Carere morte: Лишенные смерти

— Значит, Алан? — звонко сказал он.

— Алан… — Мира снова засмеялась. Она подняла голову, желая напоследок с вызовом глянуть в его ледяные серые глаза-бездны, но вампир вдруг грубо толкнул её назад, прижал к решётке парка, больно сжав левое плечо. Нагло, издеваясь, крепко поцеловал в губы…

Звонко, сильно ударила пощёчина: "Что ты посмел, мальчишка?!" Мира яростно тёрла губы перчаткой, уничтожая всякий след. Его щека осталась также бледна, к коже не прилила кровь. Бледный, злой, насмешливый, он прошипел:

— Всё ещё Алан?! Так может, тебя ударить?! Тогда ты очнёшься?!

Мира тряхнула головой. От прошедшего ливнем безумного хохота всё звенело внутри, но смеяться больше не хотелось. Взгляд её прояснился. Наваждение было разрушено.

— Ты меня не ударишь… никогда, — она сама шагнула к нему, обняла по-матерински, ласково погладила по волосам. — Винсент… Ты.

— Ты решила, что одна на всём свете знаешь, кто я? Ты уверена, что знаешь мои мысли? Чувства? Ты ничего не знаешь! Кто тебе сказал эту чушь о моей инициации?

— Латэ напугал меня. Твоей последней картиной… Алан когда-то рисовал тот же сюжет.

— Ну и что? Все дикари мечтают об исцелении!

Мира нерешительно улыбнулась. Винсент прищурился, оглядываясь:

— На нас уже смотрят. Может, побеседуем на крыше?

Широкий Восточный проспект лежал перед ними, далеко внизу. На другой стороне улицы — чёрная громада Академии, но Мира отвернулась от неё. Она смотрела на восток, туда, где сияло новое солнце — Дар.

— Что там? — прошептал Винсент, проследив её взгляд. — Это же… Это…

— Дар, — зазвенел её голос. — Ты… узнал? Это Дар. Твой…

— Да, — нахмурившись, удивлённо. — Ты всё-таки нашла его…

Мира шевельнула губами, но не смогла ничего сказать, только глянула на него, таясь.

— Этот Дар исцеляет?

— Да. Избранная уже исцелила многих, я видела. Просто находясь рядом с ней, чувствуешь, что оживаешь. Сердце бьётся быстрее, ровнее, теплеет кровь…

— Это очень хорошо, — равнодушно сказал Винсент, и его взгляд затуманился. Он отвернулся от маленького солнышка Дара, поглядел на Академию.

— Я ведь искал тебя, Мира. Никто тебя не видел с ночи штурма! Ходили слухи, что ты погибла в Карде, и я успел испугаться. Испугаться — и обрадоваться: твоё проклятие исчезло, а я существую…

Вампирша улеглась на холодную крышу, бессильно раскинув руки. Не закрываясь более, не стремясь защититься, даже, желая удара.

— Горькая была радость! — закончил он. — Такая же, как сейчас, оттого, что ты оказалась жива…

— Зачем ты затронул эту тему? — ночь перед рассветом смягчалась, но это серое одеяло сейчас сдавливало её, Мира задыхалась… не дыша. — Это наша первая встреча после стольких лет, стольких бед! Давай пока не будем вспоминать о проклятии, что нас связывает!

— Не вспоминать? Не ты ли назвала меня Аланом? — Винсент усмехнулся. — Нет, Мира. Я терпел много лет. Давай поговорим об этом сейчас. Знаешь, я ведь хотел представиться тебе безвольной марионеткой… Не смог. Когда ты назвала меня Аланом, я увидел безумие в твоих глазах. Безумие и боль. И… не смог.

— Зачем ты хотел обмануть меня? — Мира нахмурилась.

— Я думал, так тебе будет проще меня отпустить. — Винсент сделал паузу: ждал её ответа. Но Мира молчала. Она упрямо глядела туда, где распустился диковинный сияющий цветок Дара.

— Я только хотела, чтобы ты жил! — наконец вымолвила она. — Что я дала тебе вместо этого, скажи?

— Сначала я избегал встреч с охотниками: я сам слишком боялся того, что они видели во мне. Потом мне стало всё равно, но уже бежали и они… Все предпочли бы "Requiem aetemam". В Ордене на меня смотрели как на чудовище. Мёртвый среди живых. Кощунство! Марионетка на ниточках твоей памяти и твоих эмоций — я и сам долго в это верил. Это сводило с ума! Я искал границу твоей воли… Латэ считал, что я — кукла, которую ты сделала в память об Алане, Адора просто избегала меня. Один Морено как-то предположил, что, возможно, элементы собственного сознания я мог сохранить, поскольку от момента смерти до инициации прошло совсем немного времени, несколько минут.

— Это… страшно.

— Знаешь, что мне сказал Макта? Он назвал меня "дитя души"… Твоей души, Мира! — резкая усмешка Винсента контрастировала с его словами. Мира хотела и боялась потянуться, приблизиться к нему.

Он вскочил рывком:

— Иногда я вспоминаю, что мёртв, и тогда начинаю соскальзывать, скользить… к безумию. В отчаянии цепляюсь за эмоции, воспоминания, мысли, идеи… — и понимаю, что ещё не мёртв, но жив. Но сила, благодаря которой я до сих пор здесь, не моя. Она — твоя. Странное существование!

— Я подарила её тебе. Значит, она — твоя. Пусть, может быть, это был плохой подарок.

— Подарок?! Твоё проклятие держит меня! Я его чувствую, я знаю его вкус. Я будто подвешен им на гвоздь… Над пропастью! Это ты меня держишь. Одна ты не даёшь мне исчезнуть. Это унизительно и страшно знать, — Винсент постепенно успокаивался. — Но я… и сам держусь за свой гвоздь. Страшно падать. Я уже падал и помню… — вампир замолчал.

— Я не отпущу тебя, — Мира успокоено вздохнула, полагая, что всё разрешилось.

Ветер сгонял тучи к горизонту, встречать солнце. Холодно замерцали вечные наблюдатели — звёзды.

— Нет, отпустишь, — задумчиво сказал Винсент после долгого молчания. — Отпустишь… Мы не можем существовать вместе. Это противоестественно, понимаешь? Для нас двоих нет надежды. Она есть для тебя одной.

— Не говори так! — она повернулась к нему, умоляюще заглянула юноше в глаза. Вампир скалился:

— Это всё, что ты мне можешь сказать?

— Дар совершил много чудес сегодня. Может, совершит ещё одно? Исцелит тебя?

— Ты и сама в это не веришь.

Мира мотнула головой.

— Нет, я верю! — со злостью сказала она. — Верю! Во что ещё мне верить? Когда-то я пришла в Орден — из-за тебя! Я прошла долгий путь, я увлекла за собой многих, и многих погубила. А теперь, оказывается, всё было напрасно? Всё было… бессмысленно?!

— Смешная тётушка! Кто-то когда-то обещал, что твоё безумное желание сбудется?

— Может быть, — прошептала вампирша, звёзды отражались в её глазах. — Оно сбудется, верь мне. Ночь мне обещала сейчас… Моя Ночь!