Царь иудейский

Я позабыл и правду, и добро,

И только смутное воспоминанье

О непорочной детской чистоте,

Как о давно вдали померкшем свете,

Бессильно теплилось на дне души.]

И вот, свершил Ты надо мною чудо,

И за тобою следом я пошел.

Я услыхал Твое святое слово

И ужаснулся мрака своего.

Приди, приди ж, Мессия, Сын Давидов!

Ты, мне глаза телесные раскрывший,

Раскрой теперь духовные мне очи

И душу просвети, о, Раввуни!

(Преклоняет колени, простирая руки к еще невидимому

Иисусу.)

(Песнь слышится уже громко за самым узким проходом в

глубине и продолжается еще по падении занавеса.)

Занавес медленно опускается.

Кореиз 5 июня 1911

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

У Пилата. Перистиль дворца Ирода Великого. Две стены, сходящиеся под прямым углом в глубине сцены. В правой стене две двери: первая, ближайшая к зрителю, на судейский помост (лифостротон или гаввафу), заперта до явления двадцатого; вторая дверь во внутренние покои Пилата. В левой стене, по середине, закрытая занавеской третья дверь, ведущая к выходу из дворца. Между дверьми в правой стене ниша с мраморной статуей. Отступя от стен и параллельно им идет колоннада из нескольких колонн, на которых утверждено перекрытие, образующее навес над проходом между стенами и колоннами; пол этого прохода выше уровня сцены на четыре мраморные ступени, ведущие к каждой из трех дверей. Проход слева ведет к Прокуле, а справа в другие покои. По середине мраморного мозаичного пола фонтан. Отверстие в потолке затянуто легкой тканью, сквозь которую сверху проходит свет Богатая обстановка: ложе, столы, кресла, скамьи, мраморы, бронза, вазы с цветами,

курильницы, светильники, ковры, дорогие ткани. Предрассветный сумрак.

Явление первое (Лия, одна, сидит на мраморной скамье и вытирает серебряный кувшин. Вбегает

Александр, сильно встревоженный.)

Александр

О, ясный свет моих очей! О, Лия!

Лия (пугливо озираясь).

Потише, Александр! Остерегайся!

Александр

Нет никого! О, Лия дорогая!

Всю ночь я глаз не мог сомкнуть в волненьи...

Я и теперь еще дрожу за нашу

Любовь... Недоброе грозит ей что-то!

Лия

Мой Александр! О, как страшат меня

Твои слова! В чем дело? Что случилось?

Александр

Вчера, лишь я успел тебе признаться,

И в роще Гефсиманской голоса

Так напугали нас, ты обещала

Свиданье мне в другом пустынном месте.

Туда, я видел, поспешила ты.

Я за тобой поодаль шел, чтоб вместе

Не подглядели нас. И, вдруг, толпа

Мне преградила путь. То были слуги

Первосвященника. И их узнал

При свете факелов. Не видно было,

Кого вели они; но рассмотрел

Я римских воинов. На меди шлемов

И лат играли месяца лучи

И пламень светочей. Шли эти люди,

Кто с кольями, а кто с мечами... Лия,

Зачем ты не сдержала обещанья

Мне подарить хоть несколько мгновений

В глуши. Иосафатовой долины?

Зачем у моста чрез поток Кедронский,

Под старым кипарисам у гробницы

Меня не дождалась ты?

Лия

Там ждала я,

Но шум толпы послышался за мной:

Я испугалась и бежать пустилась.

Зачем нам помешали! Ах, зачем

Ты не нагнал меня, мой Александр!

Александр

Потише, Лия! В доме спят. Потише!

Лия

Не позабуду я вчерашней ночи!

И лунный свет, и тень маслин ветвистых,

Журчанье струй и жданное так долго

Твое, мой милый, первое признанье,

Все это сном мне кажется теперь!

(Из третьей двери, не замечаемая ими, показывается Иоанна.)

Но счастье, как всегда, не полно: если б

Мы в нем могли Учителю открыться!

О, дорогой Учитель! Он так добр,

И милостив, и кроток, и приветлив!

О, если бы за нас Он помолился

И брачный наш союз благословил!

Александр

Но, Лия милая, ты позабыла,

Что для рабов не существует брака.

В неволе ты одна моя отрада!

Вплоть до вчерашней ночи мы с тобой

Почти не говорили. Только взором

За каждым я твоим следил движеньем.

Как благодарен я и этой ночи,

И нежному весны благоуханью,

И нашей встрече в одинокой роще

Невольно вылилось мое признанье...

Меня не оттолкнула ты, о, пальма

Иерихона, роза Энгадди!

Лия

О, дорогой, о, милый мой! О, розан

Сарона! Стройный кедр ливанский мой!

Явление второе

Иоанна (неслышно приблизившись, за их спиной).

Привет мой вам, друзья!

(Они в испуге вскакивают. Начинает светать.)

Надеждам светлым

Доверчиво душой вы отдались;

Любовь, как солнце, взор вам ослепила

И вас зовет в заманчивую даль...

(Замечает кувшин и рассматривает.)

Что за изящество! Как здесь сказалась

Искусного художника работа!

[Чеканить так способен лишь один

Среброковач Димитрий из Ефеса

Иль знаменитый Зенодор Арвернский].

Хотя языческий, но все ж прекрасный

Здесь миф изображен: Амур крылатый,

Влюбленный юноша; а вот Психея

Бессмертная душа, его подруга.

Но я б сказала: Александр и Лия.

Друзья мои! Невольно услыхала

Я исповедь доверчивой любви.

Я обладаю нежной вашей тайной.

За то, что мной похищена она,

Я заплачу вам помощью своею:

У Прокулы я буду хлопотать,

Чтоб вам Пилат свободу дал.

Александр

Господь

Вознагради тебя!

Лия

О, госпожа!

Всевышний Бог воздай тебе сторицей

За милости твои!

Иоанна

Моя душа

Скорбит за соплеменников несчастных,

Которым рабство выпало в удел.

И все сыны Израилевы стонут,

Подавлены языческим ярмом;

Но в доме у себя свободен каждый,

А вы, друзья, и дома лишены!

Александр

Не по пусту, конечно, в этот дом

К язычникам ты, госпожа, приходишь

В столь ранний час. Заблещет скоро солнце;

Уже над алтарем Господня храма

Восходят к небу облаком густым

Клубы курений сладких фимиама

И жертвы утренней священный дым.

Сейчас звенящей меди трубным звуком

Левиты возвестят великий день,

Когда опресноки, пасхальный агнец