Цель обманывает средства

— Ха! Макс, я предпочел бы тридцать вместо трехсот, но при этом каждый десятый выстрел из тех, которые нам предстоит услышать. — Лемке и не скрывал своей легкой паранойи.

— Мечтать не вредно, вредно не мечтать, — засмеялся Заславский.

— Мечтать? Нам лететь к черту на куличики, поди туда — не знаю куда, а ты говоришь — мечтать?! — воскликнул немец.

«Ревель» вмешался совершенно бесцеремонно, но это было нормально — никто из экипажа уже не удивлялся общительности ИскИна, равно как и наличию у него собственного мнения.

— К черту на куличики? Не знаю куда? Отто, ты слишком много кушаешь. Вот покойный капитан Агарис — тот последний раз прыгал «не знаю куда». Да и ребята Алекса фон Строффе, знаешь ли, тоже. Поисковый флот двести лет назад был крайне гибельным делом.

— «Ревель», дорогой мой, тем более непонятна мне ситуация, при которой в наш век, когда все запеленговано, отмечено маяками, учтено и взвешено, нам приходится лететь практически вслепую! — попробовал парировать Лемке.

— Вслепую, — начал «Ревель» нарочито покорным тоном, — это означает, что навигационную схему и навигационную коррекцию просчитывал не Макс? Я правильно тебя понял, Отто?

— Ах ты чертов логик! — рассмеялся немец. — Подловил таки! Да. Ты правильно меня понял, меня напрягает летать по чужой указке!

Тут уже рассмеялись все, не только ИскИн. Дружный хохот экипажа наполнил кают-компанию, Лемке, даром что слегка сел в лужу, смеялся не менее заливисто, чем остальные. На пару минут разговор превратился в смеховой взрыв. Впрочем, быстро остыли.

— Кстати, господа, — вдруг абсолютно серьезным тоном заговорил «Ревель», — есть у меня к вам одно предложение. Крайне, должен вам сказать, странное. Выслушаете?

«Господа» переглянулись. Макс пожал плечами, Леон кивнул, Отто развел руками, а Урмас заинтересованно уставился на динамик громкой связи — видимо, это означало, что он внимательно слушает. Как обычно, в ситуации, когда вопрос был обращен ко всем и сразу, отвечать пришлось капитану.

— Ну, высказывайся, раз уж начал, — прокомментировал Заславский. — Мы все тебя внимательно слушаем.

— Хорошо. Тогда я издалека начну, если вы не против. Тут герр Лемке упоминал, что читал когда-то заметку про Алекса фон Строффе и его историю, так я ее нашел. Для начала предлагаю вам всем ее послушать, у меня есть голосовой файл. Запускаю?

— Запускай, не тяни! — Теперь интересно стало всем.

Из динамиков полилась фоновая музыка. Какой-то симфонический оркестр играл что-то трагичное, тревожа своими нотами до глубины души. А на фоне этой музыки зазвучал мягкий баритон рассказчика:

Angie — ложно-одинарная звезда. Состоит из желтого карлика Angie класса G-III, он же Дельта Малого Факела, и потухшего сверхкарлика Angie-Zero… Звезды названы так капитаном корабля дальней разведки «Диана» Алексом фон Строффе в 2390 году по праву первооткрывателя.

Письмо первое

«Здравствуй, родная! Не хотел тебя беспокоить, пока „Диана“ не покинет Солнечную. Поэтому не звонил и не писал, ты уж прости. Долгие проводы — лишние слезы, сама же прекрасно понимаешь, не так ли? Вот потому и молчал.

Мы идем на разгонных блоках уже третьи сутки. В системе нам запретили разгоняться, через ворота внутрисистемных переходов вывели нас за Плутон, и отсюда мы начинаем. В принципе, могли бы разогнаться и гораздо быстрее, но тогда нам не хватит активного вещества для того, чтобы вернуться обратно из Поиска. Поэтому приходится разгоняться медленно. Экономим ресурс двигателей и ресурс реактора.

Знаешь, я все кручу в голове наш с тобой разговор перед моим отлетом. Я никак не могу успокоиться, меня очень задела твоя фраза „космос делает все, чтобы забрать тебя у меня“. Энджи, он не забирает меня, он меня ненадолго одалживает, и только. И то лишь для того, чтобы я мог к тебе вернуться победителем.

Пойми, малыш, нам с тобой обоим нужно, чтобы я полетел, поскольку премия за этот рейс вполне способна принести нам сумму, достаточную для покупки квартиры. И тогда наконец-то мы сможем завести детей, как ты и хочешь. А представляешь, каково детям будет рассказывать в школе, что их родители не просто абы кто, а фон Строффе, „те самые“. Ведь у меня есть неплохой шанс при поиске найти новую звезду. Выход из гравитационного тоннеля (или гиперпространства, как его еще называют) может привести нас куда угодно. И к новой звезде, как это уже неоднократно бывало, представляешь? И будет звезда по имени Энджи, я имею на это право. Здорово, правда?

Извини, потом напишу еще, сейчас моя вахта начнется, как раз финиш разгона, и будем уходить в тоннели. Люблю тебя, родная! Твой Алекс».

Энджи Валлис была миловидна и приветлива. Во всяком случае таковой ее считали все, кто мало с ней общался. В свои двадцать шесть лет она сделала уже неплохую карьеру в продажах компании «Дженерал Спейс Системс» и искренне считала, что может больше. Мисс Валлис как будто подтверждала изрядное количество раз звучавший тезис о том, что успешный человек всегда сам себя создает и успешен во всем. Ее ценили на работе, ее апартаменты всегда по уик-эндам и праздникам наполнялись шумной компанией, ее родители ею гордились. Мало кто подозревал, что Энджи всего этого мало, она не афишировала свои амбиции больше, чем позволяли приличия.

Именно амбиций ради она в свое время, пару лет назад, склеила на одной вечеринке бравого астронавта Алекса фон Строффе, старшего офицера на фрегате одной из эскадр Патруля в составе сил ООН. Фон Строффе был старше мисс Валлис на пять лет, обладал чувством такта, неплохо играл на гитаре. А также Алекс был мил в общении с нею и ее друзьями, ненавязчиво разогнал своим присутствием всех ее чересчур настойчивых поклонников и чертовски ловко управлялся с атмосферным катером. Именно последний его талант помогал Энджи радоваться жизни, когда Алекс вывозил ее «покататься», а на самом деле — поноситься над Землей с нереальной скоростью в два Маха.

Чего еще желать женщине от личной жизни? Да, Алекс не был записным красавцем. Алекс не любил тусовки просто ради тусовок. Он не одобрял ее периодические эксперименты с алкоголем и легкими наркотиками, но терпел их. А еще фон Строффе писал для нее стихи, что мисс Валлис считала серьезным плюсом. Но помимо стихов, которые добавляли позитива, ей пришлось отучать капитана от желания приносить ей розы, поскольку она терпеть их не могла. И ей пришлось объяснять Алексу, что его коллекции коньяка надо найти другое применение, нежели пытаться добавлять его в кофе для нее.

Этим отношениям не хватало только одного, чтобы стать семьей, — уверенности друг в друге. Энджи периодически признавалась подругам, что Алекс все время где-то не с ней, а Алекс как-то раз проговорился своему единственному другу, своему штурману Ричарду Райту, что, может, и женился бы, не раздумывая, но что-то не дает, что-то мешает. Райт выслушал, хмыкнул и предложил устроить простейший тест — поговорить напрямую. Фон Строффе задумался, но согласился.

Прямой разговор не дал ему ничего, кроме намека Энджи, что на зарплату патрульного капитана содержать семью не получится. Потому что ее дети не будут ходить в муниципальную школу. Потому что она не хочет жить в служебной квартире. А еще потому, что денег не бывает много. И встречаться раз в неделю, когда фон Строффе «на грунте», — это одно, а семейная жизнь и совместный быт требуют гораздо, гораздо большего. А еще — что его увлечение космосом, конечно, прекрасно, но если он хочет завести семью, то надо подумать о чем-то более приземленном.

Алекс размышлял над этим разговором неделю ровно. А по истечении этого срока подал документы в комиссию, которая подбирала экипажи для дальнего поиска. Человечество активно искало себе места для колоний, и Space Unity (правопреемница ООН) стремительно нашпиговывала Космос поисковыми кораблями.

Его одобрили. Предложили поговорить с его экипажем. Поскольку поисковым командам доводилось проводить на борту гораздо больше времени, чем патрульным, то имело смысл отправлять уже слетанный коллектив. Надежный, притершийся друг к другу, осознающий, от кого чего и в каких ситуациях можно ожидать.