Царь нигилистов

Глава 26

— Ваше Высочество, я умею хранить тайны, — улыбнулся Склифосовский.

— Николай Васильевич, я попрошу вас поработать с еще одной августейшей шкуркой, причем куда более драгоценной, чем моя. У вас с собой хирургические инструменты?

— Да, но я еще не хирург.

— От вас не потребуется ничего сложнее забора крови из пальца. Возьмите ланцет. Скальпель на всякий случай. У вас есть кастрюля?

— Кастрюля?

— Обычная. Для борща. Желательно с крышкой.

— У хозяйки комнаты, которую я снимаю, наверняка есть.

— Так вот. Вымойте ее с мылом, налейте воды. Хорошей, лучше колодезной. Может быть, это и перестраховка, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Положите туда ваши хирургические инструменты, закройте крышкой, и прокипятите примерно полчаса.

И Саша живо вспомнил, как его жена, там в будущем, кипятила бутылочки для маленькой Анюты.

— Вы можете считать меня сумасшедшим, — продолжил он. — Но просто сделайте, что я вас прошу.

— Я не считаю вас сумасшедшим. Это для уничтожения бактерий?

— Да. Ни одна мелкая мерзкая тварь такого издевательства над собой не выдержит.

— Это открыли еще в прошлом веке.

— Отлично! Хоть в этом не придется убеждать. Осталось доказать, что бактерии вообще имеют отношения к болезням. Но, если докажем, государственная премия вам обеспечена, а уж золотые и серебряные медали всех академий будете складывать аккуратными стопочками.

Склифосовский улыбнулся.

— Не будем заглядывать так далеко вперед. Вдруг мы ошибаемся?

— Мы не ошибаемся. Но будет трудно. У вас хирургические инструменты в каком-то футляре?

— Да, небольшой дорожный набор.

— На сафьяне?

— Да.

— И вы их до этого не кипятили?

— Я понял, Ваше Высочество. Я их больше туда не положу.

— Лучше всего, мне кажется, какую-нибудь металлическую коробку завести. Чтобы ее можно было тоже прокипятить, обработать раствором хлорной извести или спиртом. Если найдете что-то подходящее — я вам компенсирую.

Николай Васильевич достал из портфеля небольшой пузырек.

— Вода из лужи, — объявил он.

— О! — улыбнулся Саша. — Главный опыт Левенгука.

Учитель капнул из пробирки на предметное стекло.

И они больше часа любовались инфузориями-туфельками и сувойками, похожими на бокалы для вина на тонких высоких ножках.

— А что будет, если это все прокипятить? — спросил Саша.

— Мертвые сувойки и инфузории туфельки, — ответил Склифосовский. — Двигаться перестанут.

— А если их спиртом?

— Завтра посмотрим.

— А раствор хлорной извести сможете достать?

— Постараюсь. Это вообще-то отбеливатель.

— А если их другим красителем подкрасить, можно что-то новое увидеть?

— Иногда. Стоит попробовать.

— Можете завтра взять все красители, которые есть. Вообще все. Если это потребует дополнительных затрат, вы мне напишите, я оплачу.

Саша очень хорошо помнил рассказ одного из преподов МИФИ. По местной легенде знаменитые сверхпроводящие керамики были получены в институте лет на десять раньше, чем в США. Только наши умники не догадались испытать их при низких температурах. Зачем? Диэлектрики же.

А американцы просто тупо испытывали при любых условиях. Опустили в жидкий азот — глянь, а они сверхпроводящие.

Так что иногда надо просто отключить мозг и проверять все подряд.

Минут за десять до конца урока Саша извинился и сел за письмо к аптекарю.

— Гогель Григорий Федорович, мой гувернер, человек неплохой, но, к сожалению, не очень умный, — прокомментировал Саша. — И при этом пытается контролировать мою переписку.

В письме Саша попросил спирт поконцентрированнее.

Положил в конверт и написал адрес.

— Николай Васильевич, вы на меня не очень обидитесь, если я попрошу вас поработать моим посыльным?

— Нет, — сказал Склифосовский.

И взял письмо.

— Это аптека в Петергофе, — пояснил Саша. — Ею заведует Илья Андреевич Шварц. Он вам либо сразу выдаст спирт, либо завтра перед уроком, либо что-нибудь присоветует. Может, у него и хлорная известь есть.

Учитель кивнул.

— Ну, наступил час расплаты, — сказал Саша.

И вынул из секретера коробочку с французскими карточками, под которыми хранились оставшиеся пятнадцать рублей ассигнациями.

— У меня пятерка, — пояснил он. — Елена Павловна писала, что 50 копеек в час. Значит, за сегодня и завтра по два рубля. Всего четыре. Все правильно?

— Да-а. Ваше Высочество! У меня еще не было такого заинтересованного ученика.

— Это потому, что я сам за себя расплачиваюсь, меня не родители заставляют.

— Я могу немного скинуть…

— Нет. Вы отличный учитель. К тому же господин Герцен тут же воспользуется случаем и тиснет статейку про то, что Великий князь Александр Александрович обирает бедных студентов. Ничего не могу поделать: свободная пресса!

— У меня нет рубля на сдачу, — сказал Склифосовский.

— Если это несложно, я бы хотел, чтобы рубль вы разменяли и принесли мне завтра сдачу мелочью. Я Гогелю десять копеек задолжал. А то «Колокол» живо напишет, что Великий князь грабит своего гувернера. А я потом до конца жизни не отмоюсь.

На прощанье Саша пожал Склифосовскому руку. И, кажется, угадал. Учитель был явно доволен.

После обеда Саша воспроизвел лекцию для Никсы и Володи. И похвалил себя за то, что в общем приличное количество из нее запомнил. Лучший способ освоить предмет — это начать его преподавать.

Улучил момент, когда Володька, наконец, соскучился и убежал на улицу, и напросился к Никсе на ужин.

— Нам надо поговорить, — сказал Саша.

— Тет-а-тет?

— Да.

Подходящий момент представился, когда они сидели на террасе за самоваром, а Зиновьев вышел покурить.

— Никса, я хочу попросить тебя поработать завтра подопытным кроликом, — сказал Саша.

Брат посмотрел вопросительно.

— Надо понять, что за звери обитают в твоих золотушных язвах, — объяснил Саша.