Царская невеста

– Плохо наше дело, Мария Никифоровна. Как раскроют в Касимове наше бегство, тут же дозор доложит хану Ильдару какой дорогой мы направились. А впереди нас крутой подъем, не каждой лошади его одолеть под силу, а вашей колымаге тем более.

– Так что же нам делать, Фома Иванович? – с тревогой спросила Маша.

– Разделиться нам надобно, - ответил дьяк. – Вы по лесной дорожке кратчайшим путем напрямую доберитесь до Елатьмы – там наш воевода Тимофей Белов стоит, а мы верхом поедем на крепких конях по подъему, авось сумеем уйти от погони.

Девушка признала разумность совета Поликарпова – ездить верхом она не умела и задерживала послов - потому покинула повозку, понимая, что будет обузой для остальных беглецов.

Дочь воеводы Плещеева распрощалась с своими дорожными товарищами на опушке леса и пошла по указанной дьяком тропке, благо ночная темнота начала редеть и восток на дальнем горизонте несколько просветлел. Но скоро начал мелкий дождь моросить, и земля до того увлажнилась, что холеные ноги изнеженной девицы начали скользить по грязи. Маша все с большим усилием начала пробираться сквозь ели, не позволяя усталости взять над собой верх. До отдыха ли тут, когда ей грозила лютая гибель на дне реки Оки и встреча с хищными зверями. К счастью, дождь перестал, и Маша повеселела. Обнадеживало девушку, что указанная ей тропа шла по краю леса и волки с медведями редко показывались на этой границе леса с людскими поселениями. И по времени выходило она уже далеко ушла от Касимова, не нагонят ее нукеры еще крепко спящего от ее порошка Ильдар-хана!

Вопреки оптимистичным предположениям беглянки Ильдар рано проснулся от звука громко стучащих по крыше Ханского дворца дождевых капель. Сперва он со стоном пошевелился, пытаясь вспомнить, что с ним произошло накануне. Голова болела так, словно по ней ударили крепкой дубиной.

Скоро молодой хан вспомнил, по чьей милости он сейчас маялся жуткой головной болью, и тут же вскочил со своего ложа.

– Ну, Машутка, больше я не позволю тебе шутить со мной такие шутки, - сквозь зубы проговорил он, и пригрозил: - Как поймаю, зацелую тебя до смерти!

Ведомый желанием найти молодую строптивицу, осмелившуюся противиться его любовным желаниям, молодой касимовский царь быстро вышел из опочивальни и обнаружил лежащих без чувств на полу возле дверей двух нукеров, стороживших вход накануне. Вне всякого сомнения, ловкая девица и их вывела из строя с помощью своего порошка. Ильдар немилосердно растолкал их ногой и когда они очнулись, велел тут же запрячь ему самого быстрого коня, содержащегося в дворцовой конюшне. Обитатели Ханского дворца еще полностью не проснулись, когда молодой хан в походном снаряжении сопровождаемый своей свитой поскакал в сторону Ямской слободы. Возле его коня бежал Пардус. Касимовский царь, зная характер своей родительницы, догадывался, что происшествие в его опочивальне стало известно его матери со слов соглядатаев, и опасался, что девушку придется искать с помощью ищеек. А лучше его гепарда никто не мог выследить нужную дичь.

В опустевшей Посольской избе его встретили одни оставленные слуги, которые ничего толком не могли рассказать. Они могли лишь сказать, что русские послы бежали, испуганные угрозой неминуемой смерти. Однако молодой хан обошелся без их рассказов и объяснений. Взглядом опытного охотника он приметил на дороге запечатленные следы многочисленного конного отряда, направлявшегося к выезду из города и последовал этим путем. За усыпальницей Афган-Мухаммед-хана Ильдар углядел лежащий в высокой траве расшитый шелковый платок и догадался, что искомая им девица предпочла углубиться в лес, а не подвергаться со своими спутниками нападению на большой дороге.

– Тукай, ищи русских послов по этой дороге и приведи их всех до единого. Мне еще нужно с ними переговоры вести, - отрывисто приказал он начальнику дворцовых нукеров и направился со своим гепардом в лесную чащу.

Молодой хан дал Пардусу обнюхать потерянный Машей платок и гепард уверенно пустился по извивающейся между лесными деревьями тропе. Иногда четверолапый сыщик заминался, теряя из-за недавно прошедшего дождя след, и Ильдар придерживал своего буланого коня, ожидая дальнейших действий Пардуса. Тонкий, более чуткий чем у собак нюх гепарда скоро позволял ему снова уловить еле слышимый запах девушки и тогда он бросался вперед, а за ним Ильдар.

Касимовский царь следовал за своим пятнистым питомцем, и тревога все больше сжимала его грудь. Он преодолел большое расстояние, но девушки, несмотря на свои старания, все еще не нашел. Молодой хан ощущал, что не знать где Маша стало для него настоящим мучением, вечным страданием пребывания в адской бездне Джаханнаме, где сгоревшая кожа грешников отрастает, чтобы им заново испытать все прошедшие огненные муки. И он не может потерять ее как Айгуль, эта потеря наверняка душевно уничтожит его и умертвит его сердце.

Ильдар остановился возле развесистой рябины, заметив на влажной земле следы больших медвежьих лап, и присел возле дерева, пытаясь определить куда они ведут. Страх за любимую девушку охватил все его существо, и он быстро выдернул из колчана охотничью стрелу, собираясь быть готовым к встрече с любым лесным хищником. В эту весеннюю пору медведи-шатуны, не нагулявшие осенью жира, бывают особенно опасны и юной девушке без сомнения будет грозить гибель, если она столкнется с одним из них. Отощавшие за зиму медведи проявляли недюжинную хитрость и смекалку в преследовании желанной добычи. Они тщательно выслеживали в лесу зазевавшегося путника и даже охотника, крались за человеком по следам, подбираясь незаметно на максимально близкое расстояние.

И если рядом не было собак, то человек мог заметить зверя только в самый последний момент перед нападением шатуна.

Едва Ильдар об этом подумал, как тишину лесной чащи пронзил резкий девичий крик: «Аааааа!!!». Он оказался настолько высоким, что заложил ему уши, а отощавший медведь, по чьим следам молодой хан шел, с испуганным ревом кинулся прочь мимо него, ломая кусты. Ильдар почувствовал невыразимое облегчение, услышав голос уцелевшей после встречи с шатуном Маши. Он кинулся по направлению к нему сквозь орешник и через двадцать шагов обнаружил девушку сидящей на молодой яблоне, прочно прижавшейся к ее стволу.

Маша никогда не лазила по деревьям, однако ее чуткое ухо уловило тяжелое дыхание мохнатого зверя. Тогда у нее проснулся страх за свою жизнь, и она с девичьей сноровкой со всей доступной ей быстротой залезла на ближайшее дерево. Узрев же морду людоедски настроенного шатуна, высунувшегося из орешника, девушка изо всех сил закричала от охватившего ее ужаса. Видно Божья Матерь продолжала оберегать ее, медведь испугался ее крика и кинулся наутек. Маша успокоилась и уже решилась спуститься на землю, чтобы продолжить свой путь, но тут показался главный ее преследователь – владыка Ильдар, от которого она с послами прошлой ночью бежала из Касимова сломя голову.

Девушка так и обмерла от нового страха. Из огня угодила в полымя – от медведя спаслась, а вот от татарина хрен убежишь!

Она невольно сделала попытку еще выше залезть на дерево, но яблоня была молодая, ее верхние тонкие ветки не могли бы выдержать тяжесть ее тела, и девушка осталась на месте, отчаянно вцепившись в ствол руками.

– Давно не виделись, Мария Никифоровна, - раздался вкрадчивый голос молодого татарина. – Не от меня ли часом бежишь?