Casual

— Как сказать… Здесь-то все свои. А то новые появятся. — Олег, не посмотрев на счет, положил кредитку. — Ты больше ничего не хочешь?

— Пока не хочу.

Он взглянул на мое задумчивое лицо и ободряюще произнес:

— Ну-ну… Кстати, насчет водителя. Смотри, чтобы ему не помогли замолчать навсегда.

— Знаю. У него круглосуточная охрана. Он же свидетель.

Я с детства верила в чудеса. И как следствие — в бога. Я тайком бегала в Елоховскую церковь и просила у бога чуда: пятерку по математике; чтобы зубной меня не вызвал; чтобы за порванное платье не ругали; чтобы купили собаку. Чаще всего чудо происходило. Я благодарила бога и просила нового чуда: пусть я поступлю в институт; пусть он в меня влюбится; пусть мой ребенок будет здоров; пусть мне купят двести двадцатый «мерседес»!

За несколько месяцев до смерти Сержа на Пасху мы ставили в храме свечи, и я подумала, что мне не о чем просить бога. Я старалась что-нибудь придумать, но не могла. Я решила, что это, наверное, главное чудо, когда ничего не надо, потому что все есть.

Когда убили Сержа, я сказала маме: «Бога нет». Она ответила: «К сожалению».

Машина Олежека скрылась за поворотом, а я еще долго смотрела ей вслед.

Сзади кто-то сигналил. Я нажала на газ так, словно пробовала педаль на прочность. Медленно тронулась.

Люди суетливо шагали по улицам, хлопали стеклянными дверьми магазинов, останавливались у витрин; солнце отражалось от снега и слепило им глаза, они жмурились, но лиц не прятали — солнце такая редкость в это время года. Всюду стояли наряженные елки, разноцветными огнями переливались гирлянды, — предчувствие Нового года охватило весь город, и он дышал этим ожиданием. И с нетерпением считал дни и часы, оставшиеся до праздника.

Я припарковалась около маленькой церкви на Ваганьковском кладбище.

Много о чем я могла бы помолиться богу сегодня — за упокой души Сержа, и о здоровье дочери, и за родителей, и чтоб с моим бизнесом все было нормально, и чтоб покой в душе, и чтоб будущее…

Но не за тем я была здесь. И не за чудом.

Впервые в жизни я поднималась по этим ступеням, чтобы просить прощения. Смиренно и покорно.

14

Я приехала в офис, как всегда, в десять тридцать. На столе лежала подготовленная для меня толстая папка с бухгалтерскими отчетами за прошлый месяц. Рядом — канцелярская книга с черным налом. Я сняла шубу, посмотрелась в зеркало и снова вышла в приемную. Экспедиторы должны были оставить мне списки магазинов-должников.

— Вот они. — Секретарша с готовностью протянула несколько листов. Я пробежала их глазами. Десять магазинов задерживали выплаты за проданный товар.

— Позови мне Сергея, — попросила я, и секретарша стала набирать цифры внутреннего номера.

Сергей занимался реализацией, и о решении сложившейся проблемы я хотела услышать от него лично.

— Ты в курсе, что рекламный бюджет состоит из оборотных средств? — накинулась я на маленького Сергея в непомерно большом пиджаке — это был его стиль.

— В курсе. — Еще бы: годовой бюджет мы составляли вместе.

— И чем мне проплачивать наружку, — я заглянула в календарь, — послезавтра?

— А мне что делать? — возмутился Сергей. — Бандитов к ним посылать? Или в суд подавать?

— Не знаю. — Я и вправду не знала. После того как мы расширили рынок сбыта и заключили договоры еще с тридцатью магазинами, кроме сети «Развилка», проблема с тем, что магазины не хотели платить, стояла остро.

— Я и ругался, и просил. Ничего не помогает. Будут задерживать выплаты на целые недели.

— А ты подружись с ними, — посоветовала я.

— Со всеми? — изумился Сергей. — Их же много, а я один!

— Давай штатную единицу введем — друг директоров. Пусть пьет с ними раз в неделю.

Снаружи послышался шум. Двери резко распахнулись — громко топая сапогами, в кабинет ворвались человек пять с автоматами и черными масками на голове, и мы мгновенно оказались на полу. Руки надо было держать на затылке.

В открытую дверь кабинета я видела свою секретаршу и еще пару сотрудников, распростертых на паркете.

Было такое чувство, что сейчас начнут стрелять. Причем во всем городе, а не только у меня в офисе.

Я подумала: не задралась ли у меня юбка?

— Кто главный? — грубо спросил один из людей в масках.

Я помедлила несколько секунд.

— Я.

Получилось хрипло и нерадостно.

Спрашивающий подошел совсем близко, так, что его начищенный ботинок оказался рядом с моими глазами, и внимательно посмотрел на меня.

Он кивнул кому-то, и дверь в кабинет закрыли.

— Можете встать.

Я неуклюже поднялась, жалея, что не надела сегодня джинсы.

— А ему можно? — я кивнула на Сергея.

— А кто это?

— Менеджер.

— Пусть подождет за дверью.

Сергей встал. Под огромным пиджаком он сжался так, что казалось — из комнаты выходит один только пиджак.

Вместе с Сергеем вышло три человека в масках. Остались двое. И я.

— Садитесь, — предложили мне.

Я села за свой стол, стараясь не смотреть на бухгалтерские документы.

— Вы кто? — спросили меня, и я уловила в голосе доброжелательность.

Я назвалась.

— Значит, это ваша фирма?

— Да.

Меня попросили показать учредительные документы.

Я вышла за ними в приемную. Секретарша все еще лежала на полу. В дверях стоял участковый инспектор. Однажды я уже видела его, он заходил знакомиться.

Когда я вернулась, один из мужчин снял маску и с интересом листал бумаги у меня на столе.

Я подумала, что в таких случаях надо кому-то звонить, просить о помощи. Но кому, сообразить не могла.

— Так… — произнес он, — документы изымаем…

— Зачем? — Я сама понимала нелепость вопроса.

— Вы хотите, наверное, спросить, кто мы? — подсказал мне тот, что был в маске.

Я кивнула.

Мне показали книжечки, в которых я разглядела только: УБЭП.

— А вы почему здесь? — осторожно спросила я.

— Плановая проверка, — радостно ответил мне убэповец без маски, а тот, который был в маске, снял ее. — Слышали о такой?

Я не слышала.

Они расселись на диванах, всем своим видом демонстрируя лояльность.

— Может, хотите чаю? Кофе? — предложила я.