Целитель

Небольшая брошюра.

– Откровенный разговор, – прочёл я на обложке. – Тина Ригель. Кто такая?

– Не знаю. Говорили, что она – твоя однокашница, тоже окончила незабвенный Литературный. Но толком не могу поручиться.

– Говорили? – переспросил я бестолково. – Кто говорил?

– Люди говорили!

– Дальше-то что?

– Слушай, не спрашивай, – ответил Новосёлов раздражённо. – У тебя должно быть ещё одно испытание. Не знаю, какое… Прояви терпение, настойчивость и мудрость. Знаю только, что скоро кто-то должен приехать издалека, когда решится вопрос, годишься ли ты в ученики.

– В ученики? Я не ослышался?

– Именно в ученики. А что ты конкретно знаешь и умеешь? Что ты прошёл и какие знания почерпнул? Какова твоя духовная крепость? Вообще, кого ты из себя воображаешь?

– Никого, – мне внезапно стало легче. – Никого, Юра, успокойся.

– Он меня успокаивает, – пробубнил Новосёлов. – Он меня успокаивает, – повторил рассеянно. – Но ты ж не знаешь, в какие ученики и я не знаю. Но то, что не в ученики Целителя – это точно.

– Слушай, преподобие, ты мне можешь точно и, главное, внятно ответить на вопрос: что есть Целитель, по большому счёту?

– Целитель? – переспросил он. – Могу, только в нашем понимании. Есть несколько версий, но мне ближе всего одна. Итак, Целитель – это способ пробуждения скрытых сил организма, изгоняющих болезни…

Он подозрительно посмотрел мне в глаза.

– А свое определение у тебя есть?

– Есть и оно очень походит на то, которое ты сейчас озвучил. Целитель – это, прежде всего, то, к чему должен стремиться каждый человек внутри себя. Истинным и настоящим Целителем является он сам! Каждый должен им быть! И Целителем Мира – в идеале. И не обязательны всякие посвящения и прочая ерунда…

– Не юродствуй! – оборвал Новосёлов. – Вещи довольно серьёзные. Им не каждый научиться может, талант нужен. Это тебе не книжки писать, высасывать из пальца.

– Интересно, как в мои-то годы можно ещё учиться? – спросил я неуверенно.

– Я каждый день учусь, – ответил Новоселов. – И не думай, пожалуйста, что я у них там на основных ролях, – жалкий подмастерье.

– Да ладно! Не вижу тебя в такой роли.

– Слушай, – проникновенно сказал друг, – ты понятия не имеешь, даже приблизительного, что это за организация.

Он спохватился.

– Всё, хватит. Я тебе ничего не говорил.

Нервно прошелся по кабинету.

– Юра, кончай разводить таинство, – ответил я серьёзно. – Капитального понятия я, конечно, не имею, но приблизительно представить могу. Не маленький.

– Вот и ладненько, – ответил он. – Теперь так. С этого самого дня ты или появляешься здесь, или звонишь в конце дня и говоришь, что и как. Второе. Ни во что не ввязываться, водку не пить, в драках не участвовать. Беречь себя. Третье. Читать, учить, постигать.

– Ясно, – ответил я. – Юра, а что вызвало такое твое волнение?

– Я тебе отвечу, но объяснять ничего не буду, – сказал его преподобие. – Сам постигай.

И добавил каким-то неестественным голосом.

– Черная Сотня готовится перейти рубеж…

3

Недолгий, но содержательный разговор с Новосёловым, особенно его последние слова, не давал мне покоя до половины ночи.

«Чёрная сотня», опять Чёрная сотня. Проклятая сотня».

Я вновь с грустью вспоминал Андрея и чувствовал себя беззащитным и одиноким. Я впервые подумал, до какой степени я одинок, и – это судьба. Мне никто не поможет, а тех, кто мог бы помочь, я предпочитаю держать подальше от всех и всяких событий. Я имею в виду своего сына, которым дорожу и которым бесконечно горжусь. Он по этому пути пройдет намного дальше и успеет больше, потому что свободен от соблазнов и сомнений.

Я ещё и ещё раз прокручивал в памяти всё сказанное Новосёловым и не находил достаточных объяснений. Ученик! Я – ученик… Каково? Я с моим запасом духовных знаний, с каким-то количеством написанных и опубликованных художественных произведений.

Я – взрослый человек.

С другой стороны Юра прав. Что я могу, умею, знаю? Ничего. Нажитый багаж лет ни о чём не говорит, ни в чём не убеждает и не обещает ровным счётом ничего.

Всё надо начинать с начала. Я – просто ноль. Обидно. Но много раз я и сам себе это говорил.

Я-то говорил, но гораздо обиднее, когда об этом говорят другие.

В конце концов, Литературный институт!..

Почему-то сейчас я вспомнил о своей «альма-матер» и с грустью подумал о том, что со времени окончания не виделся ни с одним из однокурсников, или с тем, кто тоже оканчивал Литературный примерно в те же годы; не беседовал, рассказывая или спрашивая про общих знакомых, радуясь или переживая за их судьбу; не трепался о литературе…

В сущности, вся наша жизнь – обучение. И если ты не узнал сегодня ничего нового, значит, день прожил зря. Институтские годы тем и хороши, что каждый день был озарён чем-то новым.

Я ностальгически вздохнул, но тут же вздрогнул, вспоминая начало. А оно было нелёгким. «Били» на первых творческих семинарах достаточно жестоко. После первого обсуждения моей лучшей на то время повести, я пешком прошагал двадцать три остановки по маршруту нашего «двадцать третьего» троллейбуса, возвращаясь в общежитие на Добролюбова. Мысли были невесёлыми: не моё, я ни на что не способен, бездарь, надо уходить…А вечером в моей комнате собрались почти все участники семинара и стали наперебой хвалить некоторые отрывки повести, лирику отступлений, образные сравнения. У меня глаза на лоб полезли.

– Почему на семинаре вы говорили совсем другое?

– Методика такая, старик, за одного Битова двух не Битовых дают.

Руководитель семинара Александр Проханов подтвердил это, и попросил «излишне не впечатляться».

– Спросите по отдельности, ответ каждого будет гораздо важнее того, что они говорят хором, – добавил он. – Но не забывайте, что важнее всего то, что я думаю о вашем творчестве.

И это было правдой. В Литинституте всё решал руководитель творческого семинара.

Кто же теперь будет моим руководителем, который станет за меня всё решать?

Ах, да, брошюра!..

Я достал книжечку, настроился на восприятие и начал читать.

…На закате лет один из великих древних Поборников Света говорил: «Вся наша быстро промелькнувшая жизнь была лишь небольшим – вводным – курсом ко всей дальнейшей судьбе, которая отдана на противостояние врагу человечества»…

И напутствовал: «Хотите стать Поборниками? Тогда станьте молчальниками. Ибо, среди беззакония, наступления тьмы, хаоса и всеобщей беды, громче всех плачут и рыдают именно сотворившие это».