Целуй меня в Риме

– И не прогадал, – я счастливо фыркаю и целую его в нос. Смотрю на Роберто в ярких лучах сицилийского солнца и поражаюсь, какой слепой я была, раз не замечала его любви раньше. Ведь надо было всего лишь сложить два плюс два! Теперь, после его признания, все кажется таким очевидным!

А еще я вспоминаю, как в ярком солнечном свете Роберто кидал монетки в фонтан Треви. Я тогда бросила две и загадала влюбиться. Мое желание сбылось.

– Какое желание ты загадал у фонтана Треви? – спрашиваю я, не в силах сдержать любопытства.

– Неужели ты еще не поняла? – Роберто крепко притягивает меня к себе. – Чтобы ты влюбилась в меня!

Мы жарко целуемся, пока до нас не доносятся смешки туристов, возвращая с небес на землю. Парень с девушкой проходят мимо нас и останавливаются в нескольких шагах, чтобы сделать селфи на память.

– Сделаем селфи? – предлагает мне Роберто.

За нами – зрительные ряды театра и вулкан Этна на горизонте. Роберто прижимается ко мне щекой, и мы широко улыбаемся в камеру. Влюбленные и счастливые. На мне – то самое красное платье на бретельках, про которое мама сказала: «Твой итальянец с ума сойдет, когда увидит тебя в этом!» Но теперь схожу с ума я – от одного взгляда на Роберто.

– Может, уже хватит прогулок на сегодня? – предлагаю ему. – Лучше пойдем скорее в отель! Я ужасно тебя хочу, мой горячий итальянец.

Уговаривать Роберто не нужно. Он нетерпеливо тянет меня за руку, и мы быстро сбегаем по ступеням между зрительных рядов. Торопимся, как на пожар! Другие туристы испуганно отшатываются от нас, а вслед раздается возглас:

– Сумасшедшие!

Мы и правда обезумели от любви! Никак не можем насытиться друг другом и разомкнуть объятия.

На Сицилии мы проводим еще три счастливых дня и две жаркие ночи. С утра садимся на автобус и спускаемся на побережье на пляж Джардини-Наксос, где резвимся в теплом море и прячемся от солнца под полосатым зонтом, который вместе с лежаками берем напрокат. А когда спадает жара, возвращаемся в живописную Таормину, гуляем ее узкими улочками, изучаем цветущие парки, античные достопримечательности, средневековые палаццо, башни, храмы, мраморные площади и старинные фонтаны. Срываем прямо с деревьев на улице сочные апельсины и абрикосы и кормим ими друг друга, утоляя жажду, а затем целуемся, слизывая сладкий сок с губ. Нагулявшись по городу, мы садимся за столики уличных кафе и едим самую вкусную пиццу и сладкие канноли, запивая их сицилийским вином, выращенным на плодородной вулканической почве Этны.

А когда все улочки Таормины исхожены, мы поднимаемся на автобусе еще выше к синему небу – в крошечную деревушку Кастельмола. На ее тихих улочках мы бродим совсем одни, а от видов на побережье захватывает дух. И стоя на краю смотровой площадки, можно представить, что паришь как птица.

Но все хорошее когда-то заканчивается, и наступает последний день нашего путешествия. Пора подумать о сувенирах родным!

Сицилия славится своими марципанами, их изготавливают в виде фруктов и овощей – маленьких апельсинов, лимонов, груш, клубники, плодов кактуса, огурцов и даже чеснока! Все эти дни в Таормине я любовалась ими в стеклянных витринах, а теперь мы заходим, чтобы купить их в подарок родным. Я выбираю корзиночку марципановых фруктов маме с папой, а Роберто берет побольше – чтобы хватило и родителям, и сестрам.

– Я хочу, чтобы в Риме мы заехали к моим родным, – он взволнованно смотрит на меня.

– Но мы с ними плохо расстались, – поникаю я. – Они считают, что я изменила тебе с Лоренцо.

– Вот поэтому мы и должны им объяснить все вместе!

По решительному виду Роберто я понимаю, как ему это важно, и соглашаюсь. Еще не представляя, какой прием меня ждет.

Глава 22

Даже когда я защищала диплом переводчика, не волновалась так сильно, как сейчас, когда мы с Роберто выходим из такси у дома его родителей в Трастевере.

– Не волнуйся, Марина, все будет хорошо, – обещает Роберто, затаскивая наши чемоданы в подъезд.

С каждым этажом, пока мы идем вверх по лестнице, меня охватывает все большее волнение. Когда я впервые поднималась сюда с Роберто, я так не переживала. Ведь тогда я была всего лишь фиктивной невестой. А сейчас мне действительно важно, как меня встретит его семья. А то, при каких обстоятельствах мы расстались, заставляет нервничать еще сильней.

Когда мы останавливаемся на площадке у его квартиры, меня уже трясет.

– Готова? – Роберто ставит чемоданы и успокаивающе сжимает мою руку, и я киваю.

Когда он рядом, я готова на все – даже встретиться лицом к лицу с его разгневанной матерью, которая считает, что я изменила ее любимому сыну.

Роберто нажимает на кнопку звонка. До нас доносится мелодичный звон, а после – тяжелые шаги. Дверь приоткрывается, а затем широко распахивается, являя моему взору синьору Веронезе в красном шелковом халате, который мы ей подарили.

– Роберто, мальчик мой! – счастливо восклицает она, широко раскинув руки. – Что же ты не предупредил, что… – Она осекается, заметив меня, и улыбка гаснет на ее устах, а потом синьора разгневанно упирает руки в боки: – А эту ты зачем приволок?!

– Мама, пусти нас, я все объясню, – просит Роберто.

– Только через мой труп! – громко заявляет его мать, не трогаясь с места.

На ее крики выглядывают любопытные соседки и начинают шушукаться при виде нас.

– Мама, позволь нам войти, – настаивает Роберто, делая шаг вперед.

Но синьора Веронезе неприступной горой стоит на входе в семейное гнездо.

– Только через мой труп, – яростно повторяет она, – эта путана войдет в мой дом.

Ее слова бьют меня сильнее, чем пощечина, хотя я их совершенно не заслужила и чиста перед ней. Я невольно отшатываюсь, но Роберто сильнее сжимает меня за руку, давая понять, что не даст в обиду никому.

– Мама, все совсем не так, как ты думаешь, – Роберто дергает щекой. – Это я виноват, позволь мне все объяснить.

– Не представляю, как ты можешь объяснить, что твоя невеста целовалась с этим блудливым котом – твоим кузеном Энцо, – громко заявляет она. – Да простит меня его покойная мать, моя сестра Лючия.

Я нервно хмыкаю – какое точное сравнение! Лоренцо в самом деле – блудливый котяра. Но мне становится не до смеха, когда я слышу, как соседки за нашей спиной все громче шушукаются. Если раньше они не знали, почему меня выгнали из дома Веронезе, то теперь будут в курсе. Слово «путана» звучит все громче, и я невольно сжимаюсь, как будто мне в спину летят камни.

– Мама, я попрошу тебя в последний раз впустить нас, – резко говорит Роберто, теряя терпение. – Иначе мы прямо сейчас уедем в аэропорт, и я больше не вернусь никогда.

Его угроза заставляет мать отступить, и мы наконец переступаем порог, входя в квартиру.

В коридоре уже собралась вся семья – папа Карло и три сестры. Все они удивлены нашему появлению, но, в отличие от Джульетты, в их взглядах нет неприязни, скорее, они надеются услышать нечто такое, что восстановит мир и оправдает меня в их глазах. Младшенькая Бьянка так и вовсе мне застенчиво улыбается, но осекается под взглядом матери и прячется за спину отца.

Дождавшись, пока Джульетта захлопнет дверь от любопытных соседок, Роберто обращается к родным:

– Мама, папа! Я вас обманул. Когда я впервые привел сюда Марину, она не была моей невестой. Я попросил ее притвориться.

Сестры ахают, папа Карло удивленно таращит глаза.

– Чего это ты выдумал, сынок? – сердито восклицает его мать. – Ты присылал ее фотографии задолго до этого! Не пытайся оправдать эту…

– Мама! – резко перебивает Роберто, не давая ей закончить фразу. – Это долгий разговор. Может, пройдем на кухню?