Цена мира

Хотя в гардеробе уже висели несколько платьев, соответствующих консервативной асканийской моде, Линетта сочла их слишком плотными, жаркими и неудобными. Поэтому она приказала Гленне надеть на неё одно из платьев, привезенных с родины — длинное, струящееся, из бежевого шелка, с расклешенным лифом и разрезами по бокам, позволяющими при необходимости подхватить юбки и бежать.

Разумеется, только тогда, когда вопрос выживания стоит острее, чем вопрос репутации.

А еще у него были удобные широкие рукава, куда Линетта, подумав, пристроила мужнин кинжал. Если Ингвар решит, что кинжал нужен ему самому, пусть раздобудет тот, что она оставила во дворце. А лучше — новый купит.

Да, кстати…

— Кот!

Демон-дворецкий явился на зов практически сразу. Ему даже дверь не понадобилось открывать: он просто соткался из теней посреди покоев.

— Слушаю, госпожа.

Линетта подумала, что облик кота для слуги категорически не подходит. Когда кот пытается кланяться, весь его вид так и дышит сарказмом.

Но сейчас её интересовало другое.

— Где сейчас мой супруг?

— Господин с утра уехал во дворец по делам, — сообщил в ответ дворецкий.

— Каким именно? — педантично уточнила принцесса.

— Это мне неизвестно. Из всех слуг больше всего о делах господина знают Ворон и Змея. Однако их обоих господин вчера отправил по поручениям за пределы города.

— Ладно… свободен.

Взмахом руки принцесса отпустила его. Демон-кот уже практически не пугал её. Он был демоном, но в первую очередь он был слугой.

А вот тот, кто пытался убить её возле замка Мозаль, — другое дело.

— Пойдем, — позвала она с собой Гленну, — Осмотримся здесь.

Господская спальня располагалась в восточном крыле поместья, на втором этаже из трех. С двух сторон примыкали к ней гостевые комнаты, — в данный момент, разумеется, пустующие. Здесь все было, в принципе, ожидаемо, и Линетта лишь подумала, что если Ингвар решит выселить её в одну из них, она костьми ляжет, но не согласится.

Сам пойдет.

Дальше по коридору располагались уборная и, к удивлению Линетты, баня. Не то чтобы она считала асканийцев немытыми дикарями: учитывая, что существенная часть территорий королевства располагалась севернее Данаана, не исключено, что попариться в бане местные любили даже больше, чем её соотечественники. Но страшно было ей представить, каково слугам регулярно таскать по лестнице на второй этаж большие количества воды и уголь для нагрева.

Впрочем, уже через мгновение принцесса подумала, что у демонов наверняка есть свои колдовские способы сделать этот процесс менее трудоемким. А может быть, они нагревают воду для бани с помощью адского пламени?

Она не рискнула проверять.

С противоположной стороны коридора располагались комнаты прислуги, и к удивлению принцессы, они тоже пустовали. Линетта решила, что стоит сразу прояснить этот вопрос.

— Кот!

На этот раз демон появился из-за поворота коридора. С лениво-величавым видом, выгнув спину и чуть потеревшись боком о стену, он неторопливо подошел к своей госпоже.

— Где обитают слуги поместья? — спросила принцесса, делая вид, что не замечает, как Гленна прячется за её спиной.

Демонический кот камеристку явно до сих пор изрядно пугал.

— В те моменты, когда наши услуги не требуется, мы обитаем в реликвариях, созданных господином Ингваром. Некоторые из них он носит с собой, остальные хранит в западном крыле.

— Что такое реликварий? — спросила девушка.

— Это предмет, специально созданный, чтобы хранить нашу сущность. Понимаете, госпожа, ваш мир очень недружелюбен для чистого духа. Чтобы находиться здесь подолгу, нам необходимо принимать телесную форму. Однако это требует энергии: мало, если это форма предмета, больше, если форма мелкого животного, еще больше, если животное крупное, и совсем много, если это форма человека.

«Иными словами, тот, кто подослал ко мне демона, обладал огромной колдовской силой», — сделала вывод принцесса, — «Ох, Ингвар, не говори мне, что ты понятия не имеешь, кто это мог быть. Не поверю.»

Следующая мысль была неожиданной:

«Но пожалуйста, скажи мне, что это не был ты сам. В это я поверю. Постараюсь поверить.»

— Вы хотели еще что-то спросить, госпожа? — зевнул кот.

— Да, — спохватилась Линетта, — Ты можешь подготовить все, чтобы Гленна могла заселиться в комнаты для слуг?

— Госпожа… — подала было голос камеристка, но спорить не посмела.

Кот почесал задней лапой за ухом, что совершенно не было похоже на поведение дворецкого перед своей хозяйкой.

— Я задала вопрос, — напомнила принцесса.

— Вам лучше обговорить этот вопрос с господином Ингваром, — ответил демон, — С вашим мужем. Он согласился пустить к вам посторонних, но захочет ли он, чтобы они жили на его территории постоянно, решать только ему.

— Понятно, — скривилась Линетта, — Свободен.

Спустившись по лестнице, принцесса и камеристка оказались в главном зале. Это было просторное помещение, ярко освещенное свечами в хрустальных люстрах. Дорогие ковры устилали его, а еще здесь, в первый раз за время пребывания в этом поместье, Линетта увидела висевший на стене гобелен. Ничего особенного, морской пейзаж с кораблями под белыми парусами.

Но по крайней мере, не так мрачно и сурово.

Здесь же, в центральной части дома, располагались трапезная и часовня Эормуна. Трапезной, по впечатлению принцессы, пользовались нечасто.

Часовней — почти никогда.

Под лестницей в жилые помещения обнаружился проход на первый этаж восточного крыла. И в первой же комнате, обнаружившейся в этом крыле, Линетта почувствовала, что залипла.

Так уж сложилось, что с детства она питала совершенно неподобающий благородной даме интерес к оружию и военному делу. Когда-то она даже мечтала стать воительницей, как девы щита из древних легенд. Так и не стала: жрец Очищающего, который входил в число её воспитателей и который некогда обучал её брата боевым искусствам, был категоричен. Предназначение женщины — дарить жизнь, а не отнимать её. Да и подобающую принцессе хрупкость и изящество излишние тренировки тела легко могут разрушить.

Все, чем он её научил, это неожиданно вонзить кинжал в нападавшего.

А вот за поединками рииров Линетта могла наблюдать часами. Больше любых балов любила она рыцарские турниры — и не только потому что победитель неизменно объявлял её королевой любви и красоты. Завораживали её отточенные движения воинов, точность клинка и затейливый узор финтов и парирований, при кажущейся хаотичности складывающийся в гармоничную картину. Восхищали её сила и отвага, каковых все меньше оставалось в мире.