Цена мести

– Ты подумала? – он напрягается, готовый к отказу, зелень становится тёмной, словно болотная тина.

Она выжидает, теребя край платья, одёргивает его, имитируя нервозность, по крайней мере то, как сама её запомнила.

– Да. Я согласна. Но как быть с браком? – глаз не отводит, сканирует каждое движение. Мышцы на его лице расслабляются.

Макс улыбается широко, видимо, на сей раз искренне. Но, боже, как ей плевать на его чёртову искренность. Он может засунуть её себе в зад вместе с больной, извращённой любовью.

– А что с ним? Ты скоро станешь вдовой. А потом мы распишемся. Не думаю, что ты хочешь грандиозный праздник. Или я ошибаюсь? Если хочешь, скажи. Мне несложно устроить, – болтает, окрылённый её согласием. Его голос для неё – белый шум.

Ему невдомёк, что никакой свадьбы не будет. Она скорее отрежет себе палец, чем позволит ему надеть на себя обручальное кольцо.

– Нет, лучше скромно, поужинаем вдвоём, – тихо отвечает, наблюдая за падающим с ветви листом за его плечом.

– Ты выглядишь уставшей, – хмурится он, всё-таки подмечая круги под нижними веками.

Она хохочет, переступая с ноги на ногу.

– Ты тоже. Мы многое пережили. Думаю, нормально иметь проблемы со сном. Но всё позади, да? Мне уже лучше, – он понимающе кивает, обнимает, прижимая к себе. Она утыкается носом в его пиджак, резко пахнущий одеколоном.

– Да, позади, – отстраняется, оглаживает её щёку. Его отпечатки выжигают плоть, оставляя чёрные язвы. Она дышит носом, закрывает глаза, подаваясь навстречу ладони.

Он целует её сначала осторожно, будто страшась спугнуть, но, не встретив сопротивления, смелеет, проникает языком в рот, прислоняясь сильнее.

А ей… ей уже всё равно.

Глава 19.2 Ника

Ей чудится, что прошло уже несколько часов, пусть они пришли в комнату всего с минут тридцать назад. Пока Макс находится в душе, она подмешивает в вино препарат, вскрыв сразу с двадцать капсул. Дозировка превышает норму в десять раз, этого хватит, чтобы убить обычного человека. Но Никольский заражён, уверенности, что на него хоть как-то подействует, нет.

Конечно же, он предлагает бокал и ей, на что Ника отказывается, отговорившись кое-как. По ней, оправдание в духе шутки: «я не хочу напиться и забыть нашу первую ночь», – глупое. Но главное, срабатывает. Он поддерживает её веселье, рассказывая неуместную историю из детства. Она хохочет невпопад. Будто ей нужно знать, откуда идут его травмы, будто это что-то может изменить.

Он задирает платье, оглаживая обнажённое бедро. Она жалеет, что не надела колготки. Так ему пришлось бы провозиться дольше. Одежды на мужчине становится всё меньше, а она, не смотря на действие лекарства, ощущает пробивающийся через воздвигнутый щит холодный ужас. Он тянет свои тощие длинные пальцы, смыкается на горле, затягивая петлю. Броня сыплется, брони попросту не существует в реальности. Она хрупка, как её кости, не имеет ни веса, ни смысла. Её на ней нет.

– Моя, – шепчет он, выдыхая горячий воздух, что раскалённым паром жжёт шею.

Его – на краткое мгновенье. Время аренды ограничено.

– Твоя, – послушно говорит она в подушку, чувствуя облегчение от того, что не приходится смотреть на его лицо. Так проще, когда не видишь. Можно представить, что ты далеко – далеко, где-то, где нет ни измятых шёлковых простыней, ни терпко пахнущего мужчины. Что происходящее – всего лишь плохой сон, который закончится с пробуждением по утру, Светка улыбнётся, звонко смеясь, а Ден вновь оскалится на очередную её колкость.

– Я не верил, что ты поймёшь, что согласишься. Знала бы, как много это для меня значит, – дёргает застёжку, молния едет вниз, оголяя спину. Тут же становится боязно. Сквозняк задувает ещё и в душу, бередя калечное сердце. Она совершенно точно простынет, застудится до агонии, которая предстоит, когда препарат выведется из крови.

– Но я тут, с тобой, – Ника не понимает, к чему эти разговоры. Что ему стоит заткнуться? Пусть делает запланированное. Или не делает вовсе.

– Я люблю тебя, – признание остаётся без ответа. Он в нём не нуждается, уверенный в том, что взаимность близка. Но до неё расстояние куда больше, чем меж галактиками.

Она досчитывает до сотни в четвёртый раз, когда Макс покачивается.

– Что ты… – понимает. Поздно. Опадает на неё бессознательный, беззащитный, давит весом.

У неё не сразу выходит выбраться. Ею движет расчёт, когда возвращает платье на место, когда методично обыскивает его спальню, не забыв проверить вещи, в которых он был при встрече. Удивляется, сыскав карту в кармане брюк. Он совсем не верил в то, что она способна на обман. Что же, его ошибка.

Взгляд влечёт столовый нож на подоконнике, она не помнит, как сжимает на рукоятке пальцы. Помешательство, не иначе. Подходит к постели, ведомая чем-то очень густым, тёмным, гложущим нутро. Это он виноват. Он всё испортил, он трогал её пару минут назад. И зашёл бы дальше, если бы не таблетки. Манипулировал, ссылаясь на Светку, хотел убить Дена. Убил бы, кабы она ничего не сделала.

Лезвие сверкает в тусклом свете. Ника видит своё отражение на его поверхности. И пугается. Роняет на пол, раздаётся звон металла. Она отворачивается, зажимая ладонью рот.

– Не буду, – она не такая, как Макс, не станет чудовищем из-за личных обид, хотя он, вероятно, заслуживает смерти. Или чего-то хуже, чем смерть.

Воспоминания о прошлом ошибочном выборе её не покинули. Правду тогда сказал Ден. От мести легче не становится. Грех приходится нести, он останется с ней с пометкой «пожизненно», напоминая о себе трещащими от тяжести ноши позвонками.

– Гореть тебе в аду, – шипит она, хватает его телефон с тумбочки, набирая в рабочий чат сообщение: «Еду по делам, присмотрите за девчонкой, она в моей комнате». По крайней мере, так её выпустят, за тонировкой всё равно водителя не видать.

Когда они шли наверх, она отметила, что Никольский отослал охрану прочь. Вновь оступился. Ей пришлось бы лезть через окно, чтобы сбежать. А так во время прогулки заметила въезд в гараж. К нему несложно пробраться из этой комнаты.

Плутать пришлось недолго, вскоре она спускается в тёмное помещение, свет зажигается, реагируя на движение. Она насчитывает двенадцать разных авто. Бежит к ближайшей, дёргает, дверь поддаётся. И ей вновь везёт: ключи в зажигании. До лаборатории придётся добираться по памяти, остаётся верить в то, что она успеет до того, как Макс очнётся и отправит за ней людей. А пока… пока удача на её стороне. Остаётся верить, что так будет и впредь.

Наконец, пригождаются полученные в восемнадцать права. Отец тогда оплатил, да вот машину ей не купили, денег не хватило. Папочка предпочёл вложиться в очередную хреновую бизнес-идею. Двигатель урчит, когда она поворачивает ключ, жмёт педаль газа, радуясь, что Никольский старший, судя по всему, предпочитал автомат. Вряд ли она справилась бы с механикой спустя столько лет.

Автомобиль трогается с места, ворота, реагируя, поднимаются, открывая вид на асфальтированную дорогу, ведущую к свободе.