Царь Петр I «Западный либерал». Иностранцы о царе-реформаторе

11-го возвратились в Петербург его королевское высочество в карете, а царь и царица водою, со всею флотилиею. Его высочество из Стрельны-мызы ездил с царским маршалом (Олсуфьевым) на дачу последнего, где со всею своею свитою должен был очень много пить, и оттуда уже отправился домой в карете царицы.

12-го его высочество весь день оставался дома, потому что чувствовал еще усталость после совершенной поездки.

13-го один из моих хороших приятелей, бригадир Ранцау, который был в числе ездивших в Кронслот, рассказал мне следующее об этой поездке.

Отплыв из Петербурга 30 июля, в 11 часов утра, они, по причине слабого ветра, прибыли в Кронслот только часов в 6 или 7 вечера и остановились там в доме великого адмирала Апраксина.

31 июля царь показывал его высочеству и нашей свите сперва три большие окруженные больверком гавани, где стоят корабли, потом большую кронслотскую батарею, обращенную к морю. После того они поехали на нескольких шлюпках в собственно так называемую крепость Кронслот, которая окружена со всех сторон водою, а оттуда, осмотрев ее, к двум стоявшим вблизи бомбардирским галиотам. Когда они взошли на первую, царь опять сам все показывал и объяснял его высочеству. Он думал сначала, что она та самая, на которой было приказано им устроить все для увеселения герцога; но узнав, что для того приготовлена другая галиота, поспешно отправился на нее, и там в присутствии его высочества бросали разные бомбы. После всего этого они возвратились в Кронслот, откуда царь спустя несколько времени поехал с небольшою свитою в Петергоф. В его отсутствие князь Меншиков в тот же день угощал его высочество и всю нашу свиту. Вечером царский маршал Олсуфьев сказал тайному советнику Бассевичу, что так как его высочество взял с собою своих поваров, то им можно приказать требовать всю нужную провизию, которая готова к их услугам. Поэтому герцог на другой день, 1 августа, угощал всех русских министров, при чем очень много пили. Рано утром князь Меншиков уезжал в свое поместье Ораниенбаум; однако еще до обеда приехал назад и участвовал в пиршестве. Его величество царь вечером возвратился из Петергофа в Кронслот и на следующий день, 2 августа, в 7 часов утра, прислал к его высочеству графа Пушкина с приглашением приехать на флот, для чего и были приведены два судна, потому что царь находился уже на яхте. Пушкин думал, что его величество на несколько дней поедет к флоту, и просил герцога не брать с собою других вещей, кроме постельного белья, говоря, что его высочество будет иметь особую яхту, где найдет все удобства для себя и для шестерых или семерых кавалеров, и что для остальных и для прислуги приготовлены еще два судна. Кроме того, он имел поручение сообщить его высочеству, чтоб он и его свита были без шпаг, потому что и сам государь оставит при себе только небольшой кортик. Требование этот тотчас же было исполнено как его высочеством, так и всею свитою. Герцог отправился на транспортное судно, т. е. на прекрасную яхту «Принцесса Анна», где его встретили царский маршал и капитан яхты, который немедленно снялся с якоря и направился к флоту, находившемуся в 30 верстах от Кронслота. Во время плавания его высочество обедал на яхте со всеми русскими вельможами. Царь потом также присоединился к ним. Около 6 часов вечера они подошли к месту, где стояли корабли, и бросили якорь, после чего его величество царь с его высочеством объехали на шлюпке вокруг всего флота, состоявшего из 18 линейных кораблей ^[18] и 3 фрегатов, которые были расположены в виде треугольника кормою или задом наружу, а носом внутрь. Проезжая мимо каждого из них, царь пил за здоровье капитанов, стоявших у кормы своих кораблей. Совершив весь круг, они возвратились на транспортную яхту. Здесь царь простился с герцогом и поехал опять к флоту, а его высочество остался на ней и провел весь вечер один с своею свитою, что пришлось очень кстати после вчерашней пирушки. Я забыл сказать, что когда они подъехали к флоту, с него раздался сигнальный пушечный выстрел, после которого в один миг все корабли украсились бесчисленным множеством маленьких и больших разноцветных флагов и вымпелов; эффект был удивительный, тем более что вслед за другим выстрелом их так же быстро опять опустили. На следующий день, 3 августа, утром, его высочество получил через молодого Трубецкого приглашение приехать на царский корабль «Ингерманландия». С прибытием туда герцога все якоря по данному сигналу были подняты, и царь объявил его высочеству, что хочет повеселить его морскими маневрами, для которых, чтобы иметь более места, необходимо выйти далее в открытое море. Корабли двинулись на несколько верст вперед без особенного порядка; но подойдя к месту, где должно было происходить сражение, они выстроились в две линии, по 9 кораблей на каждой. Царь командовал правою, а князь Меншиков левою. Его величество в качестве командующего находился на среднем корабле, пятом в линии, и держался прямо против пятого же другой линии. Все сигналы подавались с этих двух адмиральских кораблей посредством вымпелов или флагов, из которых каждый имеет свое значение и тотчас же поднимается и на других кораблях. Для хранения сигнальных флагов сделаны, говорят, особые ящики, на которых они, для скорейшего их приискания, нарисованы в миниатюре. Кроме того, при них на кораблях вывешивается еще доска, где они также все нарисованы, и где находится объяснение каждого на русском и голландском языках. По ней наша свита при появлении сигналов могла сейчас видеть, в чем заключалась воля царя, и что он приказывал кораблям. Этот флот, составленный из двух линий, маневрировал более часа, сопровождая свои движения то ружейными, то пушечными залпами. Во всем сохранялся удивительный порядок, и зрители имели много удовольствия, тем более, что дым от сильной пальбы не приходил на их сторону, и что ядер и пуль нечего было опасаться. По окончании этого великолепного увеселения корабли стали опять возвращаться туда, где стояли на якорях, и тут можно было видеть, который из них шел лучше, потому что на каждом употреблялись все усилия, чтобы придти вовремя на прежнее место. В продолжение маневров и морского сражения они должны были поднимать и направлять свои паруса смотря по тому, какой требовался ход, чтобы постоянно оставаться друг против друга; но на обратном пути каждому из них предоставлена была свобода делать все возможное для обгона других. Царь, говорят, приказал арестовать нескольких флотских капитанов за то, что они в сражении иногда не совсем держались в линии; но на другой день их освободили. По этому случаю у государя был сильный спор с контр-адмиралом Сиверсом, который слишком горячо принял сторону офицеров и приписывал недоразумения отчасти ему самому. Все присутствовавшие не могли надивиться терпению его величества во время этого спора.

18

Берхгольц называет их Orlogs-Schiffe (т. е. военные корабли). Вот имена их: Св. Андрей, Сан-Виктория, Гангут, Москва, Малбруг, Св. Александр, Лесное, Норд-Адлер, Св. Екатерина, Ингерманланд, Фреидемакер, Нептун, Астрахань, Выборг, Фридрихштат, Слютебург, Св. Петр.

На другой день, 4 августа, его величество царь был с его высочеством на 6 или 7 военных кораблях, где сам все показывал и объяснял. В этот день много пили, потому что на каждом корабле были угощения. От них будто бы даже и наш герцог был порядочно навеселе.

5 августа они уехали с флота и к вечеру возвратились в Крон-слот, а на другой день, 6 августа, со всею флотилиею, состоящею из 80 или 90 судов, оставили Кронслот и около полудня прибыли в Ораниенбаум, откуда царь вечером уехал вперед в Петергоф.

7 августа, в час пополудни, его высочество со всею флотилиею отплыл в Петергоф. Он прибыл туда благополучно и был очень хорошо принят.

8 августа их величества (царица, не участвовавшая в поездке, выехала в Петергоф навстречу царю) ездили за 23 версты оттуда в имение великого канцлера Головкина, где готовилось прорытие трех маленьких речек для проведения воды в резервуары петергофских фонтанов. Царь и знатнейшие русские вельможи собственноручно открыли работы, и притом так, что его величество прежде всех приложил к земле заступ. В этот день все общество собиралось у великого канцлера, который угощал его, но не роскошно, потому что, несмотря на свое богатство, чрезвычайно скуп. У него, говорят, есть там странная лошадь, которую по приказанию царя выводили и показывали его высочеству: она двуполая, но ржет как жеребец.

9 августа осматривали Монплезир и остальную часть Петергофа. На следующий день, 10 августа, все поехали сухим путем в Стрельну-мызу, где осматривали строящийся новый дворец и находящийся при нем сад, а потом весело пировали. После обеда его величество царь, его высочество и вся их свита ездили верхом осматривать окрестности и круглое место, с которого видны 12 аллей (но там, говорят, есть еще другое место, где сходятся 16 аллей). На этой прогулке посланник Штамке, бывший очень навеселе, имел несчастье упасть с лошади и так повредить себе ногу, что и до сих пор еще не оправился.

11 августа, в последний день поездки, их величества царь и царица со всею свитою отплыли в Петербург, где возвращение флотилии было приветствовано пушечною пальбою с крепости, а его высочество с своими кавалерами и с маршалом Олсуфьевым отправился в каретах царицы и приехал в Петербург почти в одно время с флотилиею. Дорогой они обедали на даче, принадлежащей маршалу, где так сильно пили, что некоторые из наших кавалеров вечером возвратились домой порядочно пьяные. В Стрельне царь подарил герцогу прекрасного иноходца, на котором его высочество ездил верхом на вышеупомянутую прогулку. Этим окончился рассказ моего приятеля…

14-го я переехал к тайному советнику Бассевичу, у которого в доме было довольно места. Прежняя моя квартира была и скучна, и дурна. После обеда приезжал царский маршал Олсуфьев и просил нашего герцога пожаловать к нему на другой день обедать. Его высочество не мог отказаться, особенно когда узнал, что царь и царица также там будут…

25-го капитан Курке, который был женат на одной из сестер моего покойного отца, простился со мною и отправился опять в Казань, где стоит его полк. Его присылали сюда на короткое время с казенными деньгами и с какою-то просьбою. Прежде он находился в шведской службе, но потом вместе с многими другими офицерами по необходимости должен был вступить в здешнюю. Родом он, если не ошибаюсь, лифляндец и уже немолод, но человек очень приятный и добрый…

29-го его высочество был после обеда у князя Репнина, приехавшего сюда недавно из Риги. В этот день я с придворным проповедником и с асессором Сурландом ходил в царскую Кунсткамеру, собранную его величеством царем с большими издержками и заключающую в себе множество замечательных предметов по части естественной истории и других ^[19] . Там между прочим находится живой человек без половых органов, вместо которых у него род грибообразного нароста, похожего на коровье вымя и имеющего посредине мясистый кусок величиною в талер, откуда постоянно выходит густая моча. К наросту, для сохранения в чистоте белья, привязан пузырь, куда она стекает. Все это до того отвратительно, что многие вовсе не могут видеть бедняка. Поэтому легко себе представить, каково ему. Впрочем, он свеж и здоров, рубит дрова и исправляет разные другие работы; но жить должен в особой комнате, потому что распространяет от себя невыносимый запах. Человек этот, как говорят, из Сибири, и родители его зажиточные простолюдины. Он охотно дал бы сто рублей и более, чтобы только получить свободу и возвратиться на родину, откуда родственники должны были выслать его вследствие царского указа ^[20] , повелевающего препровождать в Петербург из всего государства все неестественное и неизвестное в каком бы то ни было роде. Губернаторам предписано точно исполнять его под страхом тяжкого наказания. Вот почему здесь набрано такое множество предметов по части естественной истории и самых разнообразных уродов. Между анатомическими препаратами находятся и собранные в Амстердаме знаменитым доктором Рюйшем (Ruysch), которые царь купил у его наследников за 10 000 рублей ^[21] . В Кунсткамере расставлено большое количество сосудов, в которых сохраняются в спирту всякого рода звери, птицы, рыбы, змеи и тому подобные, также разные части человеческого тела, целые трупы, уроды, зародыши обоего пола. Далее показываются все артерии и нервы человеческого тела, сделанные из цветного воску. Между многими другими подобными предметами я особенно заметил голову, в которой превосходно сделаны из красного воску все артерии, изображающие сложное устройство мозга, потом – постепенное развитие человеческого зародыша от первого зачатия. В сосудах, наполненных спиртом, можно видеть: матку, перед отверстием которой лежит младенец с совершенно образовавшимися головою и лицом, множество младенцев, вырезанных из утробы, с кожей и без кожи, человеческого урода с одною головою, но двумя лицами, много других уродов с двумя головами, четырьмя руками, четырьмя ногами, многими пальцами и т. д.; постепенное видоизменение лягушек и их зарождение из головастиков; животное pigritia (названное так по причине медленности его на ходу – оно может делать не более 20 шагов в день) с короткими ногами и широкою мордою, обросшею волосами ^[22] ; особенный род лягушек, рождающихся из спины самки, что и видно на одной из них, очень широкой, из которой выходят до 20 детенышей, частью до половины, частью только головою; еще одно большое животное, называемое philander (с белою шерстью, похожее на молодую кошку), у которого под брюхом род мешка, куда оно собирает своих детенышей, когда переходит или переплывает с места на место (в этом мешке и было их несколько) ^[23] , и мн. друг. Мы осматривали еще шкаф, наполненный сосудами с partes genitales feminae ^[24] разной величины, и другой – с восковыми изображениями partium genitalium viri ^[25] , из которых можно видеть, что нижняя, мясистая их часть состоит только из нервов; потом видели взрезанную утробу, с большою кишкою внизу и пузырем вверху, где все артерии сделаны из красного воску, и полный foetus (зародыш) в его естественном положении. Кроме того, нам показывали свинью с человеческим лицом (обросшим, впрочем, щетиною), которую только недавно привезли сюда из-за Москвы миль за 100 ^[26] . Наконец мы видели нескольких живых мальчиков, имеющих на руках и на ногах только по два пальца, которые похожи на клешни рака, однако ж не мешают им ходить, поднимать и брать деньги, и проч. При Кунсткамере находятся прекрасный мюнц-кабинет и довольно большая библиотека, собранная большею частью в Польше. При ней же помещается особо и библиотека бывшего лейб-медика Арескина, состоящая преимущественно из книг медицинских, физических и философских, но дорогих и редких. Все книги красиво переплетены. Теперешний библиотекарь, Шумахер, послан за границу для покупки разных редкостей. В его отсутствие место его занимает один аптекарь, который заведует Кунсткамерою…

19

В это время Кунсткамера, основанная Петром Великим в 1714 году, помещалась в так называемых Кикиных палатах, доме, принадлежавшем известному Александру Кикину, казненному в 1718 году по делу царевича Алексея Петровича, в Литейной части.

20

Указ 13 февраля 1718 года. На основании его платилось за доставление уродов, живых: человеческого 100 руб., скотского и звериного 15 руб., птичьего 7 руб.; мертвых: человеческого 15 руб., скотского и звериного 5 руб., птичьего 3 руб.

21

Собрания анатомических препаратов доктора Рюйша и разных животных, птиц, змей и насекомых аптекаря Себы были куплены Петром Великим в Амстердаме в 1717 году, первое за 30 000, второе за 15 000 гульденов.

22

Ленивец.

23

Это так называемая двуутробка или кенгуру.

24

С женскими половыми органами (лат.).

25

С мужскими половыми органами (лат.).

26

О чучеле этого животного в «Кабинете» не упомянуто; вероятно, оно погибло в пожаре 1747 года, когда сгорели в Кунсткамере многие вещи.

Сентябрь

1-го, в пять часов утра, я отправился ко двору и собрал музыкантов, с которыми пошел к обер-егермейстеру, чтобы дать ему серенаду из 6 валторн и просить его не уходить никуда до обеда. Около 12 часов его высочество с тремя тайными советниками, также Штенфлихт, Ранцау и все мы, в зеленых костюмах, поехали к нему верхами для поздравления с нынешним днем. Тайный советник Бассевич от имени его высочества говорил ему речь и, кроме того, поднес еще подарок. Затем вся наша процессия отправилась к посланнику Штамке, у которого обедали…

4-го из Нейштата получено известие о заключенном там 30 августа мире с Швецией; но так как он состоялся с исключением нашего герцога несмотря на все, и еще весьма недавние, уверения, что мир не будет заключен без утверждения за его высочеством прав наследования шведского престола, то день этот был для нас очень печален. Около 10 часов утра началась пушечная пальба в крепости и в Адмиралтействе и спустя час продолжалась снова.

В это время царь находился в церкви Св. Троицы, где совершалось благодарственное молебствие. Оттуда он потом тотчас отправился к князю Ромодановскому, как князю-кесарю, и объявил ему о заключенном мире. Обо всем этом, равно и о причине пальбы, мы ничего не знали, пока во время обеда не явился к его высочеству камергер Пушкин и не поздравил его от имени царя с заключением мира. Вскоре после того приехал вице-канцлер Шафиров, присланный к его высочеству царем вместе с тайным советником Бассевичем, который по получении от камергера известия о мире немедленно был отправлен герцогом к царю и имел с ним сильный спор. Вице-канцлер главным образом извинялся тем, что иначе вовсе нельзя было заключить мира и пришлось бы все оставить, потому что шведов ничем не могли склонить в пользу герцога; что царь и его королевское высочество – смертные люди, и его величество считал бы себя виновным перед потомством, если б отказался от столь выгодного для России мира или хоть решился только отсрочить его, и т. п.; но в то же время свято уверял, что царь, у которого руки теперь развязаны, сделает все возможное относительно наследственных земель герцога и его бракосочетания. Его королевское высочество в ответе своем выразил сожаление, что в настоящую минуту не могут сделать для него более. Одним словом, все мы были немало поражены этим неожиданным известием о бесплодном для нас мире, несмотря на то, что наш добрый государь был не только веселее других, но еще ободрял нас, говоря, что полагается во всем на волю Божию и уверен, что Провидение его не оставит. Между тем на всех улицах до поздней ночи объявляли о мире при звуках литавр и труб. Литавры были покрыты белою тафтою, а трубачи и следовавшие за ними всадники имели белые шарфы или повязки через плечо и держали белое знамя с изображением двойной масличной ветви с лавровым венком наверху. На всадниках были старые заржавленные железные шлемы, а на трубачах старые коричневые кафтаны, что все вместе отличалось какою-то особенностью, но совсем не великолепием. В наших ушах эта музыка отзывалась как-то тяжело и неприятно.

5-го его королевское высочество не выходил к молитве и приказал не впускать к себе никого, кроме тайных советников. К довершению досады, в полдень на нашем дворе собрались все литаврщики, трубачи, гобоисты и барабанщики находящихся здесь полков и неожиданно приветствовали нас музыкою на заключение мира, что нам было вовсе неприятно, а герцогу стоило только денег. По здешнему старинному обычаю они разделились потом на партии, чтобы быть с своим поздравлением у всех вельмож в одно время. Немного спустя приехали к нам два царских камергера, Пушкин и Нарышкин, для приглашения его высочества от имени царя на празднество по случаю приходившегося в этот день рождения ^[27] принцессы Елисаветы и, предварительно, на увеселительное катанье по Неве, для чего на канале, перед домом его высочества, тотчас явился торншхоут (очень спокойное судно величиною с обыкновенный галиот). Герцог поневоле должен был принять это приглашение. Откушав в своей комнате и дождавшись обыкновенного сигнала – пушечного выстрела с крепости, он сел с нами в торншхоут и отправился на противоположную сторону реки, к дому Четырех Фрегатов ^[28] , где при подобных катаньях всегда бывает сборное место. Когда мы прибыли туда, его королевское высочество вышел из своего судна и перешел на царицыно, где находился также и царь, который тотчас обнял его высочество и долго говорил ему что-то на ухо. Потом герцог опять пересел на свой торншхоут, и мы с множеством буеров, торншхоутов и яхт начали разъезжать взад и вперед по Неве, при чем все постоянно следовали за адмиралом буеров (который всегда находится впереди и для отличия имеет на своей мачте большой флаг). Как при подобных катаньях, так и при катаньях на барках и верейках никто не имеет права перегонять его; кроме того, когда он поворачивает, все должны также поворачивать; наконец, никто, под штрафом, не может уехать домой, пока он не подаст установленного для того сигнала и не опустит своего флага. Если он своими маленькими пушками салютует крепость или Адмиралтейство, то и все прочие суда, снабженные пушками, делают, по данному сигналу, то же самое, что в этот раз все и происходило. В продолжение нашей прогулки валторнисты и другие музыканты оглашали воздух веселыми звуками, потому что почти у всех вельмож была с собою музыка. Все это было бы нам очень приятно, если б мы при том могли быть веселыми. Поездив таким образом несколько времени, мы остановились у Почтового дома (где очень часто справляются случающиеся празднества), и их величества с принцессами и его высочество с своею свитою отправились туда. Царь с герцогом и с знатнейшими кавалерами тотчас пошел в большую залу и сел за стол, а царица с дамами поместилась особо в смежной комнате. Его королевское высочество сидел подле царя с правой, а князь Меншиков с левой стороны. На стороне его высочества сидели, возле него – прусский министр Мардефельд, потом – наши министры, на стороне же князя – все русские вельможи, как кому пришлось. За этим обедом так называемый князь-папа страшно шумел. Потом он встал, принес трубки и табак и уселся с ними опять за царским столом. В большой зале и в боковых комнатах стояли еще длинные узкие столы, за которыми сидели все гражданские, придворные и военные чины. В другой большой зале царица с принцессами, маленьким великим князем и его сестрою, вдовствующею царицею и ее дочерьми и с знатнейшими дамами кушала за большим овальным столом, превосходно убранным. Все дамы были в самых парадных платьях. По окончании обеда столы из этой залы были вынесены, и царь, взяв его высочество за руку, сам повел его к дамам, где начали танцевать. Царь, однако ж, тотчас же вернулся к мужчинам и просидел с ними почти все время. Танцы продолжались до 11 часов, после чего его королевское высочество, в одно время с их величествами, отправился домой.

27

5 сентября было тезоименитство, а не рождение царевны Елизаветы Петровны.

28

Т.е. большой деревянной пирамиде, находившейся на Троицкой площади, против дома Сената, и поставленной в память взятия князем Голицыным 4-х шведских фрегатов.