Целительница: на грани

Пятницкая наконец зашла в лифт и подумала: «Прав был Виктор, какая разница, что обо мне подумают остальные, главное, что основные участники событий знают, что я верная жена». Но потом не удержалась и заплакала в голос. Впрочем, ей пришлось остановить себя, чтобы без всхлипов дойти от лифта до номера.

На счастье, в этот раз она не встретила Георгия Образцова. Но всё же не смогла сразу попасть в свой номер. На перекрёстке гостиничных коридоров в Викторию врезалась заплаканная сотрудница отеля. Та самая, со стойки регистрации. Она стала бурно извиняться, а после расплакалась ещё больше и попыталась поспешно уйти, но Вика остановила её.

— Постойте! Может, я чем-то могу помочь? Что у вас случилось?

Слова бездумно вырывались у Виктории, и она повиновалась этому порыву.

— Как вы мне поможете? Если только вы не остеопат.

Пятницкая переключилась на видение и просканировала девушку. У неё была острая кривошея: сначала продуло в автобусе по дороге на работу, а потом она резко повернула голову, отвечая на звонок.

— У вас шею заклинило, — констатировала факт Вика. — С кем вы разговаривали в этот момент по телефону и о чём?

— Со сменщицей. Она сказала, что приболела и не придёт на ночную смену. И мне придётся стоять на ресепшен вместо неё, а тут ещё и это, — с горечью произнесла сотрудница отеля, а потом, опомнившись, спросила: — Откуда вы знаете про телефон?

— Вижу. И вижу, что она не первый раз так делает.

— Не первый, — согласилась девушка, подавляя свою злость на коллегу по работе. — Вы разве не из банка? Я вас вспомнила. Я вас заселяла вчера, то есть не смогла заселить. На вас номер не забронировали.

— Вижу и всё. И вижу, что вы вчера так поздно были на работе тоже из-за опоздания сменщицы. И это не в первый раз. А вы всё это храните в секрете, помогаете подруге. Давайте вы сохраните и мой секрет — о том, что я вижу? А я исцелю вашу боль. Раз уж вам подругу всю ночь покрывать и работать.

— А вы можете? — не поверила та.

— Могу, — сказала Вика и мысленно опустила на девушку энергию из источника, которая растворила её боль. Но прежняя подвижность шеи не вернулась. — Видите, боль ушла. А чтобы к вам вернулась свобода движения, скажите мне, почему вы соглашаетесь покрывать сменщицу? И как вас зовут? — улыбнулась Пятницкая. — Меня зовут Виктория.

— Я Мария, — девушка наконец смогла улыбнуться. — А что мне делать? Не жаловаться же на неё начальству?

— У меня лучшая подруга Маша, — снова с улыбкой сказала Вика. — Тоже как вы — добрая и понимающая. А какая вы будете, если расскажете начальству о прогулах другой сотрудницы?

— Ну что вы! Я стучать не буду.

«Да, лучше работать за двоих», — подумала Пятницкая, но вслух снова спросила:

— Какой вы будете, если всё же расскажете? Давайте просто пофантазируем, нас же сейчас никто не слышит.

— А вдруг?

— Пойдёмте ко мне в номер. Вон следующая дверь.

— Хорошо, — осторожно согласилась девушка.

Уже в номере Мария повторила:

— Не, я стучать не буду. Что обо мне потом подумают другие?

«Ага, страх оглянуться вокруг: уж лучше пусть шея совсем не поворачивается, чем узнать, что шепчут за спиной, если вообще шепчут».

— А что они могут подумать? Что именно? Что первое приходит в голову? — спросила Вика, садясь на диван рядом с Марией.

— Подумают, что я плохая, — неуверенно выдала та.

— А кто вам это сказал впервые, что вы плохая? — вдруг спросила Пятницкая, вновь повинуясь странному порыву, словно ей кто-то подсказывал, хотя они точно были в номере вдвоём.

— Мама, — сказала Мария и заплакала — уже от обиды на мать.

— Когда она вам это говорила, помните?

— Когда меня старшая сестра обижала, а я хотела рассказать ей об этом. Мама говорила, что ябедничать плохо, что так делают только плохие люди. А потом меня сестра за это дразнила малявкой, что ничего сама не могу, всё к маме бегаю.

— И чему вас это научило?

— Самостоятельности.

— Это же хорошо?

— Хорошо, конечно.

— А всегда ли нужна самостоятельность?

— Да. Как же иначе?!

— Ну да, и хлеб вы самостоятельно, наверное, печёте… Что в магазине покупать? И лечите себя самостоятельно, не нужен вам остеопат. Ведь не первый раз вас так скрутило.

— Вы как-то переиначиваете мои слова, — обиделась Мария.

— Разве? Так вы сами сказали, что всегда хороша самостоятельность.

— Нет, не всегда.

— Хороша ли ваша самостоятельность в действиях с вашей коллегой по работе? Может, начальству в этом случае будет виднее, кто хорошо работает, а кто нет? Будете ли вы плохой, если начнёте решать проблему с вашей коллегой, или хотите и дальше недосыпать, откладывать личные дела на потом? У вашей лучшей подруги завтра день рождения. А вы на него теперь опоздаете, чтобы хоть чуть-чуть поспать после суток, проведённых на работе.

Мария грустно покачала головой.

— Вы молодец, посмотрите, у вас шея начала свободно двигаться, — порадовалась Вика. — И это вы сами отпустили свой внутренний зажим. Сами! И это прекрасно. Но в чём-то вполне можно попросить помощи.

— Да, — сильно задумавшись, сказала девушка.

— Посмотрите в глубь себя. Что вам мешает, какие чувства вы бы хотели отпустить, избавиться от них прямо сейчас? Я могу растворить их в энергии божественной любви и наполнить вас ей, заполнить образовавшиеся пустоты чистой энергией, когда уйдут негативные чувства. Идёт?

— Да, — вновь задумчиво согласилась Мария. — Хочу избавиться от обиды на маму, и сестру, и на себя, что не могла понять таких элементарных вещей.

— Как говорит мне в таких ситуациях муж, мы не идеальны и только учимся, так что нужно позволить себе просто учиться быть лучше.

— Я тоже замуж хочу, — снова грустно сказала сотрудница отеля.

— Ещё один повод освободить время для личной жизни, — подмигнула ей Пятницкая и опустила на девушку энергию из источника, растворяя в ней негативные чувства.

— Спасибо вам, — искренне сказала Мария, поднимаясь с кресла. — Задержалась я, мне пора возвращаться на рабочее место. Хотя что я? Хорошо, что вы мне помогли, хорошо, что я вас встретила. На десять минут задержалась всего, нестрашно.

— Мне нравится ход ваших мыслей, — улыбнулась Вика. — Желаю вам больше и не вспоминать о былых проблемах с шеей.