Calamity Hope

– Он не такой плохой парень, если дать ему шанс, - искала оправдания я.

Эдвард лишь усмехнулся перед тем, как выключить фонарик и сесть в свой угол.

Какое-то время мы оба молчали, потерянные в своих мыслях.

– Эдвард, - начала я, - когда ты сказал, что есть парни, мечтающие обо мне, кого ты имел в виду?

– Назови парня, Белла, и я уверяю тебя - он думал о тебе.

– Почему? Что во мне такого особенного?

– Что ж, прежде всего ты недоступна из-за Джеймса. И это притягательно. Второе… - начал парень, но замолчал. Он вздохнул и продолжил.
– Потому что ты красивая, - тихо произнёс он, но достаточно громко для того, чтобы я услышала. Я заликовала и улыбнулась. Действительно ли парни в этой школе считают, что я красивая?

– Ты мечтаешь обо мне? – тихо спросила я. Он заёрзал на месте и откашлялся.

– Если я сказал, что все мечтают о тебе, то это необязательно касается меня.

– Значит, из всех парней ты один не мечтаешь обо мне? – игриво спросила я.

Он нервно вздохнул.

– Белла… - начал он, но остановился. Его слова так и повисли в тишине.

– Мечтаешь обо мне, разве не так? – я продолжила давить, дразня его.

– Возможно, я и думал о тебе, когда переехал сюда, но всё изменилось, когда выяснилось, кто ты на самом деле.

– Что это значит? – злобно спросила я. Моя милость обернулась гневом.

– Просто это значит, что ты оказалась не такой, какой я тебя представлял, и очарование превратилось в отвращение.

– Ты пытаешься сказать, что находишь меня отвратительной? – спросила я.

– Я говорю, что твоё поведение отвратительно, - пояснил он. – Я знаю, что ты умна, Белла, но ты жертвуешь собой ради популярности и парня, который и не заботится о тебе. Это твой последний год в средней школе, а ты просто выбрасываешь его из своей жизни. Ты идиотка.

– Ничего себе. Ну, подбодрил, спасибо.

– Ты хотела знать.

– Давай больше не будем говорить об этом.

– Хорошо, - согласился он.

И снова тишина. Спустя некоторое время я снова заговорила.

– Ты мог бы включить фонарик? Мне нужно выпить воды.

Вдруг свет ударил мне в лицо, вынуждая меня заморгать и прикрыть лицо руками. Когда глаза привыкли к свету, я нашла бутылку с водой на полу и немного попила. Осталось не так уж много, поэтому я предложила воды Эдварду.

– Нет, спасибо. Я не хочу, - отказался он.

– Эдвард, ты ничего не ел и не пил целый день. Тебе нужна вода, чтобы выжить.

– Всё в порядке. Я жевал жвачку недавно, поэтому ты бери воду.

Я знала, что он делает. Он жертвовал едой и водой ради меня. Я ценила его благородство, но не могла лишить его всего. И прямо тогда я решила, что не выпью ни капли, пока он не попьёт первым.

Мы легли спать ночью, по нашим меркам это была ночь, и проспали почти целый день. Мы оба ослабли, и стало очевидно, что помощи мы дождёмся нескоро. Чем дольше мы здесь сидели, тем больше слабла наша надежда.

Я нервно тряслась, когда мысли о смерти всё чаще стали закрадываться в голову.

– Эдвард, - заплакала я. Он что-то хмыкнул в ответ и едва смог подняться, потому что на глазах слабел. – А что, если никто нас не ищет? Что, если весь город вымер от землетрясения?

– Это невозможно. Кто-то найдёт нас, - продолжал он убеждать меня.

– Ну, а если не найдут? Что, если и найдут, но будет слишком поздно? Я не хочу умирать здесь, - ревела я. – А что, если я больше никогда не смогу увидеть маму и папу?

– Белла, успокойся, - попросил он. – Ты не должна тревожиться сейчас.

– Да я не могу быть спокойна! Я должна выбраться отсюда, - визжала я, начав крутиться на месте в темноте. Я учащённо дышала, и мне было плевать, если всё обрушится на меня. Я должна была буквально выкопать проход отсюда.

– Белла, нет, - кричал Эдвард, хватая меня за руки.

– Я не могу оставаться здесь!
– заорала я, оттолкнув парня от себя. Я продолжала разбирать обломки, не смотря на то, что куски древесины начали падать на нас, и все обломки как-то странно сдвинулись. Эдвард умолял меня остановиться, но я не слушала. Я визжала так сильно, как только могла, пока он оттаскивал меня от обломков. Внезапно мои крики были заглушены губами Эдварда. Я чувствовала его губы на своих. Он целовал меня. Он держал моё лицо в своих руках и целовал меня… Я была ошеломлена, но вскоре успокоилась.

Когда он отстранился от меня, будучи уверенным, что я больше не буду кричать, его руки погладили мои щёки, а затем Эдвард сел на место. Я уставилась на него, не веря своим глазам.

– Ты поцеловал меня? – спросила я очевидное.

В тусклом свете от фонарика я увидела, как он пожал плечами и уставился на пол.

– Я должен был успокоить тебя, прежде чем ты бы убила нас.

– Ты думал, что поцелуй успокоит меня?

– Это сработало, не правда ли? – заметил он.

И чем больше я понимала, что этот поцелуй значил нечто большее, тем больше я решала не придавать этому значения. Может быть, всё не так. И честно: хотела ли я этого? У меня есть парень и я счастлива с ним. Ну, не то чтобы я жаловалась на этот невинный поцелуй во время паники.

Шли часы, и мы вслушивались, как оседают обломки. Каждый раз Эдвард тяжело вздыхал. Он беспокоится о том, что всё в любой момент может обрушиться на нас.

– Прости, - прошептала я, чувствуя сожаление. – Я просто боюсь, Эдвард, - рыдания снова вырывались из моей груди. Я услышала, как он подвинулся ко мне ближе. Он взял меня за руки и положил их к себе на плечи, тем самым позволяя мне выплакаться ему в плечо.

– Всё хорошо, Белла, - он успокаивал меня, поглаживая мои плечи и волосы. – Я не позволю тебе умереть здесь. Я обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты выжила.

Calamity Hope. Часть3

Я продолжала плакать и теряла самообладание, а Эдвард продолжал прижимать меня к себе.

– Хочешь знать то, что я никому раньше не рассказывал? – спросил он.

Я, хлюпнув носом, стёрла слёзы с лица, прежде чем посмотреть на него. Нужно отвлечься прямо сейчас. Он смотрел вниз, на лице беспокойство.

– Перед тем, как я переехал в Форкс, у меня был брат. Он умер, и это моя вина.

Его признание было неожиданным. Я не знала, что ответить.

– Это случилось, когда я был слишком маленьким. Мы были в походе и умоляли родителей разрешить нам поиграть одним. Моя мать была против, но отец уговорил её. Мы сразу же бросились бежать и играли несколько часов. Мы натолкнулись на речушку и зашли в неё только по ноги. Будучи старшим братом, я толкнул его в реку, и он промок до нитки. Брат начал плакать, я сказал, что он ещё совсем ребёнок. Мы намеревались вернуться в лагерь. Я думал, что знал, где мы находимся, но всё оказалось совсем не так. Мой брат был рядом со мной, он доверял мне, верил, что я найду родителей, но я не смог. Я был напуган и расстроен, но даже не представлял, что, возможно, он напуган так же, как и я, если не больше. Я сильно разозлился и во всём винил его, хотя вина была на мне. Целую ночь мы не спали, не имея понятия, где находимся. Он настолько устал ходить по лесу ночью, что мы, наконец-то, остановились, надеясь, что кто-нибудь нас найдёт. Той ночью он умер от гипотермии (прим. перев.: от понижения температуры тела). Если бы я тогда не пихнул его в воду, то он выжил бы.

– Кто нашёл вас? – спросила я.

Эдвард вздохнул, и было видно, как он старался не разрыдаться.

– Несколько спасателей нашли меня, держащего брата на руках. Я не разговаривал днями.

Родители даже не хотели смотреть в мою сторону. Я знаю, что они винят меня в его смерти. Я едва ли разговариваю с ними до сих пор, не смотря на то, что прошло почти уже семь лет.

– Именно поэтому ты такой замкнутый и держишься подальше от людей здесь? – с любопытством спросила я.

Он пожал плечами.