Цена империи. Выбор пути

Из всех посольских выжило двое, одного из них, израненного, подобрал я, второму просто повезло: он был послан с поручением в Решт, что спасло ему жизнь. Самым сложным было сориентироваться в произошедшем и понять, что произошло на самом деле, в чьих руках сейчас власть и к чему это может привести.

Почти пять дней город находился во власти толпы. Грабежи, поджоги, убийства стали нормой на улицах Тегерана. В толпах восставших было много военных. Мне повезло добраться до купеческого квартала, где я укрылся среди своих слуг. Мой дом стал моей крепостью. Вообще, купцы организовали что-то вроде стражи: граф Монтефорти получил хорошую мзду, но кроме его полицейских квартал купцов защищал приличный отряд наемников-пуштунов. Эти мрачные воины оказались не по зубам неорганизованной толпе фанатиков. Впрочем, больше всего пострадали христианские и еврейские кварталы, жители которых не имели оружия и не имели права себя защищать! Тысячи трупов! Множество изнасилованных женщин! В жестоком круговороте событий только на шестой день волнения стали утихать как-то сами по себе. Правда, только после того, как на улицах появились конные ополченцы, прибывшие по приказу из Карагана и Мазандерана.

Больше всего я ожидал появления в городе персидской казачьей бригады, ее отсутствие меня удивляло больше всего. Кто же знал, что именно этот отряд из столицы вывели по приказу самого шаха? Воистину, если Господь хочет тебя наказать, он лишит тебя разума! Весть о гибели Наср-эд-Дин-шаха была громом среди ясного неба! Но еще большей неожиданностью стала весть о том, что во время штурма шахского дворца погибла почти вся его семья. Власть перешла в руки Камран-Мирзы Наеб-эс-Салтане, военного министра Персии. Он не имел шанса стать шахом, но подозрительно совпавшая с восстанием смерть старшего брата, как и многих других Каджаров, сделала его единственным претендентом на престол. На посту военного министра он слыл казнокрадом. Но имел влияние на некоторых командиров, которых прикормил, и не зря. Именно их отряды наводили порядок в столице. Впрочем, у нового шаха было слишком много врагов, особенно среди аристократической знати. Так что власть нового правителя Персии имела весьма непрочное основание. Всё только начиналось!

Глава двадцатая. Встреча у Решта

Глава двадцатая

Встреча у Решта

Иран. Решт

11 июля 1884 года

В помощь одному замыслу случается много такого, что иначе никогда бы не случилось. Принятое решение влечет за собой целый поток событий: полезных совпадений, встреч и предложений о материальной поддержке, в которые никто и никогда бы не поверил заранее.

(Уильям Хатчинсон Мюррей)

Генерал Скобелев

Мы непозволительно долго готовились к этому походу. Я даже успел устать. Но откуда это у государя такая уверенность в том, что в Персии возникнет замятня? Он говорил об этом так уверенно, как будто предвидел эту ситуацию. Первого июня сего года я получил приказ начинать операцию. Было подготовлено почти всё, но всё-таки не всё. Мы должны были начинать осенью: в сентябре-октябре, но что-то пошло не так. Насколько я понимаю, англичане смогли первыми нанести удар и сейчас в этой стране началась натуральная гражданская война. И все из-за того, что севший на престол Камран Мирзы никаким авторитетом не пользовался. Ни в войсках, ни у аристократии. В результате богатейшая страна Востока оказалась на грани исчезновения. Было ли это кому-то выгодно? Англичане! Этот ответ приходит первым в голову. Из-за сильного влияния России в Персии даже разделение его на несколько государств сыграет им на руку: спят и видят, чтобы выдавить русских купцов и нашу промышленность из этих рынков. И теперь у нового шаха, последнего из династии Каджаров, под рукой несколько отрядов гвардии, да полторы тысячи наемников, впрочем, казна пуста, разворована, взять откуда-то новые войска и привлечь новых сторонников — весьма проблематичное занятие.

Больше всего в этой замятне стали страдать иноверцы. Разграбленные еврейские и христианские кварталы — вот и вся добыча победителей. Как бы я не торопился, но… выступить получалось только второго июля. Мы создали три базы снабжения армии, которая будет действовать в Персии: Баку, Астрахань и Красноводск. Государь сказал, что проблема Персидской кампании — это проблема логистики. Слово такое применил, от греческого «логоса» — знания, мудрости. Вопрос вопросов — как снабжать части, которые окажутся в Персии. Какую политику вести с местным населением? Ведь мы пришли мстить. Но единственно возможным вариантом решения конфликта может стать Персия под нашим влиянием. А это включает наши гарнизоны и выдавливание из страны англичан. А у нас готова только группа вторжения, группы поддержки и усиления еще не все подтянуты, боевое слаживание частей не проводилось, хорошо, что хоть штабные учения провели, чтобы каждый командир знал свой маневр.

Благоприятным фактором для начала операции стало то, что на острове Ашур-Ада и в порту Энзели базировались корабли Каспийской флотилии. В сам порт прибыли три сотни Персидской казачьей бригады, для охраны оного, но к нашим морякам никаких враждебных действий не предпринимали. Тяжелого вооружения у персов не было, а воевать под прицелом тяжелых орудий канонерской лодки «Астрахань» им как-то не хотелось. Впрочем, наши моряки были приведены в состояние боевой готовности. Восьмого числа на рейде Энзели показалась флотилия с десантом. И первым на персидский берег сошел генерал-майор Домонтович, все ещё командир Персидской казачьей бригады. Расположенный на причале караул командира узнал и радостно приветствовал. Высадка батальона морской пехоты и первой волны десанта, в том числе сотни терских казаков прошел без сопротивления местных властей. Алексей Иванович немедля двинулся в Решт, где располагались основные силы казачьей бригады. Я не знаю, на что надеялся узурпатор, но если ты не платишь своим войскам, а тут появляется их командир, да еще и з казной, причем командир авторитетный, то… Правильно, казачья бригада, которая к тому времени насчитывала почти три тысячи всадников перешла в подчинение русского генерал-майора. Связка портового города Энзели и крупного населенного пункта Решт стала основным плацдармом для действия моего отряда. Снабжение шло через Каспий, благо, кроме кораблей военной флотилии участие в это операции принимали множество торговцев, как парусников, так и пароходов.

Десятого числа к Решту подошли отряды Кавказской «Дикой» кавалерийской дивизии, набранной, в основном, из мусульман. Чеченцы, черкесы и татары составляли основу этого войска. Морские пехотинцы к этому времени заняли все портовые городки Каспийского побережья Персии, в том числе Корум-абад и Амол. Из этих городков прямые дороги шли в Тегеран. И их необходимо было контролировать. Того же десятого числа Кавказская армия под командованием Исмаил-хана Нахичеванского стремительным маршем захватила Хой, а на следующий день вышла на Тавриз. Поздно вечером одиннадцатого меня нашел начальник штаба Куропаткин. Алексей Николаевич сообщил, что со мной хотят встретиться весьма влиятельные люди, чьи отряды подошли к Решту не более часу назад. После этого он пропустил ко мне в палатку невысокого, немного полноватого человека, с черной густой бородой, напоминающего и по одежде, и по поведению торговца средней руки. Сей человек говорил на русском без акцента и предъявил мне шелковую полоску с полномочиями, из которой следовало, что предъявитель сего капитан Генерального штаба Николай Иванович Янжул. Он выглядел весьма уставшим и попросил меня принять делегацию из нескольких сановников Персидской империи, сохранивших теплые отношения к Российской империи. Попросил возможности отдохнуть, после чего обязался рассказать о том, о чем имеет право рассказать, подробнее. Меня же просил не медлить с приемом вероятных союзников.

Конечно, я не мог не воспользоваться такой возможностью. Приказал разместить полковника Янжула (он еще не знал, что я имел приказ о его производстве в чине, то есть два таких приказа и третий — о переходе Янжула и его людей в мое личное подчинение в качестве команды по особым поручениям, всему свое время). Сам же приказал немедля привести делегацию союзников для переговоров.

Ритуалы восточного гостеприимства утомительны, знаю, но ничего поделать не могу. Их следует исполнять, дабы не оскорбить гостей. Ибо оскорбить просто, а вот обиду простить — это тут очень сложно! На Востоке любой военный должен быть еще и дипломатом. Мне часто пеняли, что я слишком жестко поступал с врагами, не вел с ними длительных переговоров. Увольте! Тут признают только силу! Сначала покажи свою силу и решимость, тогда, и только тогда с тобой сядут за стол переговоров. Иное в глазах местных — проявление слабости. А слабости никто не прощает!

С нашей стороны двое: я и Куропаткин, с их стороны — семеро, все главы своих кланов, и не номинальные, а реальные. Из них выделялись экс-великий визирь Мирза Юсуф-хан Аштиани, старец с благообразным лицом, длинной седой бородой и абсолютно безэмоциональным выражением, одетый в довольно скромный халат и каракулевую папаху. Тем не менее, он глава одного из самых сильных аристократических родов Персии, из татар-шиитов. Его род тесно связан с Каджарами, следовательно, именно он стоит ближе всего к трону, если линия наследования нынешнего падишаха прервется. Второй человек, привлекший мое внимание, это молодой Реза Али-хан, дядя Реза-хана Пехлеви, которому было всего пять лет, если я не ошибаюсь, почему-то на этого молодого человека и его окружение государь просил обратить особое внимание. Реза Али-хан был довольно стар (по местным меркам), был отмечен в боях за Герат, но его мазендаранский клан хотя и не был настолько силен, но стратегически Мазендаран — это прикаспийска область, которая прикрывает Тегеран с моря от нашего вторжения. И привлечь этот клан в роли своего союзника большая удача. Были и представители воинственных татарских кланов, в основном, бежавших от России в последние полсотни лет. Тем не менее, сейчас их отношение к государю изменилось, особенно после публикации обращения Михаила Николаевича, в котором подчеркивалось, что христианизации Персии не будет, а мусульманская вера в ее шиитском варианте имеет статус государственной. Двумя ключевыми фигурами, которых я не ожидал тут увидеть оказались бывший генеральный государственный контролер Персии Низам-эль-Мульк, очень осторожный и влиятельный человек, умный, аккуратный, старательный, он был ставленником серьезных персидских аристократических семей. И его появление тут стало серьезным симптомом. Власть узурпатора оказалась колоссом на глиняных ногах. Окончательно стало ясно, что переговоры станут удачными после того, как я увидел Али Ширази, великого аятоллу из Кума. Если заговорщиков поддерживают и религиозные лидеры, то дело Камран-Мирзы совсем тухлое.

Это были одни из самых сложных переговоров в моей жизни. Ну не люблю я эти восточные церемонии! Мне бы саблю, да коня, да на линию огня! А тут длиннейшие речи ни о чем. И только для того, чтобы потом за пять минут все решить и продолжать неспешные разговоры, по типу переливания из пустого в порожнее. И для них, собеседников моих, эти «пустые» разговоры несут особый смысл. Который они там ищут и, что самое удивительное, находят, вот и попробуй — не ошибись ни словом, ни позой, ни паузой! Всё проанализируют, даже каким пальцем какой руки ты лоб чесать будешь если что! В общем, пытка! Пытка!!! Но выдержал!

Результат: Мирза Юсуф-хан Аштиани получил поддержку большинства кланов Персии. Учитывая, что за это время Камран-Мирза расправился со всеми Каджарами мужского пола, его единственную дочь Малику в раскладах можно было не учитывать. А тут появляется человек из великого аристократического рода, за спиной которого целое кладбище из его политических противников. Говорят, он чаще всего использовал яд для расправы с теми, кто стоял на его пути к власти. И сейчас имел влияние не только среди аятолл, но и среди дервишей. Которые и стали главным горючим материалом Тегеранской резни! Кроме того, его поддерживали (или боялись) большинство родов и кланов Великой Персии. А его противниками были кланы Кимрана и Арабистана, находящиеся под влиянием англичан. Как говориться, это наш естественный союзник! Именно его отряды обеспечили контроль дороги через горный кряж Эльбурс, через которую объединенные войска коалиции, костяком которой стала та же Персидская казачья бригада подошли к Тегерану. К столице стягивались войска всех союзных кланов и родов, подошли полки Дикой дивизии, и двенадцать пехотных рот с пятью артиллерийскими батареями русской армии. Но штурма города не состоялось. Гвардия Камран-Мирзы мужественно бросилась наутек, а сам неудавшийся падишах, чье правление и трех месяцев не набрало, бежал в сопровождении небольшого отряда личных телохранителей и британского агента, полковника Алена Бернарда.