Цель оправдывает средства. Том четвертый

— Ты стремился к захвату власти, — напомнила она. — Зная тебя, уверена, что где-то в твоей голове имелся план по налаживанию экономики сектора. Я хочу его знать.

— Вот как? — ухмыльнулся бывший премьер-министр. — И все, что я за это получу — лишь еда без твоей мочи? Дай-ка подумать. Вы окружены территорией Вечной Империи. Население на грани бедности. Народ вскоре начнет роптать и сбросит тебя с твоего трона, если ты немедленно не наладишь сбыт продукции и поставки продовольствия. И ты хочешь сделать это как можно быстрее, воспользовавшись моими наработками и фактически ничего не предлагая взамен… Слишком мелко, Манд’алор. Ты нуждаешься во мне больше, чем я в тебе. И мы оба знаем, что в таких обстоятельствах ты не сможешь меня казнить — я нужен тебе. Поэтому, вот мои условия…

Визла, утратив интерес к происходящему, активировала электрификацию пола камеры пленника, снизив напряжение. Так же она установила режим работы устройства, позволив ему теперь наносить удары током узнику в любое время для и ночи. Пусть помучается еще какое-то время, прежде чем согласится. Металлическая мебель в камере не позволит ему избежать мучительных прикосновений, и пробыв под периодическими ударами тока какое-то время, он непременно согласится на сотрудничество.

А она подождет. Она умеет ждать.

На выходе она посмотрела на старшего дроида-тюремщика.

— Продолжайте подсыпать ему в пищу просроченные приправы, — приказала она. — Но увеличьте их массу в еде. Пусть думает, что ему дают помои. Он гордый, он откажется от еды. И в конце концов, в том числе и это, его сломает.

Безмолвный стаж миганием своих фоторецепторов подтвердил получение приказов.

* * *

— Не кочегары мы, не плотники… — напевал я, возлежа на шезлонге, подставляя свое тело лучам искусственной звезды, заключенной в энергетическое поле.

Да, снова закуульский солнечный генератор.

Да, над стометровым бассейном.

Да, снова пляжная вечеринка.

Да, в центре небоскреба.

Да, почти в самом сердце Каас-Сити.

И кто меня осудит за то, что на планете вечных дождей в жилом здании я установил собственное солнце, создал искусственный пляж и поставил мангал, на котором жарится мясо нерфа? Да еще на угле из дерева врошир — прямые поставки с Кашиика…

М-м-м, вкуснота же.

Разглядывая без малого сорок девушек всех возможных возрастов, цвета кожи, форм и складов характера, облаченных в купальники, что больше открывали, нежели чем скрывали, с удовольствием подставлял свое бренное тело теплу, пропитываясь рукотворными ультрафиолетовыми лучами.

— Не обгоришь? — поинтересовалась подошедшая ко мне Эйла Секура. Глянув на нее поверх очков, заулыбался.

Облаченная в миниатюрный купальник, состоящий из одних только завязочек, разбавленных лишь уплотнениями ткани, прикрывающей грудь и причинное место, она держала в руках тюбик с кремом. И даже не старалась прикрыть шрамы на своем плоском животике. Похоже, прошлый разговор в подсобке на борту «Бисмарка» подействовал. Не сказать, что я психаналитик от бога, но у нас тут и богов нет.

Хотя нет, вру. Есть одна богинька, но она сейчас занята тем, что обгрызает мясо с ребрышек, восхищаясь варварскими традициями приготовления пищи на углях. Сидящие рядом с ней две девушки идентичной с ней внешности, но разных цветов купальников весело хохотали с шуток Реннакс. И очень надеюсь, что они обсуждают не дыры…

— У меня есть пятеро разумных, сведущих в исцелении, — со смешком заметил я. — Уверен, что они что-нибудь, да сделают, чтобы облегчить мои страдания. В крайнем случае, облезу как змея.

— А я хотела намазать тебе спинку, — взгрустнула Эйла.

— Если ты не хочешь, чтобы меня сожрали, то лучше воспользуйся кремом от загара, а не майонезом, — посоветовал я, указав ей на соответствующую надпись на тюбике.

— Так вот, что тут написано, — закатила глаза Секура, неодобрительно взглянув на меня. — Не мог бы ты в следующий раз соусы подписывать на общегалактическом? А то язык твоей Родины вообще нечитаем. Словно пьяный сит отрубленной рукой нацарапал инструкцию по Нафемскому ритуалу…

— Ты еще и мой почерк оскорбила, не говоря о великом и могучем русском языке, — шутливо нахмурился я.

— А, так это язык? — подключилась улыбающаяся Оли, приобнимая Эйлу за талию. — А я всегда думала, что это просто набор черточек и загогулинок…

— Урапатриотов на тебя нет, — вздохнул я. Потом вспомнив, что подобное не стоит оставлять без ответа, погрозил пальцем:

— Выпорю!

— Ой-ой-ой! — высунула язык Оли, явно напрашиваясь на неприятности. Эйла, вздохнув, толкнула девушку в плечо, сбросив ту в бассейн. Оли в падении сгруппировалась и вошла в воду «бомбочкой», одарив меня и окружающих волнами брызг. Однако выставленный энергетический барьер не позволил влаге намочить прогретые лучами солнца тела.

Вынырнув из воды, Старстоун покачала головой, отводя свои слипшиеся волосы на затылок:

— Ничего непоправимого, — улыбнулась она. — Макияж-то у меня водостойкий.

Пока я и Эйла переглядывались между собой, девушка, повернувшись, поплыла в сторону от нас.

— Может стоило сказать ей, что в воде дезинфицирующие средства? — поинтересовалась у меня Секура, присаживаясь на край шезлонга.

— И лишить себя удовольствия наблюдать какие у нее на лице будут разводы, когда она доплывет до конца бассейна? — уточнил я. — Нет, Эйла, пусть все идет своим чередом.

Девушка скользнула повыше, устроившись у меня на бедрах, и прижалась всем телом, открывая поразительные виды на красоты своего тела.

— Знаешь, есть в этом что-то манящее, — произнесла она, наблюдая за тем, как окружающие нас девушки загорают, мило болтают, отдают дань уважения подходящей к концу второй партии шашлыка и фруктовым напиткам. — Какое-то умиротворение, что ли.

— Это и есть счастье, — я поцеловал ее в шею. — Кстати, ты сильно похудела.

— Так заметно? — тви’лечка посмотрела на меня удивленным взглядом.

— Математика, — вздохнул я. — Шезлонг рассчитан на то, чтобы выдерживать тело массой сто тридцать килограмм. Во мне — восемьдесят семь, хотя уверен, что после шашлыка — все девяносто. Остаются сорок твоих. Даже чуть меньше…

— Похоже у этого устройства запас прочности побольше заявленного, — хихикнула она. — Мой вес — сорок пять килограмм. Сегодня утром проверяла.

— Бараний вес, — скривился я. Нет, вот зачем все вот эти похудания? Она и в свои пятьдесят была огненным огнем, чего началось-то?