Цена империи. Выбор пути
Шрифт:
Так началась катастрофа! Первое сражение было в тридцати милях к востоку от Каира. Мощные укрепления, десять тысяч защитников всего при двадцати орудиях. И это Грэма не насторожило! В этом бою он победил! Но при этом потратил почти все снаряды! Не остановился! А поперся дальше на столицу, уверенный, что еще один напор, и враг будет сломлен! Но укрепления Каира оказались куда как прочнее, и тут его ждала уже почти вся армия Египта, которая насчитывала двадцать две тысячи пехоты и пять тысяч конницы! При этом более сотни полевых орудий, к которым снарядов было в избытке. Лишенный возможности обходного маневра из-за преимущества туземной кавалерии генерал решился на штурм в лоб. Потери были огромны! Но он смог отступить и занять оборону в наспех укрепленном лагере. Отбил три атаки пехоты противника. Дважды бой доходил до рукопашной. Сипаи сражались отчаянно храбро. Но без снабжения долго не повоюешь. Джеральд вынужден пробиваться обратно к Суэцу.
После доставки снарядов я предпринял штурм Порт-Саида, мне даже удалось взять первую линию укреплений, но была еще вторая, а за нею форты и крепость! И тут опять флот не смог прийти мне на помощь: египтяне устанавливали мины прямо с лодок и фелюг. Несколько сотен, как минимум. И это, я думаю, было дополнение к тому, что уже находилось в прибрежных водах. Попытки протралить минные поля срывались крепостной артиллерией. А как только угроза атаки с моря ушла — как часть орудий большого калибра обратили внимание на мою армию. И нам пришлось оставить уже захваченные позиции. Второй штурм я предпринял восьмого декабря. Третий (и последний) двадцать третьего. Я остался без подкреплений и с минимумом припасов. Новости о приближающейся армии Ораби, деблокировавшей Суэц заставили меня начать отход к Яффе. Не проиграв ни одного сражения, я проиграл кампанию! Ну что же, последний батальон из метрополии загружен на транспорт. Пора и штабу перебираться на корабль! Чертов Египет! Тут можно постоянно побеждать, но так и не победить! Наполеон тому пример…
12 марта 1885 года эскадра Германии прошла Суэцким каналом и заняла укрепления Суэца. Отряд кораблей Российского флота в тот же высадил десант и вошел в Порт-Саид. Германия и Россия выступили гарантом независимости Египта. 7 апреля в Берлине прошла конференция, посвященная урегулированию кризиса Суэцкого канала. В результате Египет получил независимость и 30% акций канала, Германия и Россия по 15 (с учетом того, что Россия уступила Германии половину своих акций, выкупленных у Турции, получилось по 17,5%), 15 % осталось Франции и 20% — Британии.
На этом фоне почти что незаметным прошло возвращение Мальты под контроль Российской империи. Просто по дороге в Египет Русский флот высадил десант на острове, обороняться британцам было нечем: снаряды и порох ушли в Яффу, а с тем что осталось, можно было только ворон пугать. А права на Мальту у России были более чем законными: сами рыцари сделали убиенного Павла I главою ордена и страны. Так что пришлось лимонникам утереться. Но простили ли они подобное унижение? Покажет время.
Глава восемнадцатая. Империя наносит ответный удар
Глава восемнадцатая
Империя наносит ответный удар
Тегеран. Британское посольство.
17 мая 1884 года
Создание громадной империи с единственной целью обеспечить себе рынок сбыта может с первого взгляда показаться проектом, который могла бы создать "нация лавочников". Но на самом деле, такой проект никуда бы не сгодился для нации лавочников, но был востребован той нацией, которая бы управлялась теми лавочниками.
(Адам Смит)
Секретарь посольства Британии Эдвард Кларк
Разговор между послом и контролёром из Форин-офис продолжался ещё почти час. Естественно, что все запланированные на сей день мероприятия и визиты были отменены. После перерыва на несколько поздний обед, оба сэра разместились возле камина, имея под рукой сигары и согревающие душу и тело напитки, так напоминающие им милую для них Британию. Поскольку созерцание игры пламени способствует установлению особо доверительной атмосферы, то они засиделись допоздна. Говорили о многом, вспоминали юность, годы учёбы и общих знакомых. Это создало для меня определенное неудобство, поскольку слишком долго находиться в одном месте было крайне подозрительно, а нюансы переговоров были крайне интересны. Выручил меня, как ни странно сам посол, вызвавший к себе в кабинет и затребовавший подготовить отчет о состоянии дел в войсках шаха, основанный на последних донесениях наших агентов. Его гость расположился весьма комфортно, чувствовалось, что собеседники нашли общий язык. А это уже большой плюс в пользу посланника, который я в своем докладе обязательно отмечу. Моя роль — отмечать как промахи, так и успехи! На меня работали несколько слуг, так что восстановить все, что происходило
далее, особого труда не представляло. Последние штрихи к портрету описываемых событий предоставил мне сам господин полковник, ознакомившись с моими полномочиями, о которых не знал даже наш посланник.Ночевать полковник остался на территории посольства и с удовольствием позволил себе утром подольше понежится в мягкой кровати, стоящей в уютной комнате, которую озаботились хорошо протопить. После утреннего туалета последовал сытный завтрак. Поскольку желаемое меню было оговорено ещё с вечера, то повар приготовил привычное для английских аристократов блюдо — жаренную баранину с картофелем. Но поскольку в Тегеране не было проблем и изысканными восточными специями, то сэр Бернард с превеликим удовольствием умял приличную порцию и не отказался от добавки. Завершением сего пиршества стали несколько чашек чая, крепкого, наставившегося не более пяти минут. Полковник, орудуя щипчиками положил требуемое количество кусочков сахара и с наслаждением, не спеша прихлёбывал ароматный, бодрящий напиток, носивший имя Графа Грея. Не взирая на привычку к физическим нагрузкам, возраст давал о себе знать, казалось, что в подсознании гостя вертелась соблазнительная мысль: а не провести ли сегодняшний день под гостеприимным кровом посольства? Тем более, что на градуснике, висевшем возле входной двери, по докладу лакея столбик ртути едва достиг отметки плюс сорок один градус по Форенгейту (+5 по Цельсию).
Но будучи истинным британским офицером, полковник должен был отлично помнить пословицу: «business first, pleasure afterwards»[1], а посему встал из-за стола и направился к послу, дабы договорится о двух сопровождающих и конном экипаже для прогулки по Тегерану. И первым в списке мест, предназначенных для посещения, значилось фотоателье принадлежащее братьям Антону и Николаю Севрюгиным, которое располагалось по соседству с домом губернатора Рашта, Захирала Давла. Фотографии, сделанные этими искусниками, стали настолько популярными и престижными, что Антона пригласили ко двору Насреддин-шаха. По сути, это заведение стало своеобразным клубом, который посещали только достаточно обеспеченные люди, сотрудники европейских миссий, старшие служащие телеграфных станций, приезжие иностранцы. Бывали здесь и местные — офицеры шахской гвардии, богатые купцы и чиновники. Весьма полезное заведение для разведчика, сосредоточие самых свежих слухов и сплетен из которых профессионал способен почерпнуть нужную информацию.
Европейский квартал, в котором располагалось британское посольство выгодно отличался от других районов Тегерана. Чистые и широкие улицы позволяли комфортно перемещаться и пешему, и конному и были шоссированы. Правда были и недостатки, вместо плит поверхность тротуаров вымостили булыжниками. Пока они ехали, полковник пытался понять, почему у него при виде этих ухоженных и чисто выметанных улиц возникает какое-то тревожное чувство, как будто он здесь нежелательный и незваный гость. И только через квартал, когда им попался типично европейский дом, на первом этаже которого располагалась аптека в витрине которой отражались лучи зимнего солнца, сэр Бернард понял: почти все дома были без окон. Точнее, они всё-таки наличествовали, но, согласно местным обычаям, выходили во двор.
Добравшись до фотоателье, полковник застал там живописную картину: семья одного из сотрудников посольства Германской Империи буквально оккупировала помещение для фотосъёмки, ибо помимо группового портрета многодетные родители желали увековечить каждого из своего отпрыска в отдельности, а таковых наличествовало аж пятеро. А если быть абсолютно точным, то это было трое сыновей, безусловно, будущих офицеров армии Кайзера и двое премилых блондинок с яркими голубыми глазами, явно достигших категорию «на выданье». А в сравнительно большой зале на креслах разместилось ещё несколько клиентов и коротающих время ожидания разглядывая альбомы с мастерски сделанными фотографиями. Да и на стенах весели вставленные в рамки фотографии экзотических дервишей, воинов в рогатых шлемах, вооружённых причудливыми мечами. Естественно, что на самом почётном месте можно было лицезреть портреты шаха, его министров и сыновей. Причём, чем дольше посетитель смотрел на эти изображения, тем больше ему казалось, что это не простая копия, созданная бездушным механизмом, а плод вдохновения талантливого художника. Полковник и не заметил, как невольно озвучил эти мысли в слух, но, неожиданно для него, прозвучал ответ на безукоризненном английском языке:
— Благодарю за столь лестную оценку моего скромного труда, сэр. Обернувшись, сэр Бернард увидел молодого мужчину с пышными черными волосами, зачесанными назад. Густые брови и усы говорили о том, что в его жилах есть немалая часть восточной или кавказской крови. Строгий европейский костюм пошитый из дорогого материала, указывал на то, что его обладатель тяготеет к немецкой моде. При виде того, как чопорный британец обдумывает ответные слова, Антон Севрюгин, а это был именно он, улыбнулся и продолжил: