Царетворец. Волчий пастырь 5

— Где-то же у мира должна быть жопа, — философски ответил Фридрих, неожиданно приняв предложенный тон.

— Так пусть она будет на Европе, я не против. Мир меняется, меняется и положение… — я замялся, не став заканчивать. Вспомнил, как любил говорить Кастельмор: «Когда бы ни собрались благородные доны и о чем бы не вели беседу, разговор всегда придет к обсуждению какой-либо жопы, неважно какой». Я всегда с Кастельмором спорил на эту тему, пока тот был жив. Но похоже, спорил зря.

Тиран между тем глубоко вздохнул. В этом его вздохе уже послышались отголоски обреченности.

— Доминик, но ты же не глупый человек. Ты же не можешь не понимать, что если ты станешь императором, тебя не примет первое сословие….

Фридрих, увидев мой насмешливый взгляд, побледнел и осекся на полуслове.

— У меня есть встречное предложение. Я даю вам три месяца — вы, вы все, кто роняя тапки сбежал из Рима на Европу, за это время ищете возможность эвакуации нахер из моего… прошу простить, это все тлетворное влияние демонов, — покачал я головой, злясь на самого себя. — У вас есть три месяца на то, чтобы найти пути прочь с Юпитера. На девяносто первый день я закрою разломы и прерву с Европой связь полностью.

— Ты не сможешь этого сделать! — уже повысил голос Фридрих.

— Почему это? — удивился я. — Технически, как оказалось, это сделать довольно просто.

— Да почему ты такой тупой!? Потому что тебе не позволят стать императором! Ассамблея тебя не примет! — Фридрих уже кричал.

— А кто тебе сказал, что я хочу стать императором? — поинтересовался я за миг до того, как банальным ударом в ухо отправить императора в беспамятство. О безопасности он своей позаботился, вот только не учел того, что я вернул себе способности мастера меча Девятого круга.

Но вообще, хорошая у него была идея. Просто великолепная. В принципе, если бы я хотел занять трон, предложение Фридриха действительно просто не имело бы для меня альтернативы. И мне пришлось бы на него соглашаться, чтобы разожженный им пожар на Юпитере не принял совсем катастрофические объемы.

— Ну наконец-то, я уже устал вас слушать, — раздался вдруг насмешливый голос из кабинета.

— И давно ты там? — обернулся я, выглядывая в полумраке развалившуюся в кресле фигуру.

— Пару минут.

Подняв взгляд на звезды, я сощурился, а потом звучно, словно зверь, втянул ноздрями воздух.

— Эй, ты там в порядке? — раздался голос из темноты кабинета, в котором слышалось наигранное волнение.

— Я рожден в варгрийских лесах, и у меня прекрасный нюх, — посмотрел я в темноту кабинета. — И хорошо чую как кто-то сейчас, мягко говоря, привирает.

— Ну ладно, ладно, не пару минут. Подольше.

— И уже устал?

— Да, слова все сплошь длинные и сложные, я не все понимал.

— Кавендиш, — я только головой покачал.

— Рейнар…

— Знаешь что?

— Что?

— Технически если, я больше не Рейнар.

— Так и я, технически если, больше не Кавендиш.

— Все слышал?

— Если ты о важном, то да.

— А как ты вообще сюда попал?

— К Воронцову подошел, он дал команду меня пропустить. Помочь тебе это тело упаковать? — наконец поднялся Кавендиш из кресла и вышел на балкон, показывая на лежащего кулем императора.

— Да брось, сейчас варгам отдам.

— На корм?

— Что? — не понял я.

— Ты сказал, варгам его отдашь… На корм?

— Кавендиш, у тебя удивительно плоское чувство юмора.

— Вообще-то это была не шутка.

— Тогда тем более я поражен. Ты за кого меня принимаешь?

— За кого я тебя могу принимать? Ты что, газет не читаешь, там о варгарианском мяснике уже…

— Кавендиш.

— А?

— Заткнись, прошу тебя. За ноги бери.

Глава 23

Когда Фридриха связали и унесли, мы с Кавендишем сели за стол. Сначала он рассказал мне все, что произошло в Северному Круге после того, как я убыл оттуда. В принципе, особо много времени это не заняло. После этого я, уже более долго и обстоятельно рассказывал ему обо всем произошедшем во время моего пути в Рим.

— Сказал бы я тебе… — только и покачал головой Кавендиш, когда я закончил.

— Что сказал бы?

— Много всего сказал бы. Столько всего пропустил из-за тебя.

— Ну, допустим, твой путь закончился бы на озере Рендина, когда у тебя не получилось бы укротить демонического скакуна.

— Я попросил бы бога-покровителя, и все бы получилось, — отмахнулся Кавендиш. — Скажи мне лучше вот что…

— Что?

— Ты думаешь, Ливия согласится стать императрицей?

— Во-первых, у нее нет выбора.

— А во-вторых?

— А во-вторых, кто ее спрашивать будет?

— Это…

— Что?

— Это нечестно.

— Жизнь вообще такая штука, в которой не всегда есть место честности. Главное, чтобы в ней было место чести.

— Ты видел, какими глазами она тебя смотрит?

— Что не понял?

— Ливия.

— Что Ливия?

— Ты не врубаешься?

— Кавендиш, что за манера речи?

— Ой ладно, на себя посмотри! Кто только что с тираном обсуждал где у мира жопа?

— К делу давай.

— Ты серьезно не видел и не понимал, как именно на тебя смотрит Ливия?

— Нет, — в состоянии крайнего удивления покачал я головой.

— Скажи мне «спасибо», теперь знаешь.

Я только коротко выругался.

— Это ты про кого? — удивленно посмотрел на меня Кавендиш.

— Это я не сдержал эмоции без конкретной привязки, — покачал я головой.

— Рейнар.

— Что?

— И что ты будешь делать?

— Я? Я ничего не буду делать.

— Как бы… — Кавендиш сделал жест, очень похоже показывающий, что снежный ком с горы катится, и нужно с этим что-то делать.

— Ливия.

— Что Ливия?

— Решение будет за ней. Выбор будет за ней, — исправился я.

— Какой выбор?

— Жить ради себя, или ради мира и Империи. Но у меня есть мысли…

Я задумался. Надолго.

— Эй! — через несколько минут, устав ждать, окликнул меня Кавендиш.

— Да. Да-да, — кивнул я. — Есть у меня мысли…

— Я это уже слышал.