Царь Успения

Одним словом, лавры преподносят следователям прокуратуры и полицейским операм всех подразделений бузотёры-бытовики, криминальные действия которых часто приводят их жертв и к летальным исходам. Они-то вот… так называемые, бытовушники и являются, по сути, создателями, творцами основных процентов раскрываемости преступлений. Вот с такими «добрыми самаритянами» и работал Жуканов, а тут – неясное дело… уже на первый взгляд. Придётся попотеть, чтобы узнать, как, кто и зачем лишил жизни неизвестного мужчину, судя по одежде, бомжа.

Как только Лапова осведомила ментов (навечно переодетых в копов) о случившемся, а они, в свою очередь, прокуратуру, Жуканов сразу же выкрикнул: «Я поеду!».

– Не похоже на тебя, Игорёша,– сказал ему криминалист Фёдор Крылов,– не разобравшись, что и к чему, сразу же свою кандидатуру… выдвигаешь. А если – пролетишь, не сумеешь отличиться? Мне очень… загадочно, что ты не только увиливать от «мокрого» дела не стал, но даже решил постараться. Или ты надеешься, что опять… бытовуха, и преступник через часок-другой будет уже париться в КПЗ?

– А твоя здесь забота маленькая, господин криминалист,– огрызнулся Жуканов и уже мягче пояснил.– Понимаешь, Фёдор Ильич, мне хочется раскрутить что-нибудь… особенное. Впрочем, может быть, здесь всё – проще пареной репы.

– Тогда, действуй! Похвально. Кое-какие концы уже имеются,– Фёдор озадаченно посмотрел на Жуканова,– но что-то больно много концов. Тут столько подозреваемых перед тобой явится – пруд пруди. Одних следов на месте преступления – море, Кстати, и от твоих мощных мокасин – тоже.

Жуканов был по натуре самолюбивым человеком и, к тому же, «хитро-мудрым», как его и называли старшие коллеги, считай, по всей сфере местных органов юстиции, включая пять районных (вместе с сельской), непосредственно, городскую, бассейновую, транспортную и другие прокуратуры. Всё ведь взаимосвязано. Кроме того, и краевая располагалась через дорогу от районной, где трудился Игорь.

Да и оперативники, и представители сыскных служб разного формата и специализаций местных органов МВД были наслышаны о непутёвом следователе Жуканове.

На открытый конфликт с людьми, с товарищами по службе, он шёл редко, но если приходилось, то это были те, что имели определённые проколы и готовы были занять если не место на тюремных нарах, то пополнить большой, но не очень дружный коллектив городских безработных. С ними огрызался, разумеется, но осторожно, с оглядкой, понимая, что у них могут иметься большие связи и не только «волосатые ноги», но и «руки».

Разумеется, подследственных и подозреваемых «из народа», (то есть ни крупных чиновников, ни бизнесменов, ни подобных им) он за людей не держал. С ними обращался очень вольно – творчески. Хоть отечественная «демократия» уже, как говорится, имела свою историческую летопись и могла бы, при желании, отметить свой, почти что, заметный… юбилей, опасная тусовка продолжалась. Поэтому молодой Жуканов старался держать нос по ветру.

Разборки на большой зоне, то есть в мире, который пока ещё целиком и полностью не угодил за решётку или в загробную обитель, всё ещё были крутыми. Кое-какие деньги (очень солидные) были практически отмыты. В молодом, как бы, капиталистическом мире заняли свою нишу дети бывших партийных боссов, недавние комсомольские работники, руководители предприятий, отставные старшие офицеры и генералы, фарцовщики и спекулянты крупного масштаба, уголовные элементы высокого полёта… Влиятельные кланы и группировки продолжали заниматься физической ликвидацией тех магнатов, кто не желал делиться, по сути, награбленным. Если их не убивали, то попросту изолировали от общества и умело… банкротили. Но в пользу крепких и подставных… «пацанов».

Сама же, всеобщая тусовка в стране была не только трагичная, но и комичная. Тайны, как бы, покрытые мраком, не являлись зачастую таковыми для тех, кто ими терпеливо интересовался, не пытаясь что-либо изменить в лучшую или какую-нибудь другую сторону. А среди скромных и молчаливых наблюдателей имелись и до сих пор имеются люди, которые могли бы, как говориться, одним росчерком пера изменить негативную ситуацию или, по крайней мере, приостановить социально-экономический шабаш, превращающийся в политический.

А чудес хватало. Например, зачастую в главные телохранители новоиспечённого (самым не понятным образом) магната или туза-мультимиллионера шёл бывший зек-рецидивист, а то и мокрушник от… беспредела, с подмоченной, но тщательно отредактированной биографией. Ответственным и даже самым главным гоблином в любом частном охранном предприятии (ЧОПе), вполне, мог быть шизофреник, объявившим себя сенсеем-мастером рукопашного боя; в прошлом, авторитетный мент, явно погоревший на службе: и даже просто очень «хороший знакомый одного очень хорошего знакомого»…

Смышлёный по природе своей Игорь Васильевич Жуканов с малых лет понимал, что особо нос не следует ни куда совать. Но, при возможности, надо рисковать, чтобы добыть себе, как говориться, жирный кусок мяса. Но делать это надо, как бы, на законных основаниях. А если и нарушать закон, то так, чтобы комар носа не подточил.

Игорёша, чего греха таить, не особо церемонился не только с подозреваемыми, но и со свидетелями и, вообще, как выражаются иные снобы и плебеи, с представителями простого народа. Для тех, кто плотно сел у кормушки, все, кто не обладает солидными средствами, «нарисованной» мафиками и политизированными богемниками славой и большими полномочиями, есть «простой человек», проще говоря, быдло. Жуканов мог запросто не только оскорбить человека, с которого, кроме клока волос нечего поиметь, но и взять его, что называется, в работу. Запросто и с большим удовольствием. Проще говоря, он мог избить во время допроса самого беззащитного и, чаще всего, невиновного. Разумеется, держал плотную связь с определённой категорией оперов-сыскников из служб МВД, с теми, кто мыслил и действовал примерно так же, как и он.

Наш народ, задавленный нуждой, но свято не верящий в своё жалкое состояние, можно бить и морально, и физически. Почти сто процентов, что какой-нибудь работяга или мелкий инженеришка-клерк с пристрастием допрошенный и получивший увечья, никуда не пойдёт жаловаться. Да и кому? Ведь ему навешают такое, что и рад не будет. На головы наших людей, особенно тех, кто опьянел от запаха условной и дозированной демократии, хоть бомбы сбрасывай. Они будут терпеть невзгоды, запланированные акции, лихолетья и кризисы, и считать, что так оно и… положено, то есть так и должно быть. И крылья обретёт успокоение в душе почти каждого, кто даже не знает в рыла тех, кто его обирает, что «энти бонбы не атомные».

С такими замечательными людьми можно строить любое общество: от «христианско-ангельского» до каннибальской монархии; выбирать в депутаты и так далее лесных медведей после их долгой зимней спячки. Проголосуют! Всё едино. Всё хорошо.

А он, Игорь Васильевич Жуканов, единственный и очень поздний сын видных руководящих «работников» былых времён (упокой Господь их смятенные души в иных мирах), почти не кушал в раннем детстве манную кашу. Он практически не знал, что это такое… Существовали ведь и другие продукты питания. Он только сейчас, в зрелом возрасте, понял, что минтай – это рыба и совсем не персонаж из русских народных сказок, а реальный и основной продукт большинства трудящихся, ходивших на демонстрации под красным флагом, а теперь поклоняющиеся… трёхцветному. Тут бы народ сказал: хрен редьки не слаще.