Царство. 1951 – 1954
Шрифт:
Последнее время генерал ходил с фотоаппаратом наперевес и фотографировал все подряд. У Светы в спальне лежало восемь фотоальбомов, все они были посвящены ей. Больше никому не дозволялось вторгаться в святая святых — личную жизнь семьи.
Света повзрослела. Она на отлично окончила школу, успешно сдала вступительные экзамены на исторический факультет МГУ. Уроки, школа, все осталось позади — казалось, у девушки растут крылья! Она ощущала на себе дыхание мира, тревожного, влекущего, яркого! И уже весна стала волновать глубже, мечты стали восторженней, смелей, она стала обращать внимание на противоположный пол, замечать, что все вокруг не так серо и однообразно, а наоборот! Что-то включилось внутри, может солнце, наконец, разбудило ее, и девичий смех сделался другим — грудным, мелодичным, трогательным. Все изменилось
Ее избранником стал мужчина намного старше. Почему она увлеклась не ровесником? Видно, по тому, что с детства ее окружали взрослые. Избранником стал Алексей Каплер, известный журналист, сценарист, он много писал для кино. В свои неполные сорок он был лауреатам Сталинской премии.
В тот первый вечер знакомства (это было на даче у Васи) Каплер подсел к семнадцатилетней Светлане и долго говорил о новых фильмах, рассказал про книги, шутил, сыпал забавными историями. Он был душой любой компании, мог увлечь совершенно разных людей. Брат просил Лешу написать сценарий фильма о летчиках. В следующую встречу сценарист принес Свете напечатанный на машинке роман Хемингуэя «По ком звонит колокол» и рассказы. Для Светланы Хемингуэй стал откровением, она впервые прочла про объятия, про бесстыдные поцелуи, про то, что делает с женщиной мужчина. В ней клокотали страсти, звонили колокола! Люся, так все называли Лешу, вскружил ей голову — одно прикосновение его рук бросало девушку в жар!
На Васиной даче за сестрой не было слежки, здесь она упивалась свободой, первым объятьем, первым поцелуем.
Света захотела стать актрисой, сниматься в фильмах, играть на сцене — «Зачем я учу скучную историю?» Щеки горели, ей хотелось сразу всего!
«Что за фантазии?! Не морочь голову!» — услышав о планах дочери, резко отреагировал отец.
С этого дня за Светланой незаметно передвигалось полчище охраны.
Первое время она встречалась с возлюбленным у брата, куда чужим ходу не было. Брат всегда защищал сестру и даже когда отец лютовал, вставал на ее защиту. Ей было так хорошо, что захватывало дух! Казалось, по всюду распускались подснежники, в душе звенела музыка, кругом витал томящий зов любви — всепоглощающей, дикой, юной, дерзкой, первой!
В одночасье пришел конец. Стеклянный замок рухнул. Отец грубо отчитал непутевую дочь: «Кого ты нашла?! Он бабник! Он задурил тебе голову!»
Каплера пощадили, не подстрелили «случайной» пулей, когда он приехал с киношниками на передовую, на него не наехал в подворотне автомобиль, не упало сгнившее дерево. Опальный сценарист был обвинен в шпионаже, но за это страшное преступление всего-навсего отправился в ссылку заведовать литературной частью Воркутинского драматического театра.
«Дочь перебесится!» — мрачно сказал Сталин.
Она билась в истерике, кричала, требовала, чтобы Люсю вернули, не трогали! Грозила, что если что-нибудь с ним случиться — она покончит с собой! Но теперь в комнате постоянно находились две женщины, они и ночевали с ней: одна, не смыкая глаз, сидела в кресле напротив кровати, а другая, похрапывая, спала на полу. Они чуть ли не ходили с ней в туалет. Светлана впала в полную депрессию, ее ничего не интересовало, она совсем не улыбалась. Каким-то образом, видно, по заданию отца, от одного из знакомых брата она услышала, что Каплер женился в Воркуте на восемнадцатилетней пианистке. Но как ей ни было больно, она не могла его позабыть, сердце изрыли скорбные стоны о любимом, ведь совсем недавно она без остатка отдавалась ему, думала, что у них появятся дети, что они будут вечно принадлежать друг другу, и жизнь их плавно, как белоснежное облако, воспарит над землей. Всему этому не суждено было сбыться, любимого человека не стало, а оскорбленная девичья душа захлебнулась горем, все ее светлые надежды были отравлены, и не кем-нибудь, а отцом! Отец стал колючим, злым, неприятным, непохожим на себя, а ведь как было радостно, как тепло, как приятно прижиматься к нему в детстве, когда он озорно щекотал за ушком, гладил и приговаривал, обнимая: «Хозяюшка! Моя миленькая!»
Ночи напролет Света рыдала.
У брата было уже несколько жен, он стал мало разборчив в случайных
связях, начал пить, стал заносчивым и, как ни странно, очень сблизился с отцом, отец ему все прощал. А Света замуровалась в стенах своего одиночества, отшельничества, она словно сидела в тюрьме. Не очень-то хоронясь, за ней следовала охрана, на которую теперь девушка не обращала никакого внимания — ходят, не ходят, — ей все равно! — Светлана задыхалась от однородной кремлевской затхлости. Сколько раз она просила отца дать ей хотя бы небольшую квартирку в Москве, пусть и недалеко от Кремля! Но он не соглашался.Тянулись унылые дни.
И опять на даче у Василия она повстречала человека. На этот раз он был молод, старше ее всего на четыре года. Григорий работал в милиции, в автоинспекции. Был высок, опрятен, атлетически сложен. От безысходности и слепого желания вырваться на свободу Света вышла за него замуж. Она убедила себя, что он очень хороший, заставила рассудок признать любовь. После «развратника Каплера» Сталин не разгневался, но появление мужчин в жизни дочери отравило его сердце — дочь из самой любимой, близкой, самой дорогой сделалась неблагодарной, пустой и взбалмошной. Иосиф Виссарионович не поехал на свадьбу, но квартиру на Садовом кольце рядом с площадью Восстания молодожены получили моментально. И снова уже здорово поседевший Власик следил за тем, как на девятый этаж стометровой квартиры затаскивают мебельные гарнитуры, расстилают ковры, вешают люстры. С девятого этажа открывался вид на Садовое кольцо и американское посольство. Наконец-то она освободилась, вырвалась на волю!
Первое время они с мужем ладили, но только первое время, совсем недолго, потом Света в нем разочаровалось. «Не было никакой любви, даже намека на любовь не было!» — осознала она. Пленница спасалась бегством, а в результате сама себя перехитрила, но сердце невозможно перехитрить, человеческое сердце всегда знает правду. Изображая влюбленность, Светлана хотела потеряться, сбежать от всех и от каждого, и в первую очередь — от себя самой. Не получилось. Как только она забеременела, окончательно поняла, что не любит Григория и больше с ним жить не станет.
Мальчика она назвала Иосифом, но отец не простил беспутную дочь, не пожелал увидеть внука. Последние годы Иосиф Виссарионович возненавидел евреев, а Григорий был еврей, хотя и носил русскую фамилию. Однажды отец обозвал Свету еврейской подстилкой. Услышав оскорбительные слова, она месяц не могла успокоиться.
Вездесущий Власик продолжал приезжать, привозить продукты, вещи, и как заезженная пластинка повторял одно и то же: «Папа очень скучает!» Только сейчас к заученной фразе прибавилось фраза, что у отца много работы, и продолжение звучало привычно: «Скоро он позовет в гости». Но это «скоро» никак не наступало, а самой Светлане напрашиваться на «ближнюю» не хотелось.
Аллилуева (Света носила фамилию матери) с отличием окончила университет и поступила в аспирантуру. В университете она вводила всех в замешательство, заведующий кафедрой впадал при виде дочери Сталина в стопор, и лишь один из доцентов относился к аспирантке обычно, как ко всем остальным. Светлана хотела потеряться в учебниках, раствориться в знаниях, но не удавалось, ведь теперь она жила вдвоем с маленьким сыном. Все вокруг было грустно! Света несла свой крест, но слепо верила в счастье.
И вот у нее появился Юрий. Юрий Жданов, молодой партийный функционер, возглавлял чуть ли не отдел Центрального Комитета — она плохо разбиралась в партийной иерархии. Отец Юрия был старый большевик, но он рано умер.
Познакомились они в доме отдыха на Черном море. Светлана жила в Нижней Ореанде, туда же приехал Юрий с матерью. На пляже они оказались рядом — их лежаки соседствовали. Юрина мама выглядела интеллигентно, была не многословна и внимательна к маленькому Иосифу. Перед ужином они чинно гуляли по парку, в один из дней поехали в Никитский ботанический сад, а когда море было спокойным, маленького Иосифа на волне сразу укачивало, прокатились на катере до Ялты. Но сближение их произошло уже в Москве, и снова у брата. Они протанцевали с Юрием пять медленных танцев подряд, распили бутылку вина, и он вызвался проводить ее до дома. Светлана не возражала. Они шли и шли, ничего больше. На следующий день Юрий пригласил Свету в театр, потом позвал в Пушкинский музей, и наконец, они оказались в кино, и там, он положил свою руку на ее.