Carere morte: Лишенные смерти

Нехорошо подслушивать! Но Дара полагала, кукла Нефандуса заведёт с охотником новый интересный разговор о Мире. А когда дело касалось вампирши-соперницы, девушка забывала строгие правила, внушенные в детстве.

Она тихонько заглянула за занавесь, и её брови изумлённо взлетели к волосам. Собеседником Карла оказался Винсент!

Дара с любопытством и некоторым ужасом разглядывала его. Винсент стоял у входной двери, прилежно соблюдая принятую между смертными и бессмертными дистанцию. Он был в непримечательном дорожном плаще из-под которого виднелся элегантный светлый костюм. Широкополую, видавшую виды шляпу вампир водрузил на гору карт на стуле. Тонкое юное лицо Винсента в свете свечи казалось прекрасным, но… кукольным. Вампир рассеянно глядел сквозь собеседника. Карл сидел за столом, облокотившись на карту, и на пришедшего не смотрел вовсе. Ради этого гостя он не стал надевать пиджак, и в расстегнутом жилете и рубашке выглядел простовато.

Когда-то ровесники, теперь они отличались разительно. Охотник очередными бессонными сутками прибавил ещё десяток к своим тридцати, глубокие тени залегли под глазами и в складках у губ, вампир же застыл в вечной фарфоровой юности. Оба молчали. Обмен приветствиями, похоже, был позади. Слух Дары резала неловкая тишина.

— Вижу, вы продвинулись далеко на север, молодцы, — звонко заметил решившийся Винсент.

— Ты не боишься выходить днём? — буркнул Карл вне связи с репликой вампира, и Дара вдруг вспомнила, с какой неприязнью охотник всегда говорил о Линтере. Наверное, Карл не мог простить ему внешнее сходство с Аланом, первой любовью Миры. Охотница поёжилась: Винсент, похоже, не представляет, насколько ему тут не рады…

Вампир снял длинный плащ с капюшоном, аккуратно повесил на стул.

— А что тут страшного? — миролюбиво сказал он. — Тётушка выходила днём, Макта также постоянно путешествует при солнце.

— Как тебя пропустили? Зачем ты пришёл ко мне? — Карл мял что-то в пальцах… Воск со свечки?

— Недавно возвратился в родные края и собираю новости. Никто меня не пропускал, я сам легко прошёл вашу охрану. Что, Мира не учит ваших новичков, как противостоять вампирским чарам?

Карл будто бы немного оттаял при упоминании Миры, усмехнулся:

— Учит. Но здесь немного другие охотники: кардинская молодёжь. Они не бывали у Источника, прошли посвящение в Карде, в церкви Микаэля, без долгой подготовки. В борьбе с Кукловодом знание вампирских чар не требуется — лишь бы была хорошая защита от неживого.

— А что в столице? Насколько я знаю, Латэ собрал группу для поисков Избранного.

— Да. Мира в ней, если это тебя интересует. Пять лет назад она прошла посвящение.

— Где сейчас группа?

— Вроде бы пока в Меторе, — лицо Карла снова стало жёстким. Дара даже на мгновение потеряла вечную улыбку в уголках его рта. — Ты хочешь отправиться к ней?

Бледное лицо вампира нервно дёрнулось:

— Нет. Я спросил, чтобы знать, куда мне точно не следует наведываться. Наши встречи с Мирой… несут нам обоим только боль.

Карл раздражённо отбросил смятый шарик воска, поднялся, с грохотом отодвинув стул.

— Хорошо, что ты явился сюда, — скупо похвалил он, вновь пропуская реплику собеседника. — Нам нужна хорошая карта окрестностей. Когда начнёт светать, поднимись в небо. Меня интересует северо-запад…

— Предпочту остаться на земле. Куклы Либитины разорвут крылатого соглядатая Ордена, — фыркнул вампир, наконец, почувствовавший неприязнь охотника.

Пламя единственной свечи затрепетало и вспыхнуло ярче. Дара поспешно отступила в тень, пока её не заметили. Теперь она не могла видеть собеседников.

— Нефандус предупреждал меня, что ты придёшь, — задумчиво сказал Карл. — Это он тебя послал? Знает, куда бить!

— Никто меня не посылал. Я уже пять лет сопровождаю Макту. Он интересен, этот Старейший! — Винсент не вовремя увлёкся. — Он не человек и даже не carere morte. Он — последовательная и холодная, неотступная и неотвратимая… месть.

— Зачем он тебе?

— Я ищу… — договаривать Винсент почему-то не стал. Может быть, он сам не знал ответа на этот вопрос?

— Лучше бы ты искал Дар! — не сдержался охотник. — Мира одна, не жалеет себя, всё время в поисках Избранного… Это и в твоих интересах тоже!

Дара слышала, как Винсент горестно вздохнул:

— Пусть Мира делает, что хочет. Мне Дар не поможет, а вот сведения о Макте наверняка помогут твоему Ордену.

Очень недобро он выделил слово "твоему"… Дара решилась, и осторожно выглянула снова.

Карл стоял у окна, по-прежнему отвернувшись от собеседника. Вампир устроился на его месте за столом и тонкими изящными ловкими пальцами играл с пламенем свечи. Лица обоих были непроницаемы. Но скоро Винсент улыбнулся. Держать долго маску безразличия на лице он не умел.

— Хортор, вижу, ты мне не рад?

— Разве мы были дружны в юности?

— Нет, но…

— Я не имею привычки подолгу беседовать с куклами, — очень холодно сказал Карл, но Дара уловила в его голосе нотки ярости. И дышал он тяжело, скоро, глаза странно блестели, лицо побледнело, так что на щеках, подбородке контрастно выделилась сизая щетина. Прежде охотница не видела его таким. Ей стало и страшно… и смешно. — Винсент, Алан — не знаю, которое из обращений верно, но если не желаешь нам помогать — уходи. Иди своей дорогой. К утру выйдешь к селению, там можно скоротать день.

Винсент не слышал ничего, кроме презрительного "Алан". Лицо вампира потемнело.

— Латэ — и тот не позволял себе такого. Кем ты себя возомнил, Хортор?

— Кем ты себя мнишь? — Карл резко развернулся к нему. Руками он вцепился в подоконник, видимо, борясь с искушением броситься и ударить вампира. — Посмотри на себя, Линтер! Ты мёртв, давно. Ты кукла! Тебя водит чужая воля! Чему ты радуешься — жалкому существованию марионетки?! — он почти кричал это, напрочь забыв об охотнице в комнате за занавесью. Лицо побагровело, резкие складки прочертили щёки. — Ты как медальон с портретом умершего и его локоном на шее безутешной возлюбленной! Как мне хочется иногда порвать цепочку и вышвырнуть тебя прочь, освободив Миру! Но нет! Она ведь пишет мне только о тебе, всё время только о тебе… Она живёт одной мечтой о тебе… Твоя фотография в траурной рамке вечно будет пылиться на её столе! Уволь меня от вашей комедии, Линтер. Уходи!

Винсент безмолвно принял выкрики охотника. Он только скрестил руки на груди, скрывая их дрожание. Дара, не в силах глядеть на эту сцену, отвернулась, прижалась спиной к стене, сжимая в руке кинжал. Вмешаться? Или не вмешиваться ни в коем случае? Этот вампир охотника, конечно, не убьёт, но вот если охотник убьёт вампира… — Мира ему этого не простит!

"…И тем лучше для меня, — пришла холодная мысль, скользкая, как змея. — Не вмешиваюсь".

— Если ты так уверен, что я — обычная кукла, на кого тогда обращена твоя ненависть? — тихо и со странным, зловещим добродушием заметил Винсент. — Получается, на хозяйку? На Миру?

— Получается! — выдохнул охотник и осёкся. Дара слышала его тяжелое, будто затруднённое дыхание. — Ты — частица её прошлого, давнего прошлого, но меня эта частица жжёт так, как ни одно воспоминание собственной, далеко не безгрешной жизни!

Дара приподняла голову, чтобы слёзы, собравшиеся в глазах, не скатились по щекам, оставив предательские дорожки. Вновь и вновь слышать от любимого признания в любви к другой — это ли не мука? Дайте ещё один тёмный подземный коридор, ещё одну встречу с Софи, но заберите этот вечер!