Целоваться запрещено! (сборник)

Слышится свисток.

Вбегает милиционер.

Писатель вытаращивает на него глаза.

Писатель. Я же просил доктора!

Милиционер. Ага, значит простой милиционер вам ни к чему? Все, я обиделся. (Уходит.)

Писатель. Постойте, постойте. Идите скорее сюда.

Милиционер (Возвращается и начинает лечить писателя. Свисток и жезл как врачебная трубочка для прослушивания.) Руки за голову! Ноги шире! Дышите! Не дышите! Так, все ясно... Голова разболелась, потому что сказки для Лысого чудовища придумать не можете.

Писатель. Что же делать, а? Помогите, доктор. То есть милиционер.

Милиционер. А вы попробуйте вспомнить, как вы были маленьким.

Писатель. Маленьким? Маленьким... Но я никогда в жизни не был маленьким! Я всегда был взрослым. Большим. Писателем Пумпочкиным.

Милиционер. Нет, вы точно раньше были маленьким. Просто вы забыли. Вам обязательно надо вспомнить, как вы были маленьким. (Пишет рецепт.) Попробуйте три раза в день громко орать. Пять раз в день пронзительно визжать. Шесть раз в день садиться на велосипед, проезжать на всей скорости по лужам, поднимать ноги и ужасно вопить. Прыгать с разбегу в кучи осенних листьев. Делайте лечебную гимнастику. Регулярно ходите на голове. Почешите левой ногой правое ухо. Если свое ухо не получится почесать, почешите ухо какого-нибудь соседнего дедушки. Только своей собственной ногой. Должно помочь. А главное, по ночам деритесь изо всех сил подушками.

Писатель. С кем, доктор? То есть, простите, милиционер? У меня никого нет.

Милиционер. Так заведите себе кого-нибудь. Пригласите в гости. Ну, успехов вам. (Свистит в свисток и исчезает.)

Писатель стоит как остолоп. Глядит в бумажку с рецептом. Несколько раз нелепо подпрыгивает. Орет. Взвизгивает. Вскакивает на велосипед, едет, орет. Пытается ходить на голове и чесать левой ногой правое ухо. Потом ухо кого-нибудь из публики. Останавливается.

Вздыхает. Ложится в гамак.

Наступает ночь. Таинственные шорохи и скрипы. Стук в стекло. Звон разбитого стекла. Писатель вскакивает. Появляется грабительница с пистолетом. Вся увешена ножами, автоматами, пулеметными лентами. Может быть, тащит на веревке за собой пулемет?

Грабительница. Ни с места! Вооруженное ограбление!

Писатель. Караул! На помощь! Ааааа! (Хватает подушку и что есть силы лупит Грабительницу. Грабительница хватает другую подушку и отбивается. Некоторое время дерутся подушками. Ни с того ни с сего раздается торжествующий вопль писателя.)

Писатель. Ура! Помогло! Подействовало! (Застывает на месте, прислушиваясь к себе.)

Грабительница спешно набивает карманы безделушками и вещами.

Писатель. Вспомнил! Раньше я был маленьким! Давным-давно! В детстве! Когда я был маленьким! Я! Был! Девочкой!!!

От изумления грабительница роняет все из рук.

Грабительница. Как же вы потом в дядьку-то превратились?

Писатель. А вот это я еще не вспомнил! Я был девочкой! Девочкой! Анечкой! И со мной все время случались невероятные истории!...

Музыка, затемнение, еще что-нибудь.

Девочка Анечка в юбочке, с бантиком и папкой «мюзик» весело скачет по сцене и прискакивает в музыкальную школу, где учится по классу барабанов. Плюхается на стул. Что есть силы ударяет по барабану. Из-за самого большого барабана появляется мальчик.

Анечка. Ты кто?

Мальчик. Я новенький.

Анечка. Подумаешь, новенький.

Мальчик. Я зато ушами шевелить умею.

Анечка. Ну да!

Мальчик. Вот, смотри. (Шевелит ушами.)

Анечка. А я зато язык трубочкой сворачивать могу!

Мальчик. Это как?

Анечка. А вот! (Сворачивает язык трубочкой и показывает.)

Мальчик. А научи меня, а?

Анечка. А ты меня за это научишь ушами шевелить, чур!

Мальчик и Анечка сворачивают языки, шевелят ушами.

Анечка. А я зато всякие рожи строить умею!

Мальчик. Сострой хоть одну!

Анечка. Пожалуйста! (Строит рожу. Мальчик чуть не падает со стула.)

Мальчик. А я вот какую! (Строит рожу.)

Строят друг другу рожи и веселятся.

Мальчик. А теперь давай врать!

Анечка. Конечно, давай. Обожаю врать! Я зато на завтрак три тарелки супа с вареньем съедаю!

Мальчик. Ха-ха-ха, ну и что? А я зато на первое всегда ем третье, а на второе – просто громко подпрыгиваю и играю на гитаре.

Анечка. А я зато на гитаре ножными пальцами играть умею!

Мальчик. А мой дедушка зато с тридцатого этажа свалился. И ему ничего не было. Отряхнулся и дальше пошел.

Анечка. Ну и что! Зато в мою бабушку космонавт влюбился, он меня скоро на ракете покатает!

Мальчик. Ха-ха-ха-ха-ха!

Врут наперебой.

Анечка. А теперь давай дразниться!

Мальчик. Я первый! Я первый! Эй, ты – вобла! Редиска! Селедка!

Анечка. А ты лысый бублик!

Мальчик. А ты сушка дырявая!

Анечка. А ты – деревянное стекло!

Мальчик. А теперь давай знаешь, что?

Анечка. Что?

Мальчик. Давай колбаситься!

Анечка. А колбаситься – это как?

Мальчик. Это вот так. (Изображает.)

Анечка. Ну, разве так колбасятся? По-настоящему колбаситься надо вот так... (Показывает.)

Оба колбасятся со страшной силой. Слышатся «шаги Командора».

Анечка. Ай! Учительница идет!

Дети садятся на свои места и замирают. Трясутся от страха. Входит учительница жутковатой наружности. На голове у нее – башня. Такая высокая прическа, вроде халы.

Учительница. Та-ааак! (Потягивает носом). Пахнет чем-то... Хулиганским. Ага! Бесились. И не только. Мало того, что бесились. Вы еще и колбасились...

Дети. Можно выйти?!

Учительница. Нет, бесились и колбасились... Давайте дневники. Пишу замечание. А это что еще за безобразие? Новенький! Покажи справку, что у тебя нет глистов, муравьев, тараканов, крокодилов, лишая, свинки, мышки и чумы болотной! (При этом учительница может больно колоться длинной палочкой, то ли указкой, то ли барабанной).