Carere morte: Лишенные смерти

Мира молчала. Она только всё смотрела на Латэ: удивлённо, испуганно, поражённо… долго. Глава видел: губы вампирши дрожали, она хотела что-то сказать.

— Говори, — нетерпеливо потребовал он.

— Нет, ничего.

— Что ты хочешь спросить? Через час твоё посвящение и между нами не должно быть недоговорённостей. Спрашивай.

— В пятьдесят шестом году я и мои друзья впервые осмелились напасть на группу охотников. Мы убили троих, и недавно я вспомнила имя одной охотницы: Паулина, — Мира опять опустила голову. — Я помню, на собрании, посвящённом моей судьбе в Ордене, Аспер выкрикивал имена и фамилии тех охотников, которых я убила. Я помню, он крикнул: Паулина Латэ. Кем она была вам? Она была совсем молоденькой… Дочь? Сестра?

— Племянница, — он обнаружил, что впервые сказал это без сухости, с теплотой. — Это случилось всего через два месяца после её посвящения.

— Мне жаль… — вампирша вовремя остановилась. — Нет, вру. Не жаль: тогда я не знала, чем моя месть обернётся в дальнейшем. Но непонятно: почему вы так печётесь обо мне, убийце дорогого вам человека? Моё посвящение — это… ваша месть?

— Месть? Через года? — он засмеялся. — Никогда не думал об этом. Месть не приносит радости, Мира. А что до личной неприязни — мне пришлось отодвинуть её в сторону. Ты очень нужна нам, Мира Вако. Лишённая смерти необходима Ордену, особенно после предательства одной из наших охотниц.

Мира вскинула на него удивленные глаза и снова неловко, медленно склонила голову, выражая согласие. Латэ довольно откинулся на спинку скамьи.

— Первым моим посвящением в качестве главы Ордена было посвящение Лиры Диос, — задумчиво и успокоенно заметил он. — Последним, вероятно, будет твоё. Есть в этом что-то роковое…

Вампирша бормотала про себя молитву, которыую глава посоветовал ей прочитать перед посвящением. Выучила наизусть… Надо же! — Латэ незаметно усмехался, глядя на неё. Такая маленькая и замерзающая в холодном подземном зале — в ней не было сейчас ничего вампирского.

"Впрочем, в Лире Диос тоже не было ничего, изобличающего будущую предательницу…"

— Твоё имя? — спросил глава Ордена.

— Мира Вако.

— Кто ты?

— Лишённая жизни, живущая чужими; несущая проклятие; мать многих carere morte. Я — вампир, — ровно, спокойно, бесстрастно. Мира закрыла глаза.

— Зачем ты здесь? — скрывая улыбку, спросил Латэ.

— Я хочу служить вам, — выдохнула вампирша.

Почувствовав присутствие лишних, Латэ поднял голову. Да, так и есть: в конце зала у выхода собралась группа людей. Всё охотники с тренировок Миры: радостные Ангелика и Диана, смущённый, но довольный Алекс, и даже Доминик Конор, который так и ел Миру взглядом. Его губы то и дело кривились в усмешке.

Мира не могла увидеть друзей, и глава за них ободряюще улыбнулся ей.

"Ты не знаешь одну важную деталь, carere morte. Не знаешь, и никогда не узнаешь. Покров слушается слова того, кто его накладывает, ритуальная формула гласит: "Защита стен, повинуйся словам тех, кто поклялся освободить наш край от проклятия Макты".

О проклятии Макты говорят часто, о проклятии Арденса почти никогда. Но проклятие Макты — это только вампиры, многочисленное потомство Бездны. Проклятие Арденса — сама Бездна. На той церемонии наложения Покрова я был зол: я только что узнал о участии первого Арденса в создании Первого вампира. И со злости я проговорил "проклятие Арденса" вместо "проклятие Макты"… Эта ошибка позволила тебе, Мира Вако, проходить на территорию Ордена. Она, а не мифическое: "Ты — не истинный вампир!". Мира Вако — главная защитница Дара, способного избавить мир от проклятия Арденса, и послушный Покров повиновался ей, избранной освободить наш край от Бездны…"

В глазах Миры мелькнул страх, но скоро глава понял: страх не за себя и успокоился — вампирша не сбежит. Мира опять вспоминала Винсента. Она уговаривала себя: этот шаг — вступление в Орден — для него… Но на лице вампирши читалась неуверенность. Её молчание затягивалось, и Латэ с Краусом встревожено переглянулись.

— Клянусь… — беззвучно подсказал Родерик Бовенс, стоявший по правую руку Миры.

— Клянусь служить Ордену всем своим разумом, всем сердцем своим и всей силой, быть послушной воле вашей и тех, кого вы назначите старшими надо мной, — торопливо подхватила кандидатка. В конце зала появилась ещё одна фигура, но это опять заметил только Латэ. Высокий молодой человек с красивым, но как маска застывшим лицом, неестественно бледный. Отражение Миры, о котором она не знает. Когда-то его звали Винсент…

— Нареките меня охотником, Щитом Человечества пред Созданиями Ночи, и по слову вашему я встану на страже с последним лучом заката, — без выражения закончила Мира древний текст, и Винсент улыбнулся, подбадривая её. Тогда резко, как по приказу, вампирша обернулась. На мгновение она встретилась взглядом со своим отражением, но Винсент тотчас же отступил в темноту.

Мира рванулась за ним, напрочь забыв о посвящении. Бовенс и Краус удержали её, и вампирша мотнула головой, возвращаясь в реальность. Она тяжело дышала, как смертная после долгого бега.

Глава сделал знак, и Бовенс и Краус подвели Миру к нему. Старый охотник отомкнул серебряный ошейник на шее вампирши и снял его. Мира, ещё не веря, робко вздохнула и потёрла место, прежде закрытое полоской серебра. На её шее навсегда остался след от ошейника — тонкая серебряная линия. Экстравагантное украшение!

— Теперь ты охотник. — невозмутимый Латэ начал первую из трёх заключительных формул. — Глаза твои всегда должны быть открыты и взор ясен, ибо твой рубеж единственный, первый и последний. Ты одна стоишь на пути проклятия, древнего зла, пришедшего, чтобы пожрать мир. Зло это хитро, многолико и скрывает суть свою от людей, но тебе, охотнику, она открыта, и Господь даёт тебе Силу, побеждающую древнее проклятие. Клянись же бороться и уничтожать это зло, какие бы обличия оно не принимало, помня о единой его сути.

— Клянусь, — быстро сказала Мира, более не смея обернуться к выходу, хотя всем существом стремилась к своему "Избранному".

— Теперь ты охотник. Древнее проклятие не властно над тобой, и древнее зло не коснётся тебя. Но в вечной битве с порождениями Бездны не забывай о первой и главной из ценностей — человеческой жизни, ибо ты — не убийца бессмертных, прежде всего, но защитник смертных. Клянись же ничто не ставить выше ценности человеческой жизни.

— Клянусь, — с горькой усмешкой пообещала Мира.

— Теперь ты охотник. Один из многих служителей тайного Ордена. Мы скрываем лица под масками и дела под покровом ночи с тех пор как мир, забывший свою ось, оказался во власти хитрого, мудрого проклятия. И Покров Ордена — вечная, неуничтожимая преграда Бездне, пока существуют защитники, создающие его. Клянись же хранить в тайне, хотя бы и ценой жизни, имена и дела всех тех, кто стоит с тобой рядом — Щитом Человечества пред Созданиями Ночи.

— Клянусь, — ровно сказала Мира, бесстрашно, доверчиво глядя старику в глаза. Её посвящение в охотники совершилось.

Часть 3

Глава 21 Туманы Термины

Селение стояло в низине, и сейчас, в половине пятого утра, дома едва угадывались за плотной занавесью тумана, спустившегося в долину с гор. Только церковь высовывала голову-колокольню над ним. Тишина стояла мёртвая, и дело было не в тумане, слоёном, как тесто для пирога, скрадывающем звуки. Дома — добротные, с каменными основаниями, поставленные ещё в прошлом веке, все были пусты. Это было одно из множества мёртвых селений севера, селений-призраков. Царство Либитины, богини мёртвых. Ещё в начале века Кукловод сделал его своим владением.