Цена метафоры или преступление и наказание Синявского и Даниэля

Я не знакома с литераторами, находящимися под следствием, не читала их сочинений (за исключением публиковавшихся в советской печати статей А.Синявского) и, разумеется, не берусь судить о характере и степени их вины. Но я не могу не выразить решительного несогласия с безответственными и бестактными попытками вмешаться в нормальный ход судебного процесса и психологически дезориентировать тех, кому доверено его вести.

1 февраля 1966 г С уважением

И. Роднянская, член Союза писателей СССР

Вадим Меникер, экономист

ИЗ ПИСЬМА В МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ СУД

Копии: ЦК КПСС Верховный суд РСФСР Редакция газеты "Известия"

Из статей, опубликованных в советской и иностранной печати, мне стало известно об аресте литераторов А. Синявского и Ю. Даниэля по обвинению в антисоветской пропаганде.

Поскольку, как мне представляется, на процессе по делу Синявского и Даниэля документами, имеющими силу доказательств их вины (ст. 88 и 83 УПК РСФСР), послужат литературные произведения, опубликованные за рубежом под псевдонимами "Абрам Терц" и "Николай Аржак", то, будучи знаком с этими произведениями, я считаю своим правом (ст. 70, часть вторая и третья) и обязанностью (ст. 73 УПК РСФСР) сообщить все, известное мне по данному делу.

Надеюсь, что, согласно ст. 70 часть третья и ст. 292 УПК РСФСР, суд огласит следующее мое показание или предоставит мне возможность огласить его лично.

Тщательное ознакомление с произведениями, изданными под псевдонимами "Абрам Терц" и "Николай Аржак", показывает следующее:

1) что эти произведения являются художественной литературой;

2) что политические мотивы, встречающиеся в этих произведениях, связаны с критикой явлений культа личности и его последствий, что соответствует линии КПСС и всего народа, проводимой с XX съезда партии;

3) что являющееся чистой гипотезой использование указанных произведений (полностью или частично) для антисоветской пропаганды (в виде, например, памфлетов, публицистических статей, радиопередач и т.п.) не может быть поставлено в вину авторам, если они не дали на это разрешения.

По первому вопросу я не могу считать себя более компетентным, чем средний читатель, но я позволю себе обратить внимание суда на то, что ни в официальном органе Союза писателей СССР "Литературной газете" (22.1.1966), ни в статье профессионального литератора Дм. Еремина ("Известия", 12.1.1966) при всей резкости критики произведений А. Терца и Н. Аржака их не отлучают от художественной литературы. При этом даже литературовед З. Кедрина, "с трудом пробравшись через, казалось бы, непроходимые пустыни риторики", весьма невысоко оценивает "пропагандистский заряд" этих произведений и с понятной осторожностью отрешается от определения виновности авторов.

Это понятно, если прочитать их произведения глазами людей, желающих истинной славы и процветания нашей страны.

Действие произведений Терца и Аржака происходит в годы, когда во главе партии и правительства стоял Сталин, во главе органов госбезопасности Берия. Хронологически действие этих произведений приходится также на годы, когда в нашей стране имели место проявления волюнтаризма и субъективизма в области политики, экономики и культуры.

Насколько мне известно, не существует партийных документов, в которых указывалось бы, что явления культа личности перестали встречаться со смертью Сталина и устранением Берии. Наоборот, само заглавие остающегося в силе постановления ЦК КПСС от 30 июня 1956 г. "О преодолении культа личности и его последствий", материалы октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК и Пленумов ЦК КПСС 1965 г. свидетельствуют о другом. Вряд ли найдется суд, который заподозрит в антисоветской пропаганде тов. Пальмиро Тольятти, который писал, что в СССР "слишком медленно ликвидируются пережитки культа личности" ("Правда" от 18 августа 1964 г.).

Против каких явлений культа личности выступали Терц и Аржак? На этот вопрос трудно ответить кратко. Ни один из советских писателей, включая Солженицына, и даже публицистов, включая Эренбурга, не создал такой галереи ярких художественных образов конкретных носителей тех явлений, которые были характерны для культа личности; но ни в одном случае черты культа личности не приписываются всей советской действительности, всему советскому обществу. В каждом случае имеется конкретный носитель этих черт, с убедительной, на мой взгляд, художественной силой осуждаемый Терцем и Аржаком. Это политический демагог Леня Тихомиров ("Любимов" Терца), циник и иезуит Глобов (''Суд идет" Терца), который проповедует принцип "цель оправдывает средства" (как видите, это не просто "советский человек", как уверяет З.Кедрина), аморальный в общественных вопросах и в быту Володя Залесский ("Человек из МИНАПа" Аржака), проводник волюнтаризма в политике полковник Тарасов ("Гололедица" Терца), осведомители и доносчики, кормящиеся вокруг этих людей, трусливые и циничные интеллигенты (адвокат Карпинский, преподаватель истории в "Суд идет" Терца).

Но, как известно, "культ личности не мог изменить и не изменил природы нашего общественного строя" ("КПСС в резолюциях". С. 231). В полном соответствии с этим Терц и Аржак показывают лучших представителей советского народа - борцов против культа личности и его проявлений. Это честный юноша Сережа Глобов, возмущенный нарушениями ленинской сельскохозяйственной практики, недоумевающий по поводу теории антинародности восстания Шамиля, его тетка - старая большевичка (''Суд идет" Терца), Анатолий Карцев ("Говорит Москва" Аржака) - человек, прошедший всю войну и выступающий против бессмысленных убийств. Тех людей, которых он желал бы уничтожить, он ненавидит не за то, что это "люди, представляющие социалистический строй и осуществляющие государственную политику", а за то, что эти люди сделали со страной.

Этот мотив - ненависть к культу личности во имя подлинных революционных идеалов, цинично эксплуатируемых носителями культа личности, полностью опровергает доказательства вины А. Синявского и Ю. Даниэля. <...>

Разумеется, для антисоветской пропаганды можно использовать все, включая многочисленные материалы, публикуемые в советской печати. Здесь можно вновь сослаться на партийные документы, опубликованные со времен XX съезда. Лучше всего об этом сказано в уже упоминавшемся постановлении ЦК от 30.6.56 г.

"Коммунистическая партия Советского Союза, воспитанная на революционных традициях марксизма-ленинизма, сказала всю правду, как бы ни была она горька. Партия пошла на этот шаг, руководствуясь принципиальными соображениями. Она исходила из того, что если выступление против культа личности Сталина и вызовет некоторые временные трудности, то в перспективе, с точки зрения коренных интересов рабочего класса, это даст огромный положительный результат" ("КПСС в резолюциях", изд. 7-е, т. 4, с. 224225).

В соответствии с этим конкретным указанием партии действия А.Синявского и Ю.Даниэля могут быть квалифицированы по ст. 14 УК РСФСР и, следовательно, не могут признаваться преступлениями, ибо ущерб, причиненный культом личности и его последствиями, значительно превышает ущерб, якобы нанесенный публикацией произведений этих авторов за рубежом. <...>

В заключение я хотел бы обратить внимание суда на нарушение правопорядка в связи с публикацией в "Известиях" от 12 января 1966 года статьи "Перевертыши". Дело не только в том, что сама статья может быть квалифицирована по статье 181 УК РСФСР как "искусственное создание доказательств обвинения", т.е. ложный донос. Главное то, что издатель "Известий" - Верховный Совет СССР - осуществляет через Верховный суд СССР контроль над деятельностью всех судебных органов страны ("Положение о Верховном суде СССР", ст. 1 и 2). Следовательно, уже до процесса нарушена ст. 16 УПК РСФСР, согласно которой судьи и народные заседатели разрешают уголовные дела в условиях, исключающих постороннее воздействие на них.

<Начало февраля 1966 г.> В. Д. Меникер, мл. научный

сотрудник Института экономики АН СССР

Л.З.Копелев

ПИСЬМО В ЮРИДИЧЕСКУЮ КОНСУЛЬТАЦИЮ №1 ПЕРВОМАЙСКОГО РАЙОНА Г. МОСКВЫ

В ответ на Ваш запрос от 1 февраля 1966 года (№1-25) об отзыве на произведения Ю.Даниэля, который, как Вы указываете, нужен "в связи с рассмотрением уголовного дела", считаю необходимым сообщить нижеследующее:

1. Я прочел повесть "Говорит Москва" и рассказы "Руки" и "Человек из МИНАПа" Н. Аржака. В статье Д. Еремина, опубликованной в "Известиях", и статье З. Кедриной, опубликованной в "Литературной газете", говорится, что Н. Аржак - псевдоним Ю. Даниэля.