Цеховик. Книга 10. За горизонт!

– Двое, - отвечает Семён.
– Баба и мужик. Следаки наверно…

– В ванной тело!
– сообщает Саня.
– Мужик в костюме. Спит вроде.

– Давайте наверх!
– командую я.
– По лестнице.

Они выскакивают.

Толик тоже живой, просто в отключке. Очень надеюсь, что и Ева, но проверять её у меня уже нет времени. Я бросаюсь на выход. Интересное кино… Что тут произошло такое, непонятно… Ладно, главное, пульс есть. Я подлетаю к двери и бросаю финальный взгляд, запечатлевая весь этот бардак. Выскальзываю, оставляя дверь открытой и… близко, очень близко слышу шаги.

Дёргаю вправо. И, глядя на лестницу сверху, вижу приближающиеся фигуры. Но они, к счастью, меня пока ещё не видят. И не увидят… Блин! Мужик в штатском поднимает голову… и мне приходится повторять чудеса цирковой женщины-змеи, да ещё и в ускоренном темпе.

Тихо-тихо, главное, не шуметь… яко тать в нощи…

Вроде мне удаётся…

Я в три шага пролетаю на один пролёт вверх. Именно, что пролетаю. Пролетаю над пролётом, практически, не касаясь ступеней.

Почему лифта в доме нет? Так бы раз и всё, спустились спокойно по лестнице, пока эти бы поднимались и никаких проблем. А теперь думай, как выбираться. Сейчас увидят жмура и ку-ку, такой шухер начнётся…

– Так!
– отчётливо слышу строгий и недовольный мужской голос.
– Наша квартира?

– Наша, - взволнованно подтверждает девушка.

– Вот точно из-за тебя, правду говорят, ты неудачу приносишь! Один бы поехал, ничего бы такого не случилось. Либо дверь закрытой была бы, либо… - Есть кто живой?! Как там его?

– Анатолий Владимирович…

– Фамилию скажи!

– Пс… - тихонько сигнализирует Саня Какора.

Я поднимаю голову. Он складывает руки домиком, изображая крышу, и кивает, показывая наверх.

– Ну, - недовольно говорит мент.
– Пошли, чего стоишь? Посмотрим, что там за херь.

– Эдуард Эдгарович, - нерешительно возражает девушка.
– Доложить надо…

– Ну, докладывай, раз надо, - раздражённо отвечает он.
– Слушаю тебя.

Блин, ситуация не айс. Кагэбэшники нас срисовали, тачку тоже могли запалить, хотя Сергеич там хитро встал. И какого хрена менты к Анатолю припёрлись? Явно не убийство таинственного незнакомца расследовать. Поговорить. Спросить только хотели. Что? Какие у них вопросы к лауреату премии Ленинского комсомола и работнику ЦК ВЛКСМ? О чём разговор?

– Эдуард Эдга…

– Всё заходим!
– командует Эдуард Эдгарович.

– Можно по чердаку в соседний подъезд попробовать… - одними губами произносит Какора.

Я качаю головой. Нет.

– Погнали!
– артикулирует он.

Но я показываю пальцем вниз. Сейчас, пока они в хате…

– Бегом!
– голосит в квартире мент и девушка тут же выскакивает и бежит по ступеням вниз.

Понятно.

– Идите на чердак!
– командую я, а сам устремляюсь за милиционершей.

Она бежит, сломя голову, звонко стуча каблучками, заполняя резкими отражениями звуков весь подъезд. Меня не видит, летит, не смотрит, не внимает, а я вижу её серую шинель и уже знаю, что это за барышня. Это же Анжела Степановна Шелюхова.

Спускаюсь я незамеченным и выхожу из подъезда. Блин, она на меня даже не смотрит. Молодец. Стоит у машины спиной к подъезду и говорит по рации. Зато в тачке с затемнёнными, вернее занавешенными окнами, наверняка всё зафиксировано. Ладно, Анжела, с тобой мы поговорим чуть позже, сейчас не самая благоприятная обстановка.

Надо было всем троим выходить, она бы и троих не заметила… Что?

– Что тебе?
– тихонько говорю я.

На меня смотрит дворняжка и виляет хвостом. Небольшая. Уши прижаты, мордочка длинная. Белый пёс с рыжими подпалинами. Извини, старичок, не могу я сейчас с тобой знакомиться. Некогда… И угостить нечем…

Я делаю несколько шагов, стараясь идти спокойно, как Штирлиц в анекдоте, делая вид, что прогуливаюсь. Пёс бежит за мной.

– Не ходи, - машу я на него рукой, но он не убегает, лишь уши прижимает.

Ёлки… И тут… Блин, прямо, как молния, я даже подумать не успеваю, но уже слышу свой голос:

– Анжела, ты?

Она испуганно оборачивается и хлопает глазами, разглядывая меня.

– Привет, ты чего здесь?
– улыбаюсь я.

– Брагин, - наконец, констатирует она.

Молодец, хорошая память, почти как у меня…

– Егор Андреевич.

– А паспортные данные помнишь?
– улыбаюсь я.

– Нет, - качает она головой, сохраняя серьёзность.
– А что вы тут делаете?

– С собакой гуляю, проходил мимо, смотрю, что за прекрасное создание? Ба, это же Анжела Степановна. Вот это встреча!

Она внимательно смотрит на собаку, потом на меня.

– Вы же иногородний.

Ах, ты ж памятливая какая.

– Так я теперь москвич. В седьмом поколении.

– Это как?
– удивляется она.

– Про поколение шутка, а про Москву не шутка. Я же в ЦК партии теперь работаю.

– Правда что ли?
– простодушно удивляется Анжела.
– Кем?

– Как кем? Генеральным секретарём, - серьёзно говорю я, но увидев, что у неё не сходятся концы с концами, начинаю смеяться.

– Что?

– Анжел, ну ты чего, для генерального секретаря я слишком юн. Зато для тебя как раз.

– Что?

Она несколько раз хлопает глазами и вдруг начинает смеяться:

– Ой, правда. Я с этой работой вообще юмор потеряла. Ну, чувство то есть.

– Вообще чувства, или только чувство юмора?
– усмехаюсь я.

– Нет, ну не вообще, конечно.

– А здесь ты чего? Ты же в кабинете сидеть должна.

– Да, - машет она рукой.
– Не всё же сидеть, так и растолстеть можно.

– Тебе-то это не грозит, ты вон, какая стройная. У тебя фигура спортивная.

Улыбается.

– Ещё и дела серьёзные начались, да? Вышла на новый уровень? Я сразу заметил в тебе жилку настоящего следака.

– А вы где настоящих следаков видели?
– качает она головой, прищуривается и расплывается в улыбке.

Собака подходит и садится мне на ногу.

– Тузик, ты чего, замёрз? У меня дедушка следователем был, - говорю я.
– Такой, скажу тебе, насквозь меня видел.

– Ну, я-то вас насквозь не вижу, - признаётся она и прикрывает глаза.
– Пока ещё.

Ах ты ж, моя милая. Увидишь, какие твои годы. Сейчас твой начальник выглянет в окошко и даст тебе горошка. Извини, что подставляю.

– Тебе и лет пока меньше, чем дедушке, - усмехаюсь я.
– Он знаешь, какие серьёзные дела распутывал, закачаешься.