Царь поневоле. Том 2

Мне стало обидно.

— Я всё ещё здесь! — заметил я, на что бог посмотрел на меня уничижительным взглядом.

— Она видимо тебе забыла сказать, что у нас и на совокупление с низшими расами смотрят хоть и сквозь пальцы, но это всё равно не приветствуется среди богов. А беременеть от них…фу! Меня сейчас стошнит.

Соколиная голова покачалась, а я посмотрел на Бастет, которая выглядела смущённой.

— Я не стала тебе рассказывать всё, — смущённо сказала она, — ты у меня слишком чувствительный смертный.

— То есть то, что я помогаю всем, это нормально, а что бременить от меня это плохо, — возмутился я.

— Я про это только что сейчас и сказала, — обличительно ответила она, — просто понимаешь, вот тебе, например помогают собаки, кошки, ослы, но ты же не отправляешь своих самок к ним.

Я открыл рот от возмущения.

— Бастет всегда славилась своим, — Монту долго подбирал нужное слово, поскольку на пальцах у кошко-женщины появились когти.

— Эксцентричным поведением, — закончил он, — но это! Точно перебор. Я даже не хочу знать, как такое вообще стало возможным.

— Ты расскажешь остальным?! — Бастет по-прежнему выглядела очень смущённой.

— Нет, — он покачал головой, — и не потому, что дал слово. Точнее и поэтому, но больше из-за отвращения, не хочу быть к этому причастным.

— Я большего от тебя и не прошу, — быстро обрадовалась она, — просто передавай Владыке отчёты, которые я буду пересылать тебе и всё.

Монту покачал головой.

— В этом случае, когда всё это вскроется, а оно обязательно вскроется, меня накажут. А как я сказал, я хочу быть далёким от всего этого противоестественного.

Бастет расстроилась.

— Что же тогда делать?

Монту задумался, затем почесал рукой перья на голове.

— Если у меня будет больше энергии, я смогу создать себе нового сокола, — сказал он, — а этого можешь забрать себе. Если меня спросят, скажу подарил, а клятва не даст мне рассказывать о вас правду.

Глаза Бастет расширились от радости.

— Ты серьёзно?

Монту кивнул.

— Тогда это выход, если я буду пересылать сообщения через него, то никаких других отпечатков кроме моего не будет, — обрадовалась Бастет и затем повернулась ко мне.

— Быстро отдал ему всю свою накопленную энергию.

— Я, конечно, человек негордый, но хочу просто напомнить, что вы два бога, такие крутые, возвышенные, сейчас оба зависите от… — я специально сделал паузу, — простого животного.

— Первожрец, — Бастет оскалила клыки, — сейчас точно не время для твоих претензий. Пока Монту согласен, надо хвататься за это единственное разумное предложение.

— А я вот отказываюсь, — я скрестил руки на груди, — хочу посмотреть, что великие боги сделают без животного.

В храме настала тишина. Монту смотрел на меня, затем перевёл взгляд на Бастет.

— Я всё улажу, — смутилась она и схватив меня за руку просто утащила на пять шагов дальше. Силища была такая, что если бы я не стал переступать ногами, то просто упал и она потащила бы меня по полу в самом неприглядном виде.

— Ну смертный, — она заглянула мне в глаза, — сейчас и правда плохое время для споров, к тому же ты подрываешь мой авторитет.

— Андрей, — спокойно заметил я, — хочу для начала, чтобы ты называла меня по имени. А то я только сейчас подумал и правда, ты относишься ко мне, не как к разумному существу, а лишь своему ручному животному.

Бастер зарычала, но видимо и правда, сейчас от меня зависело вообще всё, так что она явно через силу ответила.

— Хорошо, Андрей, я прошу тебя помочь мне.

— Ладно, — ответил я и под её ошарашенным взглядом вернулся к Монту и протянул ему руку.

— Как передать тебе энергию?

Соколиная голова покачалась.

— Кажется начинаю догадываться, как вы вместе сошлись, — иронично сказал он, затем уже обратился ко мне.

— Просто ничего не делай и не мешай мне, — ответил он, — я постараюсь аккуратно, ведь люди молились мне, думая, что ты это я. Так что думаю…

Что он хотел сказать дальше, я не узнал, поскольку волна боли смыла мой разум, навалившись разом и с такой силой, что едва не заставила голову взорваться. Сознание мгновенно погасло.

* * *

— Ты зачем потянул всё болван? — сквозь волны боли, словно вдалеке я услышал два голоса.

— Да я откуда знал, что у него столько энергии, — оправдывался второй, — ты сказала пятьсот душ, я и потянул столько.

— А то, что эта энергия связана с остальной? Ты не подумал? — недовольно говорил женский голос.

— Да я-то откуда знал, что он человек без судьбы, — не сдавался мужской голос, — меня на суде не было.

Их голоса, словно шурупы вворачивались мне прямо в голову, поэтому я открыл глаза и тихо сказал.

— Моё мнение о богах, чем больше о вас узнаю, становится только хуже. Одна недосмотрела, второй не знал. Это я смотрю для верховных существ в порядке вещей?

— Может отрежем ему язык, пока он с Повелителем случайно не встретился? — предложил Монту, поворачивая ко мне птичью голову.

— Он уже виделся, — махнула рукой Бастет на секретность, — я потому и поставила ему свою метку Первожреца, чтобы не было видно Ока на его ауре.

Клюв у Монту широко открылся.

— Забирайте сокола и чтобы я больше вас не видел у себя, — сказал он, — я ещё хочу пожить тысячелетие-другое. Так что просто выполните нашу сделку и не появляйтесь у меня больше никогда. Причём оба.

Он запрыгнул на алтарь и превратился в статую, а на плечо Бастет упал сокол, влетевший из верхнего окна храма.

Бастет задумчиво посмотрела на меня, валяющегося на полу и не могущего пошевелиться от боли.

— Пойду позову твоего охранника, — сказала она и перетекая в кошку, пошла наружу, а на её спине так и сидел сокол.

Не знаю, что произошло там на выходе от этой картины, но Хопи и четыре легионера влетели быстрее пули, они остались возле меня, испуганно осматривая, а он метнулся обратно и вскоре меня погрузив на носилки, отнесли в жилые помещения при храме. Кошка и сокол на ней, привлекали всеобщее внимание. Люди, где бы мы ни шли падали на колени, боясь даже посмотреть на нас.