Can't help falling in love

Но в тот момент, когда Финн неожиданно посмотрел на неё удивительными голубыми глазами, делая шаг вперёд и протягивая ей руку для рукопожатия, она почему-то вздрогнула.

И чем больше она узнавала его, тем сложнее становилось держать себя в рамках хорошей подруги и коллеги по съёмкам.

В их мире были ангелы и демоны, но уже давно не те, что описываются в священных писаниях. Нет. Сейчас от демонов остались только чёрные глаза и появляющиеся острые клыки, а от ангелов — голубые глаза и крылья (что хоть как-то соответствовало мифам и легендам). Между ангелами и демонами уже давно не было никакой вражды. Она прекратилась в тот момент, когда и та, и другая сторона понесли настолько колоссальные потери, что проще было пойти на мировую, чем вести и дальше эту самоубийственную войну. А со временем, сплотившись перед лицом множащегося человечества, они стали вести вполне себе симбиозный образ жизни, не скрывая свою сущность всё время. Правда, любовь между ангелом и демоном не порождала никаких неожиданных гибридов или чистокровных сущностей, скорее, наоборот, у них рождались только люди без каких-либо подозрительных черт. Ангелы и демоны появлялись, как это не противоречиво, как раз в семьях обычных людей. Кто-то предполагал, что это влияние каких-то особых генов или ещё чего-то, но никогда нельзя знать наверняка. Каждого маленького ангела или демона сразу брали под контроль ещё с роддома и помогали несведущим ни в чём родителям заботиться об уникальном существе.

Хотя, если говорить откровенно, ангел и демон — это лишь слово, лишь образ из мифов и легенд, из писаний и рассказов. В реальности ничего особенного у них не было, кроме возможности менять цвет глаз, выпускать крылья и клыки. Ни на характер, ни на личность это обычно нисколько не влияло. Порой самый добрый человек мог оказаться демоном внутри, а жестокий насильник — ангелом. Да, у этих тел были ещё дополнительные качества вроде крепкого здоровья или хорошей памяти, но на внешние черты это никак не влияло. И те, и другие могли носить очки из-за плохого зрения, пользоваться слуховыми аппаратами или протезами. У них была лишь способность противостоять гриппу, СПИДУ, ВИЧ-инфекциям, гепатиту, туберкулёзу и прочим тяжёлым заболеваниям, но если ангел или демон попадал в аварию и повреждал, к примеру, ногу настолько, что её было необходимо ампутировать, её ампутировали, и она не отрастала чудесным образом обратно.

Милли отчасти гордилась своей сущностью демона, ведь это казалось ей чем-то классным и крутым. Она всегда чувствовала себя такой нахальной, шумной и независимой… всегда, до того момента, пока не повстречала Финна. И тот неожиданно подавил в ней эти качества, оставив ей их только для публики. На деле же она стала послушным и ласковым котёнком, который обожал его внимание и заботу и очень скучал в одиночестве. С каждым годом, проведённым рядом с ним, она понимала, что теряет себя, но почему-то не была против, стоило ей только заглянуть в его удивительные голубые глаза.

Она же повлияла на Вулфарда не менее основательно, сделав из неуверенного и скромного мальчишки гордого и несносного парня, но опять же, как и в её ситуации, появлявшегося в нём только на публике. На деле он остался всё таким же пугливым и немного замкнутым внутри, показывающим себя настоящего только с самыми близкими и доверенными лицами.

И, что самое удивительное, они весьма гармонично дополняли друг друга. Сначала, правда, обходили друг друга стороной и относились с неким недоверием, считая, что ангел и демон несовместимы, но прошли съёмки первого сезона, и Финн осознал, что втрескался просто по уши, и ему было совершенно плевать, чернеют ли её глаза, когда она не контролирует свои эмоции, или становятся голубыми, как у него. Он понял, что восхищается каждым её действием и поступком, а уж говорить о том, какая она была миленькая и симпатичная, и вовсе не стоило.

Но та почему-то воротила от него нос, с умилением заглядываясь на других парней, ярких и уверенных в себе. И в какой-то момент Вулфард тихо отступил, возвращаясь на исходную, и просто приглядывал за ней со стороны, чтобы она не наделала глупостей.

Пошёл второй сезон, и тут Милли неожиданно совершенно иначе взглянула на своего друга, вытянувшегося и возмужавшего за такое короткое время. Да и характер у него поменялся (а всё его попытки соответствовать тем, кем так грезит Браун), что и повлекло за собой появление у неё к нему взаимной симпатии. Только вот Финн почему-то испугался и растерялся, снова вернувшись к прежнему себе, и эта его неуверенность сыграла с ним же плохую шутку, позволив крутившемуся в тот момент вокруг Милли Джейкобу нагло занять его место.

Но кто знал, что новый сезон изменит между ними всю ситуацию в очередной раз. Стоило им встретиться и неуверенно отыграть несколько сцен между Майком и Элевен, как что-то в видении обоих поменялось. Браун увидела перед собой уже совершенно другого человека, не того прежнего Финна, которого она знала. И этот Финн завораживал её своей холодностью и дерзостью, завораживал настолько, что она буквально зависала на нём взглядом, восхищённо разглядывая. А уж когда он в её присутствии позволял своим глазам поменять цвет, так она и вовсе теряла себя.

Сам же Вулфард, всё ещё, к его личному изумлению, не подрастерявший к этому моменту былых чувств к этой девушке, с недоверием ловил на себе её влюблённые взгляды, но в этот раз, помня о своём предыдущем провале в подобной ситуации, он не стал пускать всё на самотёк и вплотную занялся этим, проявляя так давно лелеемую Милли самоуверенность и наглость.

И это дало свои плоды, потому что уже через месяц постоянного тесного общения и тихого (но не для публики) расставания с Джейкобом, Браун согласилась на отношения с парнем, но пока только в перспективе, потому что сейчас ещё были свежи воспоминания о прежних ярких чувствах.

Они хоть и сошлись, по итогу, несколько стихийно, привыкали друг к другу всё же постепенно, знакомясь с новыми или ранее неизвестными привычками и хобби. И, хотя на камеру они отыгрывали всю палитру влюблённых друг в друга Майка и Эл, в жизни они таким похвастаться не могли, потому что очень осторожно переступали с тропы дружбы на тропу отношений.

***

Финн оказался рядом с ней так быстро, что она и глазом не успела моргнуть. Прижал её к себе и ласково погладил по голове, прижимаясь губами к макушке.

Она позволила себе разрыдаться в его объятиях, крепко стискивая его футболку пальцами. Он шептал ей на ухо успокаивающие слова, но это не особо на неё действовало. Кажется, наоборот, ещё больше ввергало её в уныние.

И неожиданно она услышала такой знакомый хлопок. С недоверием подняла голову и посмотрела вверх, чтобы увидеть замечательные и огромные тёмно-серые крылья. В трейлере было весьма проблематично их полностью развернуть, потому что их размах был почти двадцать восемь футов, и они были очень массивные и постоянно цеплялись за всё вокруг, едва не разрушая трейлер изнутри. Но если их не разворачивать, а держать сложенными, то вполне можно было уместиться с ними и в небольшом доме на колёсах, правда, они подгибались и загибались под неудачными углами.

Милли обожала его крылья. Хотя они и утратили своё прямое назначение, ибо необходимые для этого мышцы были не развиты, при этом парень мог спокойно двигать ими. Браун, когда первый раз их увидела, с приоткрытым от восхищения ртом подошла к нему ближе и неуверенно коснулась больших и длинных маховых перьев. Те оказались невероятно мягкими на ощупь, и девушка сама не заметила, как уткнулась в них лицом, зарываясь носом. На самом деле, доступ к крыльям ангела считался несколько интимным процессом, ибо они были такими же чувствительными, как и всё остальное тело, и этот доверительный жест со стороны Вулфарда многого стоил, в очередной раз продвинув их отношения на новый уровень.

Финн медленно, чтобы ничего не разрушить, двинул крыльями и накрыл ими их обоих с головой, создавая маленький и уютный отдельный мирок в виде «шалаша». И она обожала это больше всего, потому что парень просто притягивал её к своей груди, обнимая за талию, и молча дарил ей такую необходимую поддержку и чувства защищенности и заботы, и Милли, прижавшись одним ухом прямо напротив его сердца, слушала мерное сердцебиение и поглаживала пальцами серые перья, в очередной раз поражаясь их мягкости и чувствительности.