Can't help falling in love

Когда Финн пришёл в себя уже будучи новоявленным вампиром, он удивлённо начал озираться по сторонам, пытаясь понять, кто он и что здесь происходит. Сидевшая рядом обворожительная девушка представилась Милли Бобби Браун, а его назвала Финном Вулфардом. Потом вкратце описала сложившуюся ситуацию и неожиданно извинилась. Только сейчас до неё дошёл весь ужас её поступка — она по собственной прихоти отняла у какой-то семьи сына и брата, а у человека — спокойную человеческую жизнь. Она настоящий монстр.

Но Финн почему-то не разозлился, хотя это было вроде как ожидаемо. Он лишь утёр слёзы, катящиеся по лицу Милли, и неуверенно пожал плечами, сказав, что, возможно, его предыдущая жизнь тоже была не особо крутой и ему нечего было терять.

В тот самый момент Браун и влюбилась в этого невероятного парня.

После этого они повсюду были вместе, как неразделимое целое. Девушка учила его всему, что знала на то время сама, а он размягчил своей добротой и открытостью её прежде загрубевшее от одиночества и насмешек сердце. Они путешествовали на его машине из штата в штат, прожигая свою вечную молодость. Они были красивы, беззаботны и просто счастливы. Яркая и пылкая влюблённость переросла в трогательную и горячую любовь. Милли постоянно шутила о том, что она успела выйти замуж за Финна столько раз, сколько не живут. Ну, а что им мешало это делать? Путешествуя по городам, они притворялись сбежавшей от злых родителей влюблённой парочкой и просили тайно обвенчать их. Да, церковь была им не помеха, впрочем, как и религия. Так что Милли Бобби Браун уже раз семьдесят была как Вулфард, но никого из них это не волновало.

Через пять лет такой жизни, в начале девяностых, к ним присоединился Калеб. Его история до сих пор была покрыта мраком. Он просто познакомился с этой весёлой парочкой в одном из ночных клубов Майями, когда те под шумок хотели провернуть небольшую сделку с деньгами, а потом как-то незаметно влился в их маленькую семью из двух вампиров, став их навечным духовным наставником — так-то Маклафлину был двадцать один год, но по вампирским меркам он был старше даже той же Милли. Финн как-то раз натыкался на слух о молодом темнокожем военном, который в годы войны на независимость в Южной Америке спас ценой своей жизни много человек. Расплывчатый рисунок от руки одного из очевидцев был похож на Калеба, но никто не мог сказать с уверенностью, был ли это он, а сам Маклафлин предпочитал об этом не распространяться.

Ещё через два года Браун обратила Сэди. Та росла в неполной семье с отцом-садистом. Девушки познакомились случайно в магазине одежды, где болезненно худая и измождённая от постоянных трудов Синк работала кассиром. Милли разговорилась с ней за чашечкой чая, который она сама не пила, узнала историю жизни девушки, и ей стало так жаль Сэди, что она предложила ей уйти с ними — стать вампиром. И Синк почти сразу согласилась. Финн и Калеб восприняли её весьма радушно, хотя первое время Вулфард всё-таки морозился от Сэди, ревнуя её к Милли, потому что Браун стала очень много времени проводить с «вечной лучшей подружкой», как шутливо называл их Маклафлин.

Следующий к ним присоединился Гейтен. У бедняги была затяжная тяжёлая депрессия, которая едва не довела его до самоубийства. Но в последний момент он встретился с шумной компанией на ночной улице Далласа, где проживал с матерью и тремя кошками. Два парня и две девушки учились кататься на скейте и громко смеялись, перебрасываясь какими-то только им одним понятными шуточками и безобидными колкостями, а Матараццо наблюдал за ними издалека и очень завидовал их крепкой дружбе, которой у него никогда не было и вряд ли когда уже будет. Тогда-то его и заметила отдыхавшая Сэди, которая после весело подозвала его к компании познакомиться. Гейтен был очень стеснительный и неуверенный в себе парень, страдающий не только от депрессии, но и от врождённого заболевания, которое повлияло на строение верхней части его тела. На протяжении двадцати лет жизни над ним издевались сверстники, что и довело его, собственно, до депрессии. Но эти четверо ребят неожиданно оказались такими дружелюбными и миролюбивыми, не унижали его за его непохожесть и не насмехались над его внешним видом, за что он моментально проникся к ним глубокой симпатией. В итоге над предложением обратиться в вампира он не раздумывал ни минуты, дав утвердительный ответ.

Сейчас же Гейтен был уверенным в себе парнем, который менял девушек, как перчатки.

Последним к их уютной семье присоединился малыш Ноа. Точнее, все его звали так, потому что он был младше Милли (которая до того момента была самой младшей) и потому, что его обратили из всех сравнительно недавно. Это произошло где-то на рубеже двухтысячных, когда компания колесила по северо-западу США. Там, почти на границе с Канадой, они нашли бедствующего одинокого парня, который жил на улице, перебиваясь с хлеба на воду. В этот раз решение об обращении приняли негласно все и без разрешения самого Ноа, за которым несколько дней велась незаметная слежка. Имя его они узнали уже потом благодаря потрёпанной бумажке в кармане его куртки; это был небольшой листик из какой-то ночлежки, где Шнапп проводил время в особо неблагоприятную погоду.

А ещё малыш Ноа буквально пару лет назад решился, собрался с духом и предложил Сэди встречаться, ошарашив всех в компании, включая саму девушку. Но та также неожиданно согласилась, из-за чего в их маленькой семье помимо бессмертного филли, как в шутку называли друзья парочку Финна и Милли, появилось ещё и ноди (это была маленькая месть от Браун).

Браун хмыкнула. Да уж, кратенький экскурс в прошлое оказался сейчас как никогда кстати, потому что она вспомнила одну очень важную деталь. Очень-очень важную деталь.

Она запрокинула голову, утыкаясь острым подбородком Финну в грудь, глядя ему снизу-вверх в его сверкающие в полутьме вампирские глаза. Ох, этот парень был действительно дьявольски прекрасен с выпущенными клыками и горящими глазами. И он полностью принадлежал ей одной. Какая невероятная удача.

— Как же я рада, что спасла тогда твою милую мордашку от старения, — проурчала она, привлекая его внимание. — Тебе бы не пошла седина в волосах и морщины на лбу.

Вулфард оторвался от занимательного спора о том, куда им стоит поехать всем вместе (Гейтен вообще предлагал покинуть к чертям страну, которую они исколесили уже вдоль и поперёк), и посмотрел на свою восхитительную девушку.

— Что за внезапный прилив нежности? — со смешком спросил он.

— Как грубо. — Надула губы Милли. — Хочешь сказать, что я не проявляю к тебе должного внимания, малыш? И вообще, — она фыркнула, — сегодня важный день. — Он приподнял вопросительно бровь. — О, только не говори, что ты забыл, — тихо заворчала она, но всё равно против воли улыбнулась.

— М-м-м? О чём ты?

На самом деле он прекрасно понял, о чём она говорит. Но зачем давать Милли сразу всё, чего она хочет? Это слишком балует её.

— Финни! — Снова наигранно надула губы она. — Как ты мог, малыш, забыть такую дату?

— Первое февраля? Действительно, очень важный день. Наверное. — Усмехнулся тот.

— Финн! — Браун завертелась ужом в его объятиях. Кажется, она действительно поверила в то, что он забыл. Наивная. — Знала бы, что ты такой бесчувственный, лучше бы с этим… как там его?.. Джейкобом, кажется… Да, Джейкобом ночь провела и повеселилась.

Вулфард моментально ревниво нахмурился (больная тема для него), грозно стрельнув взглядом в сторону всё ещё стоящей на обочине машины с телом слащавого парня внутри. А потом просто взял и, без лишних слов подхватив взвизгнувшую от неожиданности девушку, закинул Милли себе на надплечье.

— Финн! Дурак! Пусти меня немедленно! — закричала она, небольно стуча ему по спине сжатыми кулачками. — Ты чего творишь, сумасшедший? Отпусти меня на землю! Сейчас же!

— О, — сказал позади них Шнапп, — филли снова начали свои ролевые игры.

— Ноа! — изумилась Браун. — От тебя-то я такого не ожидала. Друг, называется. Лучше скажи, чтобы Финн отпустил меня.

— Не-а. — Покачал головой тот с широкой улыбкой.

— Сэди! — попросила подругу Милли, с мольбой глянув на девушку.