Цена любви

— А концерт в восемь, — напомнила Маргарита.

Кэра кивнула и взглянула на наручные часики.

— Верно! — спохватилась она. — Мне еще нужно приготовиться…

«Приготовиться» не значило переодеться. На Кэре и Маргарите были брюки, свитера и шубы, которые они снимали лишь перед самым выходом на сцену.

4

Десять минут спустя Кэра и Маргарита сошли вниз. У лестницы их дожидался Ричард Хэрриот. Он смотрел на Кэру и думал о том, что в целом свете нет девушки красивее ее. В черных узких брючках, в свитере с глубоким вырезом и в шубке из голубого котика, наброшенной на плечи, она была воплощенной грацией. Ее прекрасные волосы были повязаны голубой косынкой.

Балерина, спускавшаяся вместе с Кэрой по лестнице, была красива по-своему, но Ричард лишь едва скользнул по ней взглядом. Все его внимание было приковано к Кэре. Сердце у него взволнованно забилось. Мысленно он ругал себя на чем свет стоит: какое право он имеет питать к ней нежные чувства, если у нее уже есть жених?… Однако он понимал, что влюбился в Кэру задолго до того, как познакомился с ней. Прошедших несколько дней стали для него чем-то вроде божественного откровения. Прежде он был уверен, что Кэра — испорченное и высокомерное создание, ведь она так красива и знаменита. Такие женщины обожают разбивать мужские сердца, не давая ничего взамен. Но Кэра оказалась совершенно иной. Никакой испорченности. Только необычайная свежесть. Она, которую осыпали подарками и комплиментами, как ребенок, радовалась самой скромной похвале. Ему казалось, что она способна на настоящую дружбу. Безусловно, он желал ее и как женщину, но, познакомившись с ней, видел, что, в отличие от других девушек, она вовсе не спешит перевести дружеские отношения в интимную сферу. Многие девушки и женщины, с которыми он был знаком, помолвленные или замужние, с готовностью позволяли себя обольстить — лишь бы представился случай. Не то что Кэра… Несмотря на необычайное дружелюбие, она была явно предана своему жениху, и за это Ричард любил ее еще больше. «Господи, — думал он, глядя на нее, — на что я надеюсь?!» Он всем сердцем любил ее, но знал, что не имеет на это права.

Он усадил ее в свою машину и повез в маленькое кафе под названием «Сердце Франции».

Кэра дрожала и куталась в шубку. От холода не спасал даже теплый мех.

— Ну и погодка! — сказала она.

— Чудесный мороз, — откликнулся Ричард. — Но в «Сердце Франции» будет даже жарко!

— Жду не дождусь ужина, — весело призналась она.

Они болтали о том, о сем, смеялись, и Кэра чувствовала, что на душе у нее светлеет. Ричард Хэрриот был полон мужественности и энергии. Его смех был так заразителен, что не засмеяться вслед за ним было невозможно.

Почему бы ей не забыть о Клоде и не повеселиться немного? Наверняка Клод сейчас развлекается в Лондоне… Подобная философия не была свойственна Кэре, но в эту минуту она решила, что попытается ей следовать.

Молодой офицер был очарован ею. В этот вечер Кэра была прелестна как никогда. Они сидели в углу за маленьким столиком, и в ресторане действительно было очень жарко. Здесь, в основном, собрались офицеры — кто в компании, кто в одиночестве. В городишке «Сердце Франции» было излюбленным местом отдыха. Из окна открывался вид на реку, а между столиками сновали официанты с подносами, на которых красовались разнообразные аппетитные блюда, длинные батоны хлеба с хрустящей корочкой и бутылки вина. Нехватки продовольствия еще не ощущалось. По французскому обыкновению грибы и масло добавлялись в кушанья в изобилии.

В помещении слышалась французская и английская речь. Метрдотель распоряжался отрывисто и властно. Его голос, выкрикивавший названия французских блюд, перекрывал общий гомон.

Ричард взял бутылку и наполнил бокалы нежно-золотистым «шабли».

— Мне нравится эта война, — сказал он.

Фиолетовые глаза Кэры нежно засветились.

— И мне тоже. Хотя, наверное, это неправильно.

— Может быть, — согласился он. — Но вы имеете право на маленькие радости. Ведь вы столько радости доставляете другим!..

— Я рада, что познакомилась с вами во Франции, капитан Хэрриот.

— Называйте меня Ричардом, договорились?

— Договорились…

Он поднял бокал.

— За вас, Кэра!

Она улыбнулась и чокнулась с ним. Официант принес ее любимое блюдо.

— Красота какая, правда? — сказал Ричард, кивая на тарелку.

— Великолепно, — согласилась она.

Он с восхищением наблюдал, как изящно работают ее тонкие пальчики.

— Знаете, Кэра, наше знакомство, наша дружба значат для меня ужасно много! — признался он.

— Спасибо, Ричард. Для меня это тоже важно.

— Правда? — с надеждой спросил он.

— Конечно, — кивнула она, опуская длинные ресницы.

Его сердце заколотилось, как сумасшедшее, и он мысленно обозвал себя кретином.

— Вам, наверное, со мной ужасно скучно, — сказал он. — Ведь я самый заурядный военный, а вы привыкли к блестящему обществу… Представляю, как я вам надоел.

— Чепуха какая! — рассмеялась она. — Вы самый занимательный собеседник, которого я знаю. Да и вы сами это прекрасно понимаете, Ричард Хэрриот!

Он расплылся в улыбке, словно мальчишка, которого похвалили.

— Благодарю вас, — сказал он, — но я понимаю, что великая Кэра снизошла до меня, потому что оказалась здесь, во Франции…

— Вовсе я не великая. Точно так же я бы относилась к вам и в Англии.

— Нет, — вздохнул он, — в Англии совершенно другое дело. Если бы мы вообще могли там встретиться… Там не будет дружеских ужинов, прогулок и этой болтовни. В Англии вас дожидается будущий муж.

Сама того не желая, Кэра нахмурилась. Она опустила глаза к тарелке и ела молча. Ричард Хэрриот обеспокоенно покачал головой. Не очень-то ей приятно говорить о Клоде и о своем будущем с ним. Что касается Ричарда, то ему всегда казалось, что помолвка — чрезвычайно серьезная вещь. И помолвка Кэры тоже. Он не имел никакого права думать, что в жизни Кэры это случайность. Ему хотелось, чтобы она была счастлива… Однако подспудно он питал неприязнь к мужчинам, которые поют и танцуют на сцене. Конечно, все это предрассудки. Разве можно осуждать их за тот образ жизни, который они избрали?… Тем не менее сам он был настоящим мужчиной, и ему глубоко претили вялость и женственность людей вроде Клода. Этот парень был прекрасным музыкантом и артистом, и идеальным партнером для Кэры. Но это на сцене… На роль мужа он ей совершенно не подходил.

Кэра явно избегала говорить о Клоде и завела разговор о предстоящих концертах.

— Вы долго пробудете во Франции? — спросил Ричард.

— Еще несколько дней, — ответила она.

— Когда вы уедете, я буду чертовски скучать! — поморщился он.

— Вы слишком добры ко мне, Ричард, — тихо сказала она.

— Пустяки, Кэра. Для вас все что угодно…

После ужина они пили превосходный кофе. Внезапно Ричард полез в карман и вытащил небольшой сверток.

— Вы не против, Кэра, если я подарю вам кое-что? — спросил он.

Она взяла сверток и улыбнулась.

— Ричард, что вы себе позволяете? Вы делаете мне подарки?

— Это сущая безделица, — пробормотал он. — Не знаю, что пришло мне в голову. Наверное, вы не согласитесь это носить… Но если Клод не будет возражать…

— Ну конечно, он не будет возражать! — перебила она и торопливо развернула сверток.

В маленькой коробочке лежал значок с эмблемой танковых войск. Впрочем, он скорее напоминал брошь, так как был выполнен в виде камеи, украшенной крошечными бриллиантами.