Царство Тени

Он положил серебрянный ворон на стол и заставил его вращаться. Слабое волшебное слово заставило монету не падать и не останавливаться. Ривален следил за тем, как решка сменяется орлом, потом снова решкой.

– Я выбираю оба, - сказал он.
– Город и веру.

Он сможет сдержать Бурю Теней и забрать то, что осталось от Сембии. И если это сделает его еретиком, пускай будет так. Госпожа знала его природу, когда избрала Ривалена своим ночным провидцем.

Он поднял ладонь над осколками священного символа и произнёс слова исправляющих чар. Усики тени закружились над диском, собрали его вместе, сделали его целым.

– Если Кессон Рел — твой истинный слуга, пускай он станет победителем. Если нет — позволь победить мне.

На улице тьма закрыла звёзды. Ривален кивнул.

– Спасибо, госпожа.

Зачарованный ворон продолжал вращаться: орёл-решка, орёл-решка...

Абеляр и Джиирис стояли под дождём и наблюдали, как чернила далёкой бури закрывают звёзды, а молнии озаряют мир ядовито-зелёным светом. Абеляр подозревал здесь руку Элирил, руку Шар, и чувствовал в душе зов, тот самый зов, который в юности позвал его прочь от привелигированной жизни и заставил служить другим. Он подумал о сыне и воспротивился зову.

– Это силы тьмы, - сказала Джиирис, положив ладонь на розу Латандера, которую носила на шее.

– Да, - согласился Абеляр. У него не было священного символа, за который он мог бы взяться, так что вместо этого он взял Джиирис за руку и обнаружил, что это утешает не хуже.

Девушка улыбнулась Абеляру, но улыбка угасла, когда её взгляд упал на пустую цепочку у него на шее, где когда-то висел священный символ. Она отвела взгляд, как будто чтобы не смущать его, разглядывая шрам.

– Всегда можно раскаяться, - сказала она тихо, не глядя ему в лицо.

– Мне не в чем каяться, - ответил Абеляр, удивившись резкости своего голоса.

Она посмотрела на него. Абеляр увидел беспокойство на лице девушки.

– Ты переживаешь за меня, - сказал он.
– Не стоит.

– Не стоит?
– во взгляде Джиирис мелькнуло недоверие.

– Нет. Теперь я свободен, Джиирис.

– Мне не кажется, что ты был чем-то скован.

– И мне так раньше не казалось.

Увидев её растерянность, Абеляр улыбнулся и повёл девушку обратно в палатку.

– Пойдём. Ты промокнешь.

Когда они нырнули в палатку, он бросил взгляд на Элдена — убедиться, что сын ещё спит, и тот спал — затем привлёк Джиирис к себе. Она не спротивлялась, и он погладил девушку по щеке тыльной стороной ладони.

– Я уже давно люблю тебя.

Она покраснела, но взгляд не отвела.

– А я тебя. Но...

– Но?

Она посмотрела в сторону, и он заметил, как у неё под кожей перекатываются мышцы челюсти, пока Джиирис пережёвывала то, что собиралась сказать.

– Но мы не можем сделать это сейчас. Я не могу. Ты... страдаешь. Ты едва не потерял отца, сына, отвернулся от веры, которая поддерживала тебя...

При упоминании веры в нём разгорелся гнев и наружу вырвались слова, как поток по устью его ярости.

– Церковь Латандера заполнили еретики, которые бездействуют, пока происходит всё это. И он по-прежнему дарует им заклинания. Ты знала об этом? Почему он так поступает?

Джиирис покачала головой, в её глазах проступили слёзы.

– У него свои цели.

Элден зашевелился, застонал во сне, и Абеляр понизил голос. Он не хотел разбудить Элдена и не хотел причинять боль Джиирис.

– Свои цели? Как часто мы должны предполагать, что события будут развиваться в соответствии с его целями? Почему мы должны быть его марионетками? Сколько должен я вынести на службе владыке утра? С какого момента служба превращается в рабство? С какого момента я должен сказать «довольно»?

Она моргнула от этих слов, положила руку ему на грудь, как будто чтобы не дать Абеляру продолжить.

– Когда дело доходит до моего сына, Джиирис. В этот момент. Когда моя жена умерла при родах, я благодарил Латандера за жизнь, которую он дал мне даже в смерти. Когда моего отца схватили, я сражался во имя Латандера с его тюремщиками. Когда на Сембию опустилась тьма и жрец, который обучал меня путям веры, не сделал ничего, чтобы сдержать её натиск, я благодарил Латандера за возможность стать лучом света во мраке. Но когда моего сына похитили и мучили...

Абеляр посмотрел в лицо девушке, на розу на её груди.

– Это уже слишком. Если таковы его цели, пускай они горят синим пламенем.

Джиирис побелела, но не сдалась и продолжила защищать свою веру, веру, которая когда-то была и его.

– Ты говоришь, как еретики, которых ты когда-то часто проклинал. Как часто я слышала, что ты поносишь их за ожидание, что владыка утра сделает их работу за них? Он не является нам таким образом, Абеляр.

Возможно, она думала, что нанесла ему сокрушительный удар, но он не почувствовал даже скользящего тычка. Он взял её за руку.

– Разве я ждал, Джиирис? Разве я бездействовал? Я сражался со злом всю свою жизнь и в награду получал лишь одно несчастье за другим. Несмотря на это, я был непоколебим, но...

Он перевёл взгляд на спящего Элдена.

– ...он зашёл слишком далеко. А я устал от того, что меня испытывают.

– Вера — это не испытание...

– Ничем другим она быть не может!

Он обнаружил, что легонько трясёт девушку, и удивлённо отпустил её. Элден зашевелился, перевернулся на другой бок, но не проснулся. Абеляр заговорил громким шёпотом.

– Чем она не может быть, так это дырой, в которую я выливаю всё, и из которой не получаю ничего. Это не вера, Джиирис. Я отрекаюсь от неё. Я открекаюсь от него.

Она взглянула на него так, будто её с силой ударили. Произнёсенные вслух слова словно пересекли какую-то невидимую черту, провели разлом между его прошлым и его настоящим, разлом, который он уже никогда не сможет пересечь. Абеляр надеялся, что эта пропасть не встанет между ним и Джиирис.

– Послушай меня, - мягко сказал он.
– Впервые за долгое время я всё вижу ясно. Даже там, где Латандер отсутствует, всё ещё остаётся свет. Кто спас моего отца и сына, Джиирис?

Она молча смотрела на него, и Абеляр ответил на собственный вопрос.

– Слуги Маска. В них есть свет.

Джиирис покачала головой.

– Нет, Абеляр. Спасение Элдена было добрым делом, прекрасным делом. Но я видела этих людей здесь, в этой палатке. Они не добрые. Не такие, как ты.

– Ты слишком сурово их судишь. Мы — то, что мы делаем, Джиирис.

– Нет. Мы те, кто мы есть, и иногда это воплощается в том, что мы делаем. А иногда нет. Послушай, Абеляр. Прежде чем Элден уснул, он сказал мне, что один плохой человек спас его от других плохих людей. Слышишь? Устами младенца глаголит истина.