сиротой, все бы меня жалели. А теперь никто меня не жалеет, никто, никто, никто! И ваши букашки дурацкие! Правильно Толик обдает вас пылью, так вам и надо. И твоя бабка зануда! И ты там, за стенкой, пиявка! Ой, не могу! – вопит Марка. – Пристали к людям со своими клопами – постельный, лесной. – Марка ругает всех подряд. Но больше всего достается тетушке. – Я вам не игрушка! Завели меня, как собачку, для собственного удовольствия!

– Испорченный ребенок, – вздыхает бабушка, – испорченный ребенок. Нельзя тебе с ней дружить.

– Не буду, теперь никогда не буду с ней дружить, – клянусь я бабушке.

Она для меня не существует, не существует, и все! Но как я ни убеждаю себя в том, что Марка не существует, она продолжает существовать. Колотит руками и ногами о фанерную перегородку, и от этого у бабушки лопаются в ушах перепонки.

– Слушай, Ленка, слушай, – говорит бабушка, – наконец ты поймешь, чего стоит твоя подруга Марка. Чужой ребенок, вот и все.

– Чего вы к нему пристали? – кричит Марка на тетушку. – Если б не Толик, меня бы раки сгрызли! Пять пузыреногих за одну голубокрылую! Ах, если бы вы были настоящей матерью… а не тетушкой…

– Марка не чужой ребенок, – говорю я бабушке, – просто она влюбилась и страдает.

– Что ты мелешь?!

Марка бушует, а тетушки не слышно. Наверное, она окаменела от горя.

– Полина Яковлевна, – появляется тетушка в нашем окне. – Я рано утром уезжаю на ученый совет. Так что придется вам за молоком сходить.

Мелкие седые кудряшки выбиваются из-под сиреневой шляпы, в сумерках лицо тетушки тоже кажется сиреневым.

– Ладно, – говорит бабушка, – вы уж так не расстраивайтесь.

– Постараюсь. Но, боюсь, все это выше моих сил.

– Бедная женщина! – вздыхает бабушка, когда тетушка уходит. – Сколько лет она во всем себе отказывает, сколько лет она носит этот рваный портфель!

Что будет? Вдруг тетушка вернет Марку в детдом? Пусть только они помирятся! Я готова приносить ей по полному коробку жуков и не подписывать их именем нашедшего. То есть моим. Я буду собирать их ради тетушкиной науки, а не ради славы.

– Бабушка, отпусти меня во двор, я целый день лежу здоровая!

– Не могу. Мы должны захватить простуду в постели.

– А если мы ее сегодня захватим, ты меня выпустишь во двор?

– Утро вечера мудреней, – изрекает бабушка ненавистную поговорку.

– Но как же ты с утра пойдешь за молоком, тетушка-то уехала? – не отстаю я.

– Докучливая, – ворчит бабушка, – так уж и быть, возьму тебя с собой. Если ты не дашь признака болезни.

– Не дам, – заверяю я бабушку, засыпая.

Утро. Бабушка сидит за столом и преспокойно пьет чай с вареньем. Крупные инжирины плавают в густом золотистом сиропе. Она делит инжирину на четыре части, не засовывает ее целиком в рот, как мы с Маркой. У нее рот малюсенький, и зубов в нем нет. И у меня вот-вот выпадут передние зубы. Они шатаются, и я раскачиваю их языком, чтоб скорее выпали и на их месте выросли новые. Из-за этого мне не разрешают есть холодное и горячее. Все только в теплом виде.

Конец ознакомительного фрагмента.