Целитель

…Нет, она этого не вынесет, она покончит собой – перережет вены. Но перед этим напишет своему парню в армию. Письмо ему отдадут, когда он вернётся со службы. Он станет ходить ночными улицами и жестоко убивать всех, кто пристаёт к одиноким женщинам. Он возьмет девять жизней «чёрных душ». На десятой его арестуют. Ему дадут пожизненный срок. А в камере, не дожидаясь суда, он повесится на трубе…

Этого не должно произойти!

Я вышел из тени.

– Ну что, подонки, – крикнул во всю горловую мощь. – Развлекаемся?! Пятеро быков на одну слабую девчушку. Не скучно?

Все замерли. Никто не ожидал.

Не знаю, какой дурью обкололись и какое пойло употребляли эти отморозки, но они были явно не в себе.

И более того, я знал, подобное в эту минуту творится во всем городе.

С хрипом, хохотом, дерзко веселясь, глумясь и развлекаясь, зло вылезало наружу.

Хоть кто-нибудь борется с ним в других частях света?..

Возникла короткая пауза. Воспользовавшись ею, один из ночных мерзавцев ударил девчонку по лицу. Она упала. Вначале замерла, потом стала отползать в сторону. На неё уже никто не смотрел. Кайф был испорчен.

Они стали обходить меня, окружая.

Скверное положение, нельзя допустить.

Я отбежал к строящемуся дому и прижался спиной к стене. Уже различал лица наступавших врагов, уже был твёрд и непреклонен в единственном желании: уложить хотя бы одного. Это была моя собственная арена борьбы со злом, в которую я обязан внести свою человеческую лепту. А цена всегда дорога…

Когда-нибудь всё это: метания, недовольство собой, страхи, опасения, словом, вся жизнь законченного неудачника – должно кончиться. И лучше всего в бою. Андрей не меньше меня хотел жить. Но у него была истинная цель… Есть она и у меня сейчас! Была она у меня и в Приднестровье, где зло нанесло один из первых ударов, и мы его встретили грудью.

Я это твердо помнил теперь, и мне вновь эти воспоминания становились дорогими, несмотря на всю их тяжесть. Зачем я с ними хотел расстаться? Ведь оказался я там по зову Света.

Жаль только за темным порогом бытия этой луны, наверняка, нет. Зато есть другие…

Сколько я ждал встречи с Легатом, а она не состоится. Хотел поболтать об однокурсниках, не получится.

Они трусили, они переминались, они не привыкли к активному сопротивлению. На первого же, который оказался ближе других, я выпрыгнул, оттолкнувшись от стены локтями, и ударил «замком» в подбородок, как меня учил старый друг, ставший «бандюганом». Удар был силен. Противника подбросило вверх и опустило всеми точками сразу, со шмяком. Он затих.

Я вновь был у стены.

Программа минимум – выполнена.

Они остановились, посмотрели на «другана» и с воплями кинулись на меня всем гуртом.

_________________________

– Его убьют, – сказала Тина. – Юрий Тимофеевич, пора.

– Не так это просто сделать, как оказывается,– ответил Новоселов. – Не убьют, ещё несколько минут он вполне продержится.

– Боже мой! – воскликнула Тина. – Как же он одинок!

– Не более, чем все мы, – ответил Новоселов. – Не более…

Я быстро двигался, уворачивался, получал удары, наносил удары. С ног ещё не падал, знал, что это самое страшное: тогда уже нет надежды, запинают до смерти.

Я мог убежать, но и не мог – стыдно. Помните, «весь мир на тебя смотрит»?

Девчонки не было, она скрылась.

Трагедии не случится. Наука – на всю жизнь.

Одновременно с трелью полицейского свистка я ощутил острый, скользящий удар в живот, от которого внутри всё замерло и взвилось дикой болью, ещё удар…

Меня достали ножом. Потрогал руками – кровь. Проглядел, пропустил, не смог, слюнтяй проклятый…Почувствовал, что теряю силы.

И в этот самый миг увидел Свет. Он хлынул в моё сознание целебным потоком, он захлестнул меня всего и позволил удержаться на ногах.

Отморозки разбегались по сторонам. Полиция не поспевала догонять.

Но непроходимым кордоном оцепив место схватки, стояли неподвижные люди в одинаковых синих костюмах.

Как слепых котят скручивали они убегавших и передавали полицейским.

Я был в сознании и даже сделал несколько шагов по направлению к Юрию, вышедшему из-за дома в сопровождении женщины.

Когда увидел друга, силы держаться меня стали потихоньку оставлять. Я слабел с каждой секундой.

– Постарайся не шевелиться, – сказал Новоселов. – Не волнуйся, девчонка жива, это она привела полицейских.

– Как, в общем, в мире, а, Юра? – прошептал я умиротворенно. – Мы хоть где-нибудь побеждаем?

– Всё у нас под контролем, – ответил он.

– Под каким? Под таким же, как здесь, да?

– Примерно… Ладно, бубнить будешь потом. Познакомься, это – Тина Ригель.

Вперед вышла высокая, стройная и очень красивая женщина неопределенного возраста.

– Тина? – спросил я. – Ригель?

Она утвердительно кивнула головой и сказала:

– И Тина и Ригель… Лучше ничего не говори, и постарайся не шевелиться. Сейчас мы тебя заберем и сделаем так, что сразу станет легче.

– Тина – это Валентина?

– Да, меня так зовут. Я хорошо тебя помню по институту.

– Здравствуйте, Тина. Видите, как я обложался, опозорил весь свой любимый Литературный, наши ребята будут мной недовольны… Куда со мной таким охранять Свет? Но, знаете, я его увидел. В самом деле…

– Ничего не говори, прошу тебя, – ответила Тина. – И знай, что когда-нибудь о нас будут сложены легенды. Такие же, как о героях старины.

– Простите, – пробормотал я, – а как поживает…

И потерял сознание.

И слышался мне Голос. Только непонятно, было ли это Голосом внешним, или сознание зашкалило, или наоборот – беспорядочный поток слов выстроился в чёткую схему… Но он явственно звучал, и я ему внимал.

Ты слушаешь ветер… Он громко говорит, от него и сонная память просыпается и отряхивает наземь сгоревшие обрывки фраз, сцен и событий. Он – хороший друг, он надежный приятель: с ним встречают и провожают, с ним запросто пьют и быстро трезвеют… Тебе он тоже друг и ты, отворивши окно, пытаешься ему сказать что-то, но голос твой, как лиственный шелест.

Ветер! Берёзовый ветер! Обнажи в моём сознании картины далёкого дома, где ждут меня мои родные. О них моё слово, о них и слеза моя, и грусть моя древняя, словно сказание…

Ветер! Скажи за меня о том, как мне хочется вернуться домой: к беззлобному небу и чистому озеру.

– Вот и дождался ты своего часа, – прошептал Новосёлов. – Вот и вступил в схватку, и всё сделал как надо. Ты выбрал…

Меня подняли и понесли.

Часть 4.

Свет и Тьма