Царев город

— Бегите домой! Ждите меня там!

* * *

Когда совсем рассвело, князь Гагин-Великий, Ешка и обозный сотник Истома Тюнин пошли оглядеть поле боя.

— А тысчонку свою басурман всю, почитай, здесь оставил, — сказал Истома. — И все твоей мудростью, князюш-ко-батюшко.

— Моей ли? — Гагин был хмур и недоволен. — Девке черемисской спасибо надо сказать. Если бы не она... Сколько наших полегло?

— Здесь совсем мало, — ответил Ешка. — А там, где был бой засадный — считают. Скоро станет известно.,

— Ты, Истома, бери свою обозную сотню, недругов убитых похорони, лошадей убитых разруби, освежуй и закопти. Нам сего махана на полгода хватит.

— Изделаю, Иван Васильевич. Токмо коптить такую прорву конины долго придется. А мы, чай, нынче далее пойдем?

— Пойдем. А ты тут останься и копти. Сколь надобно.

— А если мурза наскочит?

— Не наскочит. Теперь он месяц раны зализывать бу-дет.

К Ешке подошла Айвика, сказала:

— Мне домой ехать пора.

— Пошто? Оставайся с нами. В ваш илем седни тронемся.

— Нельзя. Если там меня хватятся, — догадаются. Тогда Илейке смерть будет. Да отца мне надо проведать, один живет, старый, больной.

— Не умер бы, не дай бог. Голодуха там, сама сказывала.

— Карту илем с голоду умереть не даст. Мне у Топкая непременно побывать надо.

— Чем бы одарить тебя, девка смелая? — спросил, подходя к Айвике, князь. — На вот целковый, возьми.

— Спасибо, князь. Я не ради золота...

— Ты многим моим людям жизнь спасла. Великое добро сделала.

— Мы еще встретимся. Вот тогда добром за добро отплатишь.

• В тот же день к полудню Айвика привела передовой полк на место, где еще недавно был Топкаев илем-

Князь и воевода Иван Васильевич Гагин-Великий, длинный и сухощавый, восседал на коне подобно сторожевой башне. Его порученцы крутились вокруг на юрких лошаденках, ждали приказа. Князь расправил усы под крючковатым носом, крикнул:

— Сотников ко мне! — когда порученцы рассыпались, воевода обратился к Ешке: — Левый берег сух ли? Переправа есть ли?

— Мосток вправо от нас, а там за . болотцем роща немалая со старицами^ Укрепы строить молено. А на нашем берегу, сам видишь, леса сухи, древесами обильны.

Подскочили сотники. Князь, много не говоря, отмахнул рукой в четыре стороны. Сотни ушли на нижний берег, рассыпались по лесам во все стороны, а на бугре осталось десятка три ратников, не более. Князь и Ешка спешились, пошли бродить по берегу, осматривали местность. Ешкин выбор воеводе понравился. Он, конечно, видел места и получше, крепостей построил немало, но для здешних низменных мест лучшей земли не сыскать.

Провожая Гагина-Великого на Кокшагу, царица Ирина напутствовала:

— Подвижник Иоахим мне сказывал, что на той земле, где городец строить, сельбище стоит, и хозяин есть. Грубость с теми людьми не чини, землю откупи. Денег на сей город я у государя выпросила достаточно, не скупись.

— Казна не у меня будет, матушка-царица, а у Но-готкова. Пусть он и...

— Деньги еще когда придут, а ты договорись пока без казначея. С местным людом надо не силой брать, а лаской, добротой. Так мне государь велел...

— А братец Борис како мыслит?

— Как мы с государем, так и он, — жестко сказала царица.

Этот ответ воевода помнил, и когда передовой полк пришел на место, он сказал Ешке:

— Сельбище покинуто и спалено, может, хозяина и искать не надо, а?

— Надо, княже. Он не токмо этой земли хозяин, он глава рода огромного. А нам люди ой как понадобятся княже. А они сейчас в нужде великой, ты сам слышал, что девка рассказывала. Посему ты тут дело зачинай, а я поеду и хозяина приведу. Заодно и старуху свою проведаю. Она где-то тут должна быть.

Не медля много, Ешка и Айвика поехали на север.

IV

Мурза Аталык думать умел только в седле. Он даже и письма писал верхом на коне. Сядет в седло, проедет десять верст туда и обратно — письмо готово. Вызовет писца, отговорит ему, что в седле придумал, тот запишет— и посылай куда надо. Если бой какой обдумать, налет, то тут десяти верстами не обойтись. Тут надо проехать версг полсотни, да хорошо бы по голой степи, чтоб ничто мысли _ не мешало.

Так и сейчас. Оставил мурза себе двух всадников для охраны, велел сотнику с остатками воинов скакать в илем Ярандая. Тот возразил:

— Может, сначала собрать джигитов? Не все же в сече погибли, есть кто и по лесу разбежался.

— Сами приедут. Дорогу знают.

— Ты остаешься зачем?

— Думать буду! — и махнул рукой.

Ускакал на Оно Морко сотник Аббас. Мурза одного воина послал впереди себя на сто саженей, второго — сзади. Сам опустил поводья коню и поехал медленно. По обеим сторонам дороги, будто пятясь, проходят ели, пихты, березы, лес источает утренние запахи, птицы начинают

петь, солнце всходит. Ничего не замечает мурза/ покачи-вается в седле, думает...

Не о причинах неудачи. Об этом можно подумать потом. В таких случаях мудрые люди думают о следствиях.

Тысячи воинов, считай, у него нет. Ту горстку, которая ушла с Аббасом, и тех, которые разбежались, можно не считать. Они русскими пищалями напуганы, их теперь только в обозе можно держать. Стало быть, осталось у мурзы три тысячи. Одна на Каме, ее сюда выгнать придется, вторая средневолжские травы топчет, третья под Астраханью хоронится. Это — запас. Третья тысяча на крайний случай. Прежде чем бросить свою орду на русские южные границы, хан Ислам-Гирей обещал к мурзе гонцов послать. Они пойдут через ногайские степи, найдут его третью и вторую тысячи, приведут сюда. «Что нужно к этому времени мне сделать? — думает мурза. — Надо хорошо все подсчитать». Русские военные порядки мурза знает: передовой полк воеводы посылают, чтобы строителям крепости место расчистить, убрать всякого, кто помешать делу может. Потом передовой полк уходит, на его место приходит сторожевой. В нем, как и в первом, сплошь ратники. Это, стало быть, около двух тысяч ратников. Большой полк содержит до пяти тысяч, но в нем больше все работные люди. Однако пики держать умеют, мечами владеют. Будем эти пять тысяч считать за три. Выходит, пять тысяч против моих трех. А если положить на весы русские пищали и пушки, которых у меня нет, то моя чашка совсем вверх подскочит. Но на время. Ярандай обещал собрать двадцать тысяч черемис, татар и чувашей. Если их кинуть на мои весы — взлетит вверх русская чашка. А если еще сказать черемисам, что все, что они добудут в бою: коней, оружие, деньги, одежду — все это ихнее, они будут драться, как барсы. И тогда русским не помогут ни пушки и ни пищали. Если они даже начнут строить крепость, ее можно сжечь, снести с лица земли.

Поэтому сейчас, как только приедем на место, надо послать к хану гонца и преподнести ему стычку как победу. Не приведи аллах, если хан про это узнает из вторых рук. Надо поторопить черемис. Сейчас они убирают урожай, вот-вот начнется сезон охоты — пусть спешат. Осенью мы поднимем их на русских, пусть об этом знают.

Все эти мысли уложились в голове мурзы спокойно. Но когда он начал думать о причинах его поражения, вот тогда в голове все завихрилось!

Ясно, что русских кто-то предупредил? Кто?! О налете кроме мурзы и Аббаса знали всего двое: Демерджи и