Царьград. Гексалогия

– Мы ж с тобой не какие-нибудь каппадокийцы или пафлагонцы, Алексей! Вот пусть они и копают канавы, а нам – не пристало!

– Понимаю, – согласно кивнул юноша. – У нас в крупных городах тоже на грязных да тяжелых работах – одни гастарбайтеры. Молдаване, узбеки, хохлы… Да кого только нету!

– Вот и у нас кого только нету, – Владос скорбно поджал губы. – Это плохо. И цены сбивают, и слишком многие из них откровенно ждут прихода турок. Какое им дело до нашей жизни?

– Все это так, – снова согласился Лешка. – Только, если их не будет, то кто будет работать? Ты согласишься рыть канавы за три аспры в день?

– Так ведь роем же!

– Это потому что пока ничего лучшего не придумали. А деньги нам бы не помешали – не забыл, мы еще Гюльнуз должны перевод отправить.

– Не забыл, – хмуро отозвался грек. – Вообще, завтра еще пороем канавы, а уж послезавтра – начнем искать что-то лучшее.

Так и сделали. Им повезло – зашел навестить Георгий, обещавший восстановить ради новых друзей кое-какие старые связи.

– Есть хорошая должность в Секрете богоугодных заведений – тавуллярий, младший писец. Я считаю – очень неплохое начало карьеры, лет через пять-десять, при условии усердного труда, вполне можно стать хартофилактом – архивариусом, а то и держи выше – куратором! Ну, куратором, конечно, не через десять лет, но дело верное!

– А какое жалованье? – тут же поинтересовался Владос.

– Жалованье? – Георгий замялся. – Небольшое. Весьма не большое. Но все ж таки больше, чем вы сейчас зарабатываете на рытье канав. Тем более – работенка не пыльная… вернее – как раз пыльная, но это благородная пыль от важных бумаг, а не грязная дорожная пыль. Так пойдешь, Владос?

– Нет, – парень отрицательно качнул головой. – Я, видишь ли, хочу все же восстановить коммерцию. Есть одна задумка. А в тавуллярии пусть лучше идет Алексей.

– Но он же не умеет писать!

– Вот как раз и научится.

Лешку приятели не особо спрашивали, да он и не выступал – сказать по правде, давно надоело уже рыть канавы да таскать тяжести – все руки в кровь сбил. Он же не бульдозер, в конце концов, а человек – хомо сапиенс! Вообще-то, конечно, Лешка хотел бы поскорее отправиться в дальний путь – на поиски Черного болота и трактора, но понимал, что пока – рано. Слишком рано. Для начала нужно просто начать здесь жить, и по возможности – хорошо, ну – и ловить удобный случай.

Таким вот образом буквально на следующий день после встречи с Георгием, Лешка в сопровождении Владоса уже шагал к Амастридскому форуму – именно там и располагался Секрет богоугодных заведений.

Парень никогда раньше не был в большом городе – если не считать нескольких быстрых экскурсионных поездок в Москву и Питер – а потому смотрел по сторонам, округлив глаза. Да ведь и было на что посмотреть! Беломраморные здания, великолепнейшие, украшенные позолотой дворцы, улицы, гладкие, словно стекло, статуи и стелы, аккуратно подстриженные деревья – все это не только радовало глаз, но и вселяло в души ромеев чувство законной гордости за свой город. Правда, кое-где попадались старинные развалины.

– Памятники старины? – кивнув, пошутил Лешка. Владос помрачнел:

– Нет. Крестоносцы.

Было ранее солнечное утро, и широкие улицы великого города заполнялись народом. Хвастливо – небрежно поправляя разноцветные плащи, деловито шагали на работу многочисленные мелкие бюрократы-чиновники, чиновники рангом повыше ехали на службу в раззолоченных носилках – паланкинах, перед которыми, расчищая дорогу, бежал громкоголосый слуга. Уступая дорогу чинуше, расступались по сторонам мастеровые, поденщики, мелкие торговцы, толкающие перед собой тележки с зеленью, сыром, оливками. Разогнав народ, слаженно протопал отряд воинов в блестящих кольчугах и панцирях, в круглых, с забралами, шлемах, украшенных страусиными перьями. Как пояснил Владос – это менялась ночная стража.

Амастридский форум – небольшая площадь, застроенная беломраморными зданиями с колоннами и треугольными крышами – портики, так называл их грек – тоже радовала глаз. Чистая, с красивыми статуями по углам и целым роем торговцев, зазывающих посетителей. Спешащие на работу чиновники с охотою покупали жареные каштаны и копченых цыплят – видать, не успели перекусить дома либо затоваривались к обеду. Крича, носились из стороны в сторону мальчишки с серебряными кувшинами – торговцы водой.

– Нам сюда, – справившись о дальнейшем пути у подвернувшегося водоноса, Владос свернул в узенький переулок. Пахнуло нечистотами и мочою. Лешка поморщился – ага, оказывается, и у них не все в порядке. Пройдя переулком, друзья очутились на неширокой, но вполне аккуратной и чистой улочке, и, немного пройдя по ней, остановились перед невысокой оградой, за которой росли каштаны и кипарисы.

– Что вам угодно? – открывая калитку, важно осведомился привратник – сгорбленный седенький старичок в. серой тунике и складчатой накидке – далматике – падавшей до самой земли.

– Мы к господину Велизарию Цикосу. Куратору, – так же важно отозвался Владос. – Ему должны были про нас говорить.

– Придется подождать, – привратник гостеприимно распахнул калитку пошире. – Господин куратор еще не явился. Вон там, у фонтана, есть скамейки.

Друзья там и уселись, следя, как, жемчугом сверкая на солнце, падают вниз струи фонтана, устроенного в виде львиной морды. Владос о чем-то задумался, видно, прикидывал, как ловчее начать бизнес с нуля, а Лешка, вытянув ноги, с любопытством осматривал двор. Он был небольшой, этот тенистый, усаженный кустарником и деревьями дворик, но прибранный, чистый… Впрочем, нет – в дальнем углу, у ограды, громоздилась изрядная куча мусора, мраморное ограждение фонтана местами потрескалось, позолота на львиной морде облезла, а газоны вокруг заросли бурной травой и чертополохом.

– Остатки былой роскоши, – негромко промолвил Лешка.

– А? Что? – Владос обернулся к нему. – А, вот ты о чем… Ну да, действительно – остатки. Как и везде в городе… Как и сам город… Впрочем, ты еще увидишь.

– Что увижу?

– А, не вникай! Смотри, кажется, кто-то едет! Седенький привратник, бросив метлу, которой только что подметал ведущую к портику аллею, с неожиданной резвостью бросился… нет, не к калитке, а к воротам. Поднатужась, распахнул широкие створки, пропуская во двор изящную двуколку, запряженную белой лошадью. В двуколке, кроме кучера, сидел какой-то человек лет сорока, в синем, вышитом серебряной нитью, плаще, в широкополой – от солнца – шляпе и с несколько обрюзгшим лицом, игриво обрамленным темной кудрявой бородкой.

– Добрый день, почтеннейший господин Цикос, – низко поклонился привратник. – Как спалось? Все ли по-хорошему?

– Твоими молитвами, Аргир! Владос толкнул Лешку локтем:

– Кажется, нам пора.

Подбежав, они в ожидании застыли у портика.

– Господин Велизарий Цикос? – почтительно осведомился Владос у проходившего мимо чиновника. – О нас говорил Георгий Кардай…

– Он говорил об одном, – скосив глаза, бросил господин Цикос.

– Да, вот о нем, – Владос кивнул на Лешку.

– Пусть ждет, – махнув рукой, чиновник скрылся в здании.

Невысокое, в три этажа, с портиком и эркерами, оно чем-то напоминало Лешке господский дом в какой-нибудь дворянской усадьбе середины позапрошлого века, какие в изобилии имелись на рисунках в учебнике истории.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – тихо промолвил Владос. – Сам понимаешь, времени лишнего мало. Ты, как все сделаешь, жди здесь, я обязательно за тобой зайду ближе к вечеру, не то еще заплутаешь.

– Не заплутаю, – Лешка обиделся. – Ты уж меня совсем за малое дите принимаешь или за какого-нибудь варвара. Чего тут идти-то? До площади Быка доберусь – тут почти рядом, а дальше почти все прямо. Дойду до стены Константина, а там спрошу.