Цель оправдывает средства. Том четвертый

— Похоже на то, что капитан опозорился с двумя девушками, — ядовито произнесла Силри. — Вот и побоялся, что папочка заругает…

— Силри! — шикнула на нее генерал.

— Сказала то, что думаю, — независимо ответила та.

— Знаете, коммандер, никто не жаловался! — едко заметил Миккель. — Вам ли…

— Капитан Дезидерари! — раздался громовой голос Номада из отсека связи. — Ко мне! Бегом!

— Если что, я знаю какого размера гроб тебе нужен, — похлопал товарища по спине Салов. — Но ты, главное, мысли оптимистично!

— А еще друг называется, — вздохнул Миккель, нахлобучив получше кепи и рысью бросившись к командиру корпуса.

— Маршал клон-коммандер Номад, капитан Дезидерари прибыл! — отсалютовал он по-уставному.

— Вольно, капитан, — тем же тоном рыкнул на него командир корпуса. — Садись, разговор будет, — он указал в кресло рядом с собой. Напротив них сидел все тот же полковник с мрачным лицом, разглядывая прибывшего артиллериста.

— Знаешь зачем ты здесь? — осведомился Номад.

— Догадываюсь, сэр, — тоном провинившегося гаморреанца произнес Миккель. — Но, если позволите, то у нас в государстве есть гаремный закон, и никак не запрещено соитие с близнецами противоположного теле пола. Никакого насилия, все по добровольному согласию…

— Маршал, — нарушил молчание офицер Кригсмарине. — Капитан Дезидерари обладает проблемами с когнитивными процессами? Или у него расстройство высшей нервной деятельности?

Иными словами, полковника интересует — а не дебил ли Миккель? Обидно.

— Ранее подобного не было замечено, полковник Ребус, — со злостью в голосе произнес Номад, уничтожая взглядом своего подчиненного. — Дезидерари, ты что несешь?

— Счастье и снаряды на головы врагов, — вздохнул артиллерист. — Сэр, я…

— Пока вы не начали перечислять все свои похождения на любовном фронте, капитан, — произнес офицер Кригсмарине, — позвольте представиться. Хотя, не сомневаюсь, что ваши друзья уже сообщили вам кто я такой. Полковник Ребус, Департамент передового вооружения Кригсмарине.

— Рад знакомству, сэр, — вяло произнес Миккель. К чему этот спектакль?

— Скажите, вы ответственны за разработку прототипа миномета, использовавшегося на учениях 611-го корпуса? — требовательным тоном поинтересовался полковник.

— Ну… — замялся Миккель.

— Да или нет? — потребовал ответа Ребус.

— Это переработанная версия кустарного миномета, использовавшегося на Нар-Шаддаа, — признался Миккель. — Я лишь доработал боеприпас и…

— Сколько минометов применялось для отражения атаки условного противника? — продолжал допытываться полковник.

— По одному на роту… — захлопал глазами Миккель.

— Точнее! — рявкнул полковник.

— Четыре, сэр! — отрапортовал Дезидерари, решив не уточнять, что большего количества минометов у него просто не было.

— Вам известны условные потери, понесенные вашим «противником» на учениях? — не дал даже договорит офицер Кригсмарине.

— Нет, сэр, — признался артиллерист. — Подведение итогов назначено на сегодняшнее утро и…

— Я уже был у вашего «неприятеля», капитан, — поведал полковник. — Вы использовали вместо взрывчатого вещества и осколочной рубашки боеприпаса силиконовые изделия, наполненные красящим веществом, так?

— Да, сэр, — заморгал артиллерист, решив, не уточнять, что «изделия» были из латекса.

— Полковник, могу ли я узнать… — начал было Номад.

— Нет, не можете, маршал, — отрезал Ребус. — Ваш капитан забросал линейную пехоту условного противника презервативами с люминисцентной краской!

Командир 611-го корпуса закашлялся.

— Причина?! — потребовал ответа полковник.

— Сэр, это единственное, что было под рукой, — принялся оправдываться Дезидерари. — Я увидел, что наш корпус несет условные потери от станнеров противника. И решил усилить атакуемый батальон на левом фланге самопальными минометами. По «легенде» учений, мы защищали склады обеспечения, так что вероятность нахождения на них трофейных образцов оружия имелась. Учитывая, что условный противник использовал полевую артиллерию, забрасывая нас ионными боеприпасами, я счел возможным применение «трофеев». Так как учебных боеприпасов не имелось, использовали подручные средства и…

— Надеюсь, они хотя бы не были использованы, капитан, — хмыкнул Ребус. — А теперь немного статистики. Вы самовольно взломали секции хранения лако-красочных материалов, использовали запас новейшей несмываемой люминесцентной краски, которая предназначалась для нанесения разметок на строящемся тренировочном аэродноме перехватчиков на сумму более трехсот тысяч кредитов, обстреляли ей атакующий вас легион, забрызгав их униформу из своих гандонометов, в результате чего девяносто процентов экипировки этого подразделения теперь не пригодна для дальнейшего использования, а следовательно — подразделение будет вынуждено дожидаться замены из тыловых частей снабжения. Сумма этого ущерба еще уточняется, но уже перевалила за миллион, — так, а нужно ли ему две почки и два легких? Вроде бы органы ценятся на рынке трансплантологии… Или придется еще одно яичко отдавать?! — Не говоря уже о том, что военному командованию тренировочной базы придется заново закупать эту треклятую краску! Вот результат вашей самодеятельности, капитан!

— Полковник Ребус, сэр, — стушевался Миккель. — Я признаю свою вину и…

— Засунь себе подальше в подворотничок свои оправдания, капитан! — рявкнул Ребус. — Как ты вообще можешь быть главным артиллеристом корпуса, если не в состоянии анализировать информацию в стрессовой ситуации?

— Вообще-то мы стреляем с закрытых позиций, — попытался было оправдаться Миккель.

— Да в гробу хатта видел я твои закрытые позиции! — продолжал накалять обстановку полковник Ребус. — Думай, Дезидерари, пока твой кодовый цилиндр не отправился на переработку!

— Полковник Ребус, сэр! — не выдержал Номад. — Ни я, ни капитан не отрицаем того факта, что условия учений были нарушены и причинен вред казне. Как командир корпуса ответственно заявляю, что ущерб будет погашен, а капитан Дезидерари понесет положенное ему наказания. Но впредь держите себя в руках, угрожая в моем присутствии моим офицерам! То что его дивизион придан моему подразделению еще не значит, что его можно сравнивать с дерьмом и угрожать разжалованием! Хотите разбирательства — обращайтесь в военную полицию, пусть проводят дознание по всем правилам. И я, хатт меня дери, буду не я, если позволю применить к нему более суровые меры наказания, чем он того заслуживает.

— Не забывайся, маршал! — посуровел полковник. — Кригсмарине тебе не шайка гопников по интересам, а элита Вооруженных Сил, подчиненная лично Бессмертному Императору. Если необходимо — вмешается Генеральный Штаб и…

— Да вертел я Генеральный Штаб и всех, кто намерен спустить с него шкуру, — Номад кивнул в сторону остолбеневшего артиллериста, — без моего участия. Его артиллерия придана мне. Я — его командир. И если хочешь разбирательства, полковник, — он ткнул пальцем в грудь стоящего напротив него офицера, — то в первую очередь разбирайся со мной.