Цап-царап, или Оборотни для Маши

– Какая тугая, - шепчет он, другой рукой убирает волосы, налипшие на мою щеку.
– Почему ты не мне принадлежишь?

В его глазах жадность и жажда, он смотрит, как член Яра погружается в мой рот и тихо рыкнув, усиливает давление пальцев в промежности.

Меня скручивает жгутами, болезненно и остро, кажется, я сама натянутая струна, Яр хватает меня за волосы и толкается глубже, и я с мычанием откидываюсь на подушку, когда Сава шлепает меня между ног, какая-то чувствительная точка с искрами взрывается, и по телу разлетаются сладкие осколки.

Глава 24

Кажется, я где-то на островах, красный закат, шумит прибой, я лежу на песочке, так хорошо.

Из этого миража меня выдирает громкий стук в дверь.

– Маша, - по ту сторону зовёт Тамара. Дергает ручку.
– Открывай немедленно!

С трудом приподнимаюсь на локтях. Смотрю на мужчин - они тихо собираются, Савва заправляет рубашку в брюки, а Яр застёгивается.

И не успеваю ужаснуться, что скажет Тамара, как меня тянут за руку, ставят на ноги.

Ярослав наклоняется, языком касается моих губ. Шепотом говорит:

– До завтра.

Пошатываюсь, скатанные брючки словно путы, непослушными пальцами тяну одежду на бедра. Наблюдаю за мужчинами - один за другим они выбираются в окно.

– Маша, - надрывается Тамара. 

Трогаю опухшие губы. Оглядываюсь в комнате и прижимаю ладони к щекам - боже мой, она меня убьет.

– Я сейчас дверь выломаю!
– Тамара переходит на визг.
– Что там у тебя? 

Торопливо закрываю окно. 

Распахиваю дверь.

Она отталкивает меня с прохода и фурией влетает в комнату. Щелкает выключателем, и я морщусь, ладонью прикрываю глаза.

– Господи, - она смотрит на постель - в ней словно бои быков устраивали, все разворошили. Она ахает, когда замечает нож на полу, поднимает глаза на меня. 

Неловко приглаживаю торчащие волосы.

– Ты себя в зеркало видела?
– Тамара упирает руки в бока, под черной кружевной сорочкой узкая талия. И пахнет она кремом и духами, вся такая гладкая, ухоженная.

Бросаю быстрый взгляд в зеркало возле шкафа и вздрагиваю - я словно из фильма для взрослых выскочила, губы красные, локоны спутанные, а во рту...

Веду языком по зубам.

Во рту какой-то странный привкус.

Кажется, Ярослав прямо мне в рот кончил. А я так оглушена была, что всё проглотила.

Уши загораются.

– Ты кричала, - Тамара идёт к шкафу. Открывает створку, зачем-то заглядывает внутрь.
– Разбудила меня.

– Кошмар приснился, - бормочу. 

– Кошмар я тебе сама сейчас устрою, - она пересекает комнату, встаёт на колени и отбросив свисающий плед смотрит под кровать.

Свожу брови.

Что она делает?

Она встаёт, отряхивается. Щурится в комнате. И тут до меня доходит - она же Савву ищет.

Решила, что я тут с ним.

Ноги подкашиваются, доползаю до стола и плюхаюсь на стул.

Тамара, не заметив ничего подозрительного, ни Саввы, ни Яра, садится на кровать и закидывает ногу на ногу. Впивается в меня зелёным ведьминским взглядом.

– Что случилось?
– спрашивает. 

Сглатываю. Ощущаю себя на допросе, у нее такой пугающий тон. 

– Кошмар приснился, - твержу. 

Она взбивает волосы рукой, смотрит на свои красные ноготочки.

– Маша, мое терпение на пределе, - говорит она, не отрываясь от разглядывания маникюра.
– Ты знаешь, у меня появился мужчина.

Ещё бы не знать. 

– И у нас с Саввой все серьезно, он живёт у меня...

А ночами приходит в мою комнату.

– И, возможно, мы скоро поженимся...

Конечно, и в комплекте к Савве добавится Яр.

– И у нас пойдут дети...

Разве что кошки, ягуары с желтыми глазами. Потому, что Савва такой же, как и Ярослав, уверена в этом.

– И ты нам мешаешь, - заканчивает Тамара. 

– Что?
– очнувшись, сжимаю спинку стула.
– Почему мешаю? С утра до вечера я в институте, потом занимаюсь хозяйством, спать ложусь рано, гостей не приглашаю, музыку ночами не включаю, - тараторю.

– Дело не в этом, - Тамара, наконец, оставляет в покое ногти. Поднимается с кровати.
– Ты уже взрослая девочка. Сегодня вот ты меня обманула. От тебя пахнет выпивкой - значит, ты тайком пьешь. В комнате чем-то занималась непонятным. Ночью. Это я и представить боюсь. А у нас будут дети, Маша. Какой пример ты подашь ребенку? Тебе нельзя здесь оставаться.

– Но куда же мне идти?
– растерянно смотрю на нее.
– Мама...

– Твоя мама хорошо устроилась, - кивает Тамара.
– Выскочила замуж, и сплавила тебя. 

Ковыряю ободранную кожу на спинке кресла.

Да, мама уехала. Но квартира, вроде как, досталась им от родителей. Она принадлежит не только Тамаре. И я имею право здесь жить.

– А ведь я тоже ещё молода, - вещает Тамара, расхаживая по комнате.
– И мне хочется женского счастья. А кому нужна невеста и довесок к ней в виде лошади?

– Я не лошадь.

– Здоровая, как лошадь - вот я о чем. Тебе уже не тринадцать лет, ты не школьница.

– Летом я заканчиваю первый курс, - встаю. Губы дрожат, пытаюсь сдержать слезы.
– Я и сама хотела попросить о переводе. В другой город. Мы с Полиной...

– А до лета, Маш? Савва может не дождаться, пока ты съедешь.

– Но не улицу же мне идти!
– всплеснув руками, отворачиваюсь, глаза все таки слезятся.

– Нет, у меня есть идея, - обнадёживает Тамара.
– Ты можешь устроиться на работу. На въезде в город есть гостиница и кафе. Там требуются официантки и горничные. График сутки через сутки. Будешь меньше болтаться дома - глядишь и Савва созреет, сделает мне предложение.

В коридоре хлопает дверь.

– Вот, - шепотом заканчивает Тамара.
– И он перестанет ночами уходить, если тебя не будет. Завтра после института дуй на собеседование. 

Оборачиваюсь. Смотрю, как она торопится в коридор и вздыхаю.

С работой мысль отличная, я давно хотела, но сама же Тамара мне и говорила, мол, кто-то из приезжих соблазнит меня, а я потом принесу в подоле.

Подхожу к двери и приоткрываю ее, вслушиваюсь в их разговор.

Бессовестный. Вылез через мое окно и зашёл через дверь. Тамара им не нужна, им что-то нужно от меня.